Нейтрально-враждебный (СИ) - Арьков Сергей - Страница 42

Оба собеседника стояли на месте и вели разговор негромкими голосами. Стасика удивило, что сам хозяин замка треплется с неизвестным в каком-то узком темном коридоре, а не в своих покоях, где делать это было бы куда удобнее и приятнее.

— Я тебе в последний раз говорю — выкладывай все! — требовал лорд Мортус.

Хозяин замка был из тех, кому непросто отказать. Но его собеседник оказался очень храбр и решился на это.

— Я рассказал вам все, что мог, милорд, — прошипел он. — А кроме этого ничего говорить не велено. Вы и сами должны понимать, что все делается в обстановке строжайшей секретности.

— Да от кого секреты? — повысил голос Мортус. — От кого? От меня? Уж не подозреваешь ли ты меня в измене?

— Милорд, я всего лишь исполняю приказ.

— Да плевал я восемь раз на твои приказы!

— Они не мои, они императора.

Это замечание немного остудило Мортуса, и тот заговорил тише:

— Если готовится широкомасштабное наступление, мне необходимо об этом знать. Войска пойдут через мои земли. Я мог бы подготовиться….

— Милорд, ну не могу я вам ничего сказать, — виноватым тоном произнес собеседник.

— Да и не говори, и пожалуйста, — фыркнул Мортус. — Я и без тебя понял, что будет крупная операция. Но откуда такая секретность? Никогда прежде ничего подобного не было.

— Так ведь прежде ни одна операция не увенчалась полным успехом, — напомнил собеседник. — Да что там — успехом. Большая их часть вообще провалилась. Потому как враги наперед о наших планах знали и были к ним готовы. Вот почему император приказал в этот раз принять самые строжайше меры секретности.

— То есть, ты полагаешь, что в моем замке орудуют шпионы врага? — прямо спросил Мортус.

— Было бы странно, если бы оказалось иначе. Ваши владения у самой нейтральной полосы. Можно сказать — на передовой. Наверняка враги сумели внедрить сюда своих агентов.

— Ну, не знаю, — засомневался Мортус. — Я за этим зорко слежу. Недавно заподозрили одного стражника в измене, подвергли пыткам, но он оказался невиновен. Зря только с парня кожу содрали.

— Всех ведь пыткам не подвергнешь, — заметил собеседник.

— Ну отчего же? — удивился Мортус. — Но, может быть, ты и прав. За всех своих людей я поручиться не могу. Но мне-то, мне, ты сказать можешь? Вот сейчас, когда мы наедине.

— А вы уверены, милорд, что мы наедине? И у стен ведь бывают уши.

После этого замечания у Стасика чуть не остановилось сердце. Он уже услышал больше, чем на одну смертную казнь. Если его обнаружат, то сдирание кожи это меньшее, на что он может рассчитывать.

— Ладно, — произнес Мортус после некоторой паузы. — Раз это приказ императора, то молчи. И все же я надеюсь, что меня предупредят обо всем заранее, а не в самый последний момент.

— На все воля императора, — ушел от ответа собеседник.

На этом разговор и кончился. Послышались удаляющиеся шаги, которые вскоре растворились в бесконечных коридорах черного замка. Вновь воцарилась тишина. Стасик медленно отлепился от стены и на дрожащих ногах поспешил в общую спальню. Там он, по сложившейся привычке, юркнул под кровать, забился в пыльный угол, и только здесь позволил себе перевести дух.

Услышал он немного, но и этого было достаточно, чтобы опасаться за свою жизнь. Из беседы лорда Мортуса и некого неизвестного типа, возможно, одного из людей, пришедших с последним обозом, следовало, что империя готовила крупномасштабное наступление на Ангдэзию. Готовила тайно. И дельце явно намечалось крупное, поскольку тот же Форинг лорду Мортусу удалось взять своими силами, при помощи предателя Стасика. Уж не собирался ли император одним могучим ударом разнести вдребезги все королевство добра?

Тут бы Стасику порадоваться, ведь вместе со всей Ангдэзией конец настанет и ненавистному Кольке, но его, вместо этого, охватил страх. Все-таки там, у добряков, ему жилось куда лучше, чем в логове злодеев. И выпади такая возможность, он бы, пожалуй, попытался пробраться обратно в Форинг. Глядишь, к этому времени его уже успели восстановить. А с той информацией, которой он случайно завладел этой ночью, в Ангдэзии его встретят, как героя. Если бы ему удалось выбраться из черного замка, пересечь нейтральную полосу и предупредить королевство о готовящемся нападении, он своим достижением заткнул бы за пояс даже ненавистного Кольку.

Если бы… если бы… если бы….

— Вставай, воитель! — потребовал Трокус. — Тут ночью куры гадят, а ты валяешься, их гостинцы собираешь.

Очередная остроумная шуточка ветерана была встречена дружным смехом зрителей. А тех собралось немало. Помимо черных рыцарей, которые завели себе привычку наблюдать за тренировками Стасика, полюбоваться на это зрелище сбежалась порядочная толпа. Были тут и свободные от работы слуги, и свободные от дежурств стражники, и даже две молоденькие ведьмы. Те явились как на пикник — расстелили на земле плед, устроились на нем и стали угощаться лакомствами, которые доставили в небольшой корзине. Что интересно, никто из зрителей не желал Стасику добра и успеха, никто не болел за него, никто не выказывал сочувствия. Все приходил сюда лишь с одной целью — поржать над его неудачами. А уж в тех-то недостатка не было.

После недели интенсивных тренировок у Стасика стали возникать сомнения в профессионализме подобранного ему тренера. Трокус занимался с ним охотно, всякий раз, когда у Стасика появлялось свободное время. Он не бранил его за отсутствие положительной динамики, а лишь отпускал в адрес подопечного разные обидные колкости. И, тем не менее, у Стасика не было ощущения, что его действительно чему-то учат.

Конечно, он не имел понятия о том, как обучают воинскому делу. В своей прежней жизни ему доводилось сражаться только в видеоиграх. И все-таки что-то подсказывало Стасику, что любое обучение, будь то обучение бою на мечах или вышиванию крестиком, должно базироваться на примерно схожих принципах. То есть учитель должен объяснить ученику азы, показать ему все на личном примере, а после предложить повторить за собой. Насколько знал Стасик, именно так и происходило обучение всему, чему угодно.

Но у Трокуса, похоже, была какая-то своя, инновационная, система преподавания. Он ничего не объяснял. Вообще. Ни как держать меч, ни как наступать, ни как обороняться. Он не показывал Стасику стойки, переходы, не посвящал в различные тонкости и нюансы.

Весь учебный процесс состоял в том, что Стасик, приходя на тренировку, брал в руки деревянный меч и пытался достать им своего учителя. Пытался безуспешно уже целую неделю. Он уже сбился со счету, сколько раз промахивался мимо цели. Притом, в большинстве случаев, именно промахивался. Лишь трижды Трокус подключил свой меч и парировал его атаки. Да и то лишь потому, что ему лень было сделать шаг в сторону.

Поначалу Стасику казалось, что все идет в верном направлении. Его бесчисленные попытки в конечном итоге должны были повысить его мастерство. Иногда ему начинало казаться, что он стал искуснее, и у него вот-вот все получится. Но это была иллюзия. Неделя изнурительных занятий не дала ему ровным счетом ничего. Стасик не раскатывал губу на то, чтобы за семь дней стать высококлассным мечником, но ведь хоть чему-то же он должен был научиться. Хотя бы одному приему. Но он не научился ничему. И в данном случае ему не в чем было себя упрекнуть. Сам-то он еще как старался, в поте лица. Пятнадцать вывихов, которые он получил в ходе занятий, могли бы это засвидетельствовать. Беда была в том, что его наставник ничему его не учил. Просто заставлял нападать на себя раз за разом и отпускал обидные шуточки. И больше ничего не делал.

Единственными, кто получал искреннее удовольствие от его, так называемых, тренировок были зрители. С каждым днем их становилось все больше. На каждую неудачу Стасика они реагировали радостным смехом и аплодисментами, а в какой-то момент организовали тотализатор. Ставки делали на то, сколько раз он сегодня упадет и что именно вывихнет, и раскровенит ли нос, и расплачется ли.