Нейтрально-враждебный (СИ) - Арьков Сергей - Страница 49

— Неужели? — воскликнула спутница Васька, схватившись руками за пышную грудь.

— Да, да, — печально закивал Васек. — Похитить, а потом и надругаться над нею. Такой у него, мерзавца, был план.

— Да он же просто выродок!

— Хуже, намного хуже! Я знаю, паладин Николай не все мне рассказал о Свиностасе и его черных делах. Видимо, чувства мои берег, не хотел шокировать. Но намекнул, что этот тип еще в нашем мире успел отметиться. Вроде как произошли убийства. Кто-то по ночам подстерегал и зверски расправлялся с девушками. Манька так и не поймали.

— Неужели это был Свиностас? — воскликнула пышногрудая крестьянка.

— А кто же еще?

Васек сжал кулак здоровой руки и процедил сквозь зубы:

— Эх, попадись он мне! Я бы его, гада, на вилы поднял!

Он еще раз сердито сплюнул через плечо.

— Как целители на ноги поставят, пойду в армию записываться! — признался Васек. — Очень мне хочется повстречаться с этим Свиностасом на поле боя. Раньше мне эта война была побоку, а теперь во мне обида лютая кипит. Мести жажду! За всех убитых, покалеченных, за все, что он, подонок, натворил! Уж я его….

Дальнейшие слова Стасик не расслышал, поскольку бывший коллега и его новая подруга миновали его лежку и скрылись из виду. Но ему и так все было ясно. Если уж Васек, безобидный и веселый парень, проникся к нему такой невероятной ненавистью, то остальные жители Ангдэзии просто разорвут его на части, окажись он в их добрых и светлых руках.

Стасик полежал еще какое-то время, тупо не зная, что ему делать дальше, а затем отполз глубже в рощу. Одно было ясно — оставаться в окрестностях Форинга нельзя. Если его поймают, он изведает немало новых, доселе непознанных, ощущений. Вся Ангдэзия для него теперь запретная, смертельно опасная, территория. Наверняка его портреты уже развешаны по всему королевству.

Таясь кустами да оврагами Стасик стал пробираться обратно, к нейтральной полосе. Кроме нее идти ему было некуда.

Ночь он провел в роще, на самой границе Ангдэзии. За этим клочком чудом уцелевшей зелени начиналась выжженная солнцем трава, которая тянулась на восток примерно километр и сменялась безжизненной землей нейтральной полосы. Место это было опасное, как ни крути. Притом Стасик сам не знал, кого ему опасаться больше — чудовищ с нейтральной полосы или воинов добра и света. Если даже Васек, добрый друг Васек, с которым они два месяца пасли свиней, намеревался при первой же встрече водрузить его на вилы, что же следовало ждать от суровых паладинов? Впрочем, чего ждать, Стасик догадывался без подсказок. Окажись он в лапах воинов добра, те тут же подвергнут его пыткам. Не со зла, нет. Какое там зло! Они же все добрые, хорошие, все кругом сугубо положительные. Пытать будут вынужденно. Надо же выведать, с каким новым гнусным заданием архизлодей Свиностас вернулся в Ангдэзию. И сколько бы он ни повторял правду, ему никто не поверит. А если пытать его поручат Кольке….

Стасик невольно содрогнулся, вообразив себе весь тот ужас, что будет ждать его в лапах бывшего одноклассника. На фоне неминуемо грозящих ему мучений суицид, как выход из положения, уже не выглядел излишне радикальной мерой.

Рассвет Стасик встретил в состоянии паники, ужаса и всепоглощающего отчаяния. Он буквально не знал, что ему делать дальше. О возвращении в Ангдэзию не могло быть и речи. Там его считали злодеем уровня лорда Мортуса, а то и хуже. Окажись он в руках добряков, те разорвут его на мелкие кусочки. Ну и Колька, вечный мучитель, тоже внес свою лепту, насочиняв каких-то жутких небылиц и окончательно очернив доброе имя Стасика. Нет, о королевстве добра ему следовало забыть.

Вчера Стасик раздумывал о том, чтобы податься обратно в империю зла, но сегодня, на трезвую голову, отверг и эту затею. В какую еще империю он собрался? Ту самую империю, из которой он сбежал, не попрощавшись. Наверняка там его уже считали шпионом и предателем. И тоже успели заклеить все столбы объявлениями о розыске и награде за его аккуратно отделенную от тела голову. А еще в империи проживала Грыжа Антрекотовна, едва ли отказавшаяся от идеи приготовить из него гуляш. А еще там обитал лорд Мортус, пообещавший Стасику ужасные кары в случае предательства последнего. И он наверняка сдержит слово. Сказал, что умучает, и умучает.

Стасик обхватил себя руками и пустил слезу. В этот миг он страстно мечтал вернуться в свой родной мир. Потому что больше идти ему было некуда. Но отправить его на историческую родину могла только магия Ангдэзии. А там его уже ждали… с вилами наизготовку.

Он понимал, что торчать на границе королевства не лучшая идея. В любой момент здесь мог объявиться дозор или какой-нибудь отряд героев, идущий на нейтральную полосу в поисках приключений. Нужно было уходить. Но куда? По обе стороны от нейтральной полосы его поджидала смерть. Сама же нейтральная полоса тянулась в длину на сотни миль, пересекая материк от океана до океана. В этом мире были другие земли, острова и континенты, но Стасик почти ничего не знал о здешней географии. Да и как он сумеет достичь безопасных земель? Один. Без оружия. Без магии. Без пищи и умения ее добывать. А даже если каким-то чудом он и достигнет побережья, не вплавь же ему добираться до другого материка. И где гарантия, что война сил добра и сил зла не захлестнула весь этот мир, каждый его уголок? И куда бы он ни направился, везде его будут ждать либо паладины, либо черные рыцари, готовые с радостью изрубить вчерашнего школьника своими огромными мечами.

Весь день Стасик провел под деревом, с каждой минутой все глубже проваливаясь в бездну отчаяния. Слез пролил столько, что дело уверенно шло к обезвоживанию. Мешок с остатками лепешек валялся рядом с ним — к еде Стасик за минувшие сутки даже не притронулся. Кусок в горло не лез, да и голода он не чувствовал. Чувствовал только страх и обреченность, больше ничего.

День миновал, сменившись вечером, а затем и ночью. Стасик продолжал сидеть под деревом, прикидывая, не попытаться ли как-нибудь свести счеты с жизнью. Он всегда дико боялся смерти, но за минувший день успел пересмотреть свои взгляды на данный вопрос. Окажись он в лапах паладинов, те обязательно станут его пытать. А пытка куда хуже смерти. Смерть мгновенна, а истязание может затянуться на дни и даже недели. А если к делу подключится Колька, то и на месяцы.

Весь погруженный в пессимизм и суицидальные думы Стасик не сразу понял, что слышит какие-то звуки, выбивающиеся из привычного шумового фона окружающего мира. Не успел он опомниться, как рядом с ним громко хрустнула сухая ветка, раздавленная чьей-то неосторожной ногой. Вслед за этим из ночной тьмы долетело сердитое ворчание:

— Грыбан, единорог тебя затопчи, я тебе точно однажды ноги переломаю!

В ответ прозвучал виноватый голос:

— Да я-то что, Зархад? Темень такая, хоть глаз коли.

— А вот я возьму и выколю твои зенки, раз ты ими все равно не пользуешься, — пригрозил первый голос. — Вечно от тебя одни проблемы. Я не посмотрю, что свояк, я….

Тут голос резко оборвался, а когда зазвучал вновь, в нем засквозили хищные интонации:

— Братцы мои, а ведь где-то рядом человек! Тут он, голубчик. Близко-близко.

Стасик содрогнулся — неведомые существа учуяли его присутствие. Сделать это было нетрудно. Стасик уже забыл, когда в последний раз принимал ванну.

— Обшарьте тут все! — приказал голос резко. — Может, подранок затаился.

Роща наполнилась шелестом шагов. В просветах между деревьями Стасик заметил мелькающие тени — невысокие и сгорбленные. Эти существа говорили и ходили на двух ногах, но, судя по всему, не являлись людьми.

Не успел Стасик помыслить о необходимости бегства, как рядом с ним вдруг возникла черная зловещая фигура. Она нависла над ним, обдав крепким запахом пота и несвежим дыханием.

— Нашелся! — прозвучал рядом сочащийся недоброй радостью голос.

Стасик отреагировал на появление очередного чудовища единственным способом, каким умел — пронзительно завизжал. Успел взять высокую ноту и израсходовать половину набранного в легкие воздуха, когда чья-то рука зажала ему рот, а к горлу прижалось что-то холодное и острое. Похоже, это был клинок то ли ножа, то ли меча.