Слово короля. Часть первая (СИ) - Фабер Ник - Страница 44

— Ага. Дьявол! Мы же были уверены, что их здесь нет.

— Ладно, поздно сокрушаться, подруга. Разберёмся с этим после возвращения. Что там с Халидом? Кто нибудь прикончил этого ублюдка или…

— «Или». Пару минут назад один из ребят сообщил мне о том, что видел взлетевший флаер в восточной части тюрьмы. Это было минут пятнадцать назад, когда грёбанные АРКи хлынули на нас и прижали у входа на территорию базы, так что сама понимаешь, не до того было…

Лиза тихо выругалась и пнула лежащую под ногами оторванную голову одного из АРКов, которую она отправила обратно в разрушенный коридор метким пинком.

— Ушёл, значит, ублюдок.

— К сожалению. Ничего, мы его ещё достанем. Подожди секунду…

Голос Аши стих. До Вейл доносились лишь отдалённые отголоски её разговора с кем-то. Дожидаясь, пока разговор продолжится, Лиза осмотрела свой небольшой отряд.

Нори уже поднялся с земли и осматривал остальных. Химмат помогал принцу, обрабатывая полученные тем после пыток раны. Сам же Шехар…

Принц выглядел паршиво. Лиза вспомнила тот день, когда увидела его впервые в жизни, на встрече с Лестером, когда им сообщили подробности нового контракта.

Тогда, она даже не обратила на него внимания, приняв за очередного напомаженного и богатенького пижона, коих видела за свою жизнь не мало. Родившиеся и живущие среди богатства и власти. С самого рождения, с молоком матери, впитывающие идею о собственной уникальности и значимости. Мысли о личном превосходстве над другими, происходящими от чрезмерного ощущения собственной значимости. Привыкшие с лёгкостью получать то, что им было нужно.

Хорошая и не обременённая трудностями жизнь не располагает к формированию сильного и твёрдого характера. Тебе просто нет смысла напрягаться ради чего либо, когда ты и так можешь это получить.

И Лиза считала Шехара точно таким же. Богатенький принц с захолустного мира. Выросший и воспитанный в ярком ореоле королевской власти.

Разве что, вежливый и с хорошими манерами, как отметила она за время их совместного полёта к системе Валетрия.

Но потом, после того, как вся ситуация завертелась подобно бешеному вентилятору, на лопасти которого закинули лопату отборного дерьма, Вейл начала понимать. Шехар был не так прост, как казался снаружи. В тот момент, он чем-то напомнил ей Тома. Когда Вела впервые встретила Райна, то не увидела в нём абсолютно ничего особенного. Очередная офицер-белоручка, привыкший сидеть в кресле на мостике корабля и воспринимать своих противников исключительно в качестве отметок на экране. Она слишком хорошо знала таких людей. Бойкие ребята из числа экипажей кораблей Лестера частенько пытались ухлёстывать за ней. Особенно в первый год, когда она только приняла предложение Сергея и подписала контракт с группой Мэннинга. Том по началу показался ей точно таким же. Впрочем, несколько сломанных пальцев и разбитых лиц быстро оборвали поток желающих приударить за ней.

Лишь позднее, через пересуды и слухи, она узнала немного об их новом тактике.

А потом началась заварушка на Абрегадо-3, в которой они все едва не погибли, играя в кошки-мышки с местными террористами. Мало кто может с лёгкостью абстрагироваться от произошедшей прямо у него на глазах кровавой бойни. Любому нормальному человеку будет тяжело оставаться непричастным, когда прямо на твоих глазах людей забивают словно скот. Когда дротики импульсных винтовок рвут человеческие тела на части, а ты идёшь среди этого ада. Чувствуешь, как твои ботинки липнут к полу из за покрывающей его крови. Ощущаешь зловоние десятков безжалостно убитых людей и вдыхаешь переполненный запахом крови с привкусом железа воздух. Только насмотревшиеся голофильмов, самоуверенные идиоты, ни разу не державшие в своих собственных руках оружие могут думать о том, как они с лёгкостью справятся в такой ситуации. Будут стрелять во врагов меткими выстрелами, отпуская колкие шуточки.

Всё это - жалкая херня на постном масле.

Лиза видела, каких трудов тогда стоило Тому не раскиснуть прямо там. Видела одолевавшую его неуверенность. Видела вспотевшие ладони, которыми он до дрожи в пальцах сжимал отобранную у одного из террористов винтовку. Видела, каких трудов ему стоило пройти по заполненному трупами людей коридору. Как он старался не смотреть вниз из боязни, что его вывернет на изнанку.

И всё же, он не сломался.

Когда было нужно, он нажал на курок. Не так-то просто отнять жизнь, когда человек, которого тебе нужно убить - стоит прямо перед тобой. Когда чужая жизнь не скрывается за безликой точкой на экране радара. Понимание того, что если ты сейчас не переступишь через себя, не сможешь отобрать чужую жизнь - то сдохнешь. Умрёшь так же, как и остальные вокруг. Это меняет всё. Именно эта простая мысль заставляет тебя совершить самый страшный грех, на который способен человек.

И Райн это сделал. И даже больше. Том не просто бездумно жал на курок, но пытался думать. Сделать так, чтобы все они тогда выжили. Лиза не знала, смогли бы они тогда справиться без него. Может быть да. А может быть и нет. Подобные размышления имели смысла не больше чем обычная жвачка для мозгов. Значение имел лишь конечный результат. Они были живы, а плохие парни - нет.

Всё.

Точка.

Остально несущественно.

И по собственному опыту Лиза слишком хорошо знала, что должен был чувствовать Райн после того «приёма».

Когда сама Вейл попала на своё первое задание вместе с Сергеем, она думала, что готова. Ей уже приходилось убивать. Делать это своими собственными руками. Она собственноручно убила человека зарезавшего её отца. Это, в купе с излишней самоуверенностью и верой в собственную силу, дало ей иллюзорное право считать, что, как сказал Сергей, «она готова к любому дерьму».

Вот только оказалось, что даже не рядом.

После своей первой подобной заварушки, она блевала пока в её организме не осталось ни единой капли жидкости. А затем, когда контракт закончился, она нашла самый тёмный и дешёвый бар на побережье Траствейна и пила, надеясь на то, что алкоголь поможет ей выгнать из головы картины той кровавой бойни, которую они устроили. Что, между прочим, весьма не просто с её то ускоренным метаболизмом.

Поэтому, когда спиртное не смогло оказать столь желанного воздействия и дать ей забыться, она совершила наверное самую главную ошибку в своей жизни. Наткнувшись на дилера, торговавшего «Красной пылью», она, будучи в откровенно паршивом состоянии, наполовину пьяная, выпив такое количество алкоголя, которое могло свалить взрослого мужчину в пьяный обморок, поддалась на умелые уговоры торгаша. Такие ублюдки хорошо видят проблемы людей по их внешнему виду. Могут определить тех, кто ищет способ сбежать от давящих на них проблем реального мира. Заманивают их сладкими речами о лёгкости и избавлении от переживаний.

И она повелась на это.

Ей до сих пор было стыдно за тот случай. И, когда на следующий, после всего этого утро, пахнущая дешёвым алкоголем, практически обдолбаная от действия наркоты, Лиза возвращалась обратно в свою квартирку и попалась на глаза Серебрякову, тот избил её до такого состояния, что она почти два дня провалялась в кровати, не способная даже пошевелиться, не то что встать с неё. А потом ещё полторы недели ждала, пока у неё срастутся кости сломанной левой руки и ноги, чтобы взять реванш.

— Эта работа не для слабаков. Ты либо сломаешься и сгниёшь, сторчавшись наркотой или упившись до смерти алкоголем, либо превратишься в бешеную собаку, которая получает удовольствие от убийства других и причинения страданий. Такие люди - опасны. Для себя. И для окружающих. А лучшее, что можно сделать с бешеной собакой - это пристрелить.

Слова Серебрякова хорошо отпечатались у неё в голове. Даже, наверное, слишком хорошо. Вероятно, этому так же поспособствовало лезвие его ножа, которое он приставил к её шеи.

Забавно, что спустя столько лет, она оказалась на месте Сергея. Держа за глотку потерявшего уверенность в себе человека. Того, кто практически до ужаса боялся той цены, которую другим придётся заплатить за его действия. И его ошибки. Гибель капитана Маккензи и свалившееся на Тома командование в очень не простой ситуации чуть не сломали его. Райн практически готов был пойти на самоубийство ради того, чтобы совершить задуманное и в тоже время не столкнуться со всей тяжестью последствий, принятых им решений.