Нейтрально-враждебный (СИ) - Арьков Сергей - Страница 78

— Не скромничай, — подтолкнул ее Стасик. — Давай, расскажи. Как ты живешь? Как проходит твой день?

— Кто?

— Ну, ладно. Как ты проводишь свободное время? У тебя есть хобби?

— Кто?

— Эх, как же объяснить? Чем ты увлекаешься?

— Увлекаюсь?

— Ну, да. Вот ты просыпаешься утром….

— Просыпаюсь?

Стасик запнулся.

— Ты что, вообще не спишь? — спросил он удивленно и немного испуганно.

— Точно не знаю. А это как?

Пришлось Стасику объяснять, что такое сон. Затем он растолковал, что такое еда. Затем еще множество очевидных любому человеку вещей, о которых его собеседница не имела ни малейшего представления.

— Поразительно, сколько всего ты знаешь! — восхитилась им девушка, и Стасику это очень понравилось. Прежде ни одна девушка не восхищалась им. Даже когда однажды он дал списать контрольную работу однокласснице, и та ограничилась сухим, походя брошенным — спасибо.

— Да нет, — скромно отрекся от лавров мудреца Стасик, — это просто ты знаешь мало. То есть, я не хотел тебя обидеть, не подумай.

— Я и не обиделась, — грустным голосом произнесла девушка. — Это правда. Я совсем ничего не знаю. У меня даже нет этого… Ты в прошлый раз о нем спрашивал.

— Имени?

— Да. А я поняла по твоему голосу, что оно есть вообще у всех, но только не у меня.

— Ну, имя ведь можно и придумать, — подсказал Стасик. — Это не так уж сложно.

В следующий миг стены подземелья содрогнулись от крика:

— Придумай! Придумай мне имя!

Собеседница просила с таким пылом, будто пыталась уговорить Стасика поделиться с ней каким-то невероятным сокровищем.

— Хорошо, я придумаю, — согласился он. — Так, дай-ка секунду подумать….

Он подумал, потом подумал еще. Дело на практике оказалось не столь уж и легким, как ожидалось. Стасик перебирал в уме известные ему женские имена, и ни одно из них не казалось ему подходящим. А еще он боялся, что выбранное имя не понравится его новой знакомой, но она из вежливости постесняется от него отказаться и будет страдать всю оставшуюся вечность…. В общем, как и во всех случаях, когда требовалось принять какое-то решение, у Стасика включился режим паникера.

В итоге он случайно вспомнил эпизод из своего многострадального прошлого. В шестом классе с ним приключилась беда — он по уши влюбился в девочку, что перевелась в их школу и угодила в его класс. Звали ее Светланой. Любовь была пылкой и мучительной — Стасик, страдая, украдкой поглядывал на объект обожания, и даже подумать боялся о том, чтобы подойти и заговорить с девушкой. А вот Колька, его вечный мучитель, не побоялся. Подошел, заговорил, и уже через пару дней активно лапал чужую возлюбленную на переменах.

Для Стасика эта влюбленность обернулась очередной пыткой. Но, вместе с тем, он запомнил и восхитительное томящее чувство, какое-то беспричинное возбуждение и странную болезненную жизнерадостность, так несвойственную ему в обычном состоянии. Пусть эта любовь и была односторонней, она все-таки была. И она оказалась одним из немногих светлых воспоминаний Стасика.

— А что если ты будешь зваться Светланой? — спросил он осторожно.

— Светланой? — осторожно повторила собеседница.

— Да. Сокращенно — Света. Тебе нравится?

— Да! — радостно воскликнула новоявленная Света. — Это великолепно. У меня теперь есть имя! Что еще мне нужно? Подсказывай, я ведь ничего не знаю сама. А что мне делать с моим именем? Как мне его использовать?

— Использовать? — засмеялся Стасик. — Ну, если кто-то спросит, как тебя зовут, назовешь его.

— Невероятно! — выдохнула девушка. — А еще что?

— Ну, еще если кто-то обращается к тебе по имени, ты должна понимать, что имеют в виду тебя.

— Потрясающе! А что еще?

— Еще? Хм… Ну, вроде бы это все.

— Даже этого очень много. Давай, расскажи еще о чем-нибудь.

Стасик сам не заметил, как их разговор превратился в непринужденную беседу добрых приятелей. Он забыл о том, что сидит в темном подземелье, перед заколдованной дверью, и что его собеседница не является человеком. Еще ни с кем и никогда ему не было так легко общаться, как с новоявленной Светланой. Они проговорили часа четыре, и болтали бы дальше, если бы Стасик вдруг не вспомнил о двух важных вещах. Первая заключалась в том, что завтра, а точнее уже сегодня, ему предстояло рано вставать и весь день таскать воду на грядки. Второй важной вещью был Гамал. Стасик не знал, в котором часу просыпается старик. Это могло произойти в очень ранний час. Гамал мог застукать его здесь, или поймать, когда он будет возвращаться в свою комнату. Разборок с хозяином крепости Стасик не хотел.

— Мне пора, — сказал он Свете.

— Ты уже уходишь? — огорчилась она. — Так скоро?

— Я завтра приду, в это же время.

— Тогда я буду ждать, — произнесла она. — Ты только обязательно приходи.

Стасик еще раз пообещал, что обязательно вернется, подобрал шар и стал быстро подниматься по ступеням. В этот миг он впервые за все пребывание в правильном мире чувствовал себя счастливым. Наконец-то с ним случилось хоть что-то хорошее. Он нашел друга. Первого друга за всю свою жизнь.

С тех пор как у Стасика появилась тайная подруга, его жизнь, прежде казавшаяся ему безнадежным кошмаром, заиграла новыми красками. Просыпаясь поутру, он сразу же начинал страстно ждать ночи. Таская воду от колодца к огороду, он придумывал темы для ночных разговоров со Светой. Та буквально засыпала его вопросами, и Стасику приходилось пускаться в долгие объяснения, которые порождали новые и новые вопросы, и всему этому не было конца. Но Стасик не роптал. Ему это нравилось. К тому же Света схватывала все на лету, а если что-то и ставило ее в тупик, она не зацикливалась на этом и просто шла дальше.

Ее интересовало все об окружающем мире. Она расспрашивала об Ангдэзии и империи Кранг-дан, пыталась вникнуть в причину их бесконечно долгой распри. Стасик отвечал на все ее вопросы так подробно и честно, как только мог, старательно обходя лишь одну тему — тему ее заточения. После нескольких экспериментов ему окончательно стало ясно, что Света по каким-то причинам не может говорить о себе и месте своего пребывания. Стоило начать подобный разговор, как тут же срабатывал магический блок, и девушка замолкала, а после непродолжительной паузы меняла тему. У Стасика возникла идея надавить на нее, не позволить ей отступить, и посмотреть, что из этого получится. Вдруг выйдет так, что Света, преодолев страх, сумеет сокрушить дверь подземелья и вырваться на свободу? Но ему было слишком жалко свою подругу, чтобы подвергать ее такому жестокому эксперименту. Он помнил, как Гамалу пришлось силой тащить его в эту крепость — так велика была окутывавшая ее аура страха. А ведь на Свету она могла действовать куда сильнее. И Стасик не решался обречь ее на подобную пытку.

Через пару дней Гамал неожиданно появился во дворе крепости и позвал Стасика за собой.

— Что-то случилось? — с беспокойством спросил Стасик, следуя за стариком. У него промелькнула тревожная мысль, что его тайные свидания с соседкой снизу перестали быть таковыми.

— Ничего особенного, — успокоил его Гамал. — Я, не покладая рук, пытался приготовить для тебя эффективное снадобье. Кое-что получилось, и я хочу выяснить, что именно.

Стасик заранее обрадовался. Ему надоело ходить в бинтах, которые приходилось менять каждое утро. Да и вернуть себе свой прежний, человеческий, облик тоже хотелось.

— Вот, выпей это, — предложил Гамал, когда они вошли в лабораторию.

Этим оказалась глиняная кружка, наполненная вязкой жидкостью темно-зеленого цвета. Стасик возрадовался тому, что не ощущает ни запаха, ни вкуса. Что-то подсказывало ему, что предложенное лекарство не порадовало бы его органы чувств.

Не ожидая подвоха, он взял со стола кружку и опрокинул ее содержимое залпом. Что-то густое стекло вниз по пищеводу. Стасик прислушался к своим ощущениям после приема лекарства. Ощущений, как и прежде, не было никаких.