Реки крови (СИ) - Абабков Андрей Сергеевич - Страница 52

— Попался! — удовлетворенно прошептала Ламия, почуяв место, где ее туман наткнулся на преграду магического плана.

В это место тут же устремился «Водный поток», хлынувший с небес на вражеского архимага. Это должно было заставить того прекратить использование молний, которые явно относились к излюбленному приему врага. Основной же удар Ламии последовал через десяток секунд и вскипятил кровь всех живых, оказавшихся под ее ударом. Советница не думала, что этим ударом она нанесет своему противнику урон, но любое сражение архимагов это сражение интеллекта. Победит не тот, кто сильнее, а тот, кто передумает своего противника и перехитрит его.

Имперская шавка Светлой Церкви, а никем иным ее противник не мог быть, являлся магом крови. В Империи этим баловались все, и массовые жертвоприношения были обычным делом, которое одобрялось даже крестьянами. Вскипятив кровь, Ламия лишила своего оппонента главного козыря. Теперь противник должен попытаться сбежать, ведь привычного ему резерва у него больше нет, — а ее поддерживает верная Роксолана, что полноводной рекой сливает в нее свою силу.

Но кровник не дрогнул и не побежал. Даже лишившись своего главного преимущества он предпочел атаковать. С небес ударила голая сила, заставив Ламию скривиться от боли и сжимать зубы с такой силой, что они начали крошиться. Рядом на землю свалилась бесчувственная Роксолана. Ламия видела, что подруга просто без сознания, но пока жива. Впрочем, враг добился главного, подпитки более не было и у нее.

Скинуть «давление силы» удалось лишь спустя пять долгих секунд. Рот был полон крови, она же застилала глаза, в голове было тяжело, но главное, что силы было достаточно и Ламия сосредоточилась не на лечении себя, а на еще одной атаке. «Водные копья» ударили из под земли, а затем, превратившись в «водный вихрь», стали терзать защиту противника. Заклинание не требовалось поддерживать, а потому Ламия успела кинуть несколько лечебных чар на себя и Роксолану, а затем поняла, какой будет следующий шаг ее врага. Это было нечто вроде внезапного озарения или боевой интуиции, хотя и обычная логика в этом понимании тоже присутствовала. Ведь кровавый маг привык к изобилию магической силы под рукой. Ему не надо быть излишне искусным и тонкие манипуляции ему ни к чему. Он двенадцать раз пытался достать ее «громовыми молниями» и лишь после всех неудач сменил тактику. А значит сейчас…

«Давление силы» вновь упало на плечи, вновь заставив пережевывать собственные зубы, но в этот раз Ламия была готова. Один удар, всего один удар, но в то самое мгновение, когда враг его не ждет, абсолютно уверенный в том, что его противник полностью сосредоточен на обороне и защите.

«Разбрызгивание». Простейшие чары, доступные даже простым магам. Для их исполнения всего то и нужно иметь источник воды под рукой. Но и другие жидкости тоже сойдут, особенно такие как кровь. Надо лишь очень хорошо представлять себе местоположение этого источника, но для мага Воды определить это не составляет никакого труда. Тем более на поле боя всего одна отметка говорит о большом сосредоточении воды в одном месте.

И теряя сознание от «давления силы» Ламия поняла, что эту отметку больше не чувствует. Она расплескалась по округе. «Разбрызгивание» осечек не дает. Надо лишь дотянуться, что для архимага не такая уж и трудная задача.

— Ты как, родная? — обратилась к пришедшей в себя Ламии стоявшая над ней взволнованная Роксолана.

— Я его достала?

— Да.

— Я эту сволочь достала, я его достала!

— Достала. Ты молодец.

— Да, я молодец. А церковники… Я… Мы…

— Поддержавший нашего врага, наш враг. Так было и так будет. Они еще пожалеют, что послали против нас своего архимага, родная. Они еще пожалеют.

Любые сторонние наблюдатели, побывавшие в Вобанэ в последние дни, отмечали один и тот же факт, дружно заявляя, что таких хмурых лиц древние стены замка не видели уже давно. Как один, все обитатели главной резиденции Наместника и могущественной твердыни Светлой Церкви имели недовольный или очень хмурый вид и даже не пытались изображать на лицах улыбку просто ради приличия. И это было видно всем. Даже болваны и идиоты, ничего не понимающие в интригах и политике, осознавали, что нынешние внутренние дела священников далеки от нормы и назревает что-то нехорошее. Далекие от столицы люди и те могли наблюдать разлад в рядах церковников просто придя в свой храм и немного пообщавшись с местными священниками, которые не стесняясь друг друга могли занимать противоположные точки зрения прямо при прихожанах. А хуже всего, никто, даже самые близкие к императорскому двору, не знал причин внутреннего раскола Светлой Церкви, случившегося в такой ответственный момент, когда армия людей вела очередной Светлый поход против нелюди. Когда же люди чего-то не знают, они начинают этого бояться. В таких условиях даже самая маленькая искра способна разжечь адское пламя.

— Наследник мертв.

— Это точно?

— Точнее не бывает. Его императорское величество этим утром не проснулся в своей камере. Вызванный целитель подтвердил смерть. Император приказал засекретить происшествие, но, думаю, новость вскоре дойдет до Наместника.

— Целитель назвал причину смерти?

— А то ты сам не знаешь? Приказ уничтожить всех Голубей…

— Я не об этом, — раздраженно произнес кардинал, поспешно накидывая на плечи походный плащ, — Как именно был убит наследный принц? Кто приказал его убить — и так все знают. Наместник тайну из своего приказа не делал и дал время Голубям сбежать из столицы.

— Его императорское высочество был задушен прямо во время сна.

— В тюремной камере?

— Верно.

— Я должен ехать! Пошли гонца во дворец к своим людям, мне надо срочно увидеться с императором.

— Сделаю, но хочу напомнить…

— Да отдам я тебе земли епархии в устье, отдам! — раздраженно бросил кардинал с недовольством посматривая на своего коллегу, который в это непростое для Светлой Церкви время прежде всего заботился о своих финансовых делах и лишь потом занимался политикой.

Несмотря на такую непростительную для человека его положения расстановку приоритетов, златолюбивый кардинал тем не менее был крайне хорошо осведомлен о делах, происходящих внутри императорского дворца, и имел там крепкие связи. За это его в Вобанэ и ценили. Ну и, конечно, за отсутствие любых политических притязаний для себя. Если человек ценит золото больше власти, то это его проблемы, а остальные просто могут этим пользоваться для собственного блага, не так ли?

— Не так быстро, преподобные. Приказом Наместника ворота Вобанэ закрыты, и никто не смеет покинуть резиденцию без письменного разрешения его подобия.

Кардиналы уже хотели осадить наглого служку в цветах личной канцелярии Наместника, как ударил главный храмовый колокол, созывая тем самым всех священников Вобанэ на общее собрание.

— Что это старик задумал? — напрягся кардинал, собиравшийся ехать к императору, — Решил прикончить нас всех одним махом?

— Не думаю, — буркнул его собеседник, расстроенный тем фактом, что ему не удалось получить желанные земли так легко и быстро, — Скорее, опять будет продвигать свой Манифест.

— Как знаешь, а я, пожалуй, вознесу Всесветлому молитву и окружу себя его защитой.

— Хорошая идея!

Когда два кардинала дошли до главного храма Вобанэ и заняли свои места, многие священники уже были там. Один этот факт говорил о том, что общее собрание не было внезапным, и некоторая часть присутствующих знала о нем заранее. Это неприятно поразило приятелей, заподозривших неладное и еще неистовей принявшихся произносить молитвы, обращаясь к силе Демура и обращая ее себе на защиту. Как кардиналы могли видеть, так делали очень многие из присутствующих, особенно из числа тех, кто так или иначе участвовал в недавних разговорах о недостойном поведении Наместника.

К сожалению, полноценного заговора тогда так и не получилось. Многие кардиналы, архиепископы и епископы в Вобанэ были недовольны Наместником и желали его сменить, но никто так и не взял на себя ответственность и не возглавил настоящий заговор. Парализованные страхом и проведенными чистками своих рядов, кардиналы не решились на настоящий заговор, а архиепископы и епископы просто не обладали достаточной для этого властью и возможностями. А потому, к счастью для многих, в момент, когда Наместник узнал о формирующемся против себя заговоре, самого заговора еще не было. Наказание никто не понес, хотя каждая из сторон понимала, что теперь пощады ждать не стоит, и полутонами никто не обойдется. С тех пор некоторые кардиналы продолжали разговоры «о недостойном поведении», но уже вполне себе открыто, в ответ же все громче и громче звучали голоса говорившие о «своре сомневающихся».