Новая Инквизиция (СИ) - Злобин Михаил - Страница 5

Следуя за незримым дуновением человеческих эмоций, щедро приправленных испугом и чем-то похожим на отчаяние, я прошел мимо захламленного учебниками и тетрадями стола. Настороженно обогнул трехстворчатый шкаф-купе с наклеенными фотографиями, беспардонно откинул в сторону заваленный одеждой стул, чтоб не попадался под ноги, и приблизился к раскладному дивану безвкусной леопардовой расцветки.

Помещение оказалось не очень-то и большим, а поэтому других мест, где мог бы спрятаться инфестат, тут не было. Либо в шкафу, либо под этим пятнистым недоразумением, стоящим здесь качестве единственного спального места. Но проверить нужно обязательно оба, вне зависимости от того, откуда «сквозит» страхом. Как минимум потому, что умертвия не могут испытывать эмоций, и для эмпатии остаются пустым местом…

Осторожно вернувшись к высокому раздвижному гардеробу, я стволом «Косы» толкнул центральную дверцу и сразу приготовился выпустить очередь, ежели на меня кто-нибудь кинется. Но нет, когда створка отъехала в сторону, то я убедился, что внутри пусто. Тогда я обратился к своему дару и выпустил длинное щупальце из энергии смерти, которое подобно темному сигаретному дыму вышло из открытых автоматических клапанов моего ИК-Б, а затем медленно вплыло в недра шкафа. Со стороны некроэфир выглядел как густой черный туман, видеть который могли лишь одаренные. Те, кого называли инфестатами или, как повелось в простонародье, некромантами. Ну и, вероятно, еще животные. Они близость этой скверны чуяли за несколько метров, на зависть любому инквизитору.

Дымка быстро заполнила доступное пространство, но я так и не ощутил никакого резонанса с чужой энергией. Обычно, когда некроэфир контактировал с поднятым кем-то мертвецом, я чувствовал что-то наподобие дрожания, будто кто-то дергает толстую басовую струну. Но на этот раз, похоже, нам попался совсем неопытный некромант, не догадавшийся даже до такой элементарной ловушки. Стало быть, остается только диван. Неизвестный явно скрывается там…

— Считаю до трех и стреляю на поражение! — громко объявил я, беря на мушку широкую щель между полом и каркасом. — Раз! Два…

— Не надо, пожалуйста! — пискнули откуда-то снизу. — Я… я выхожу… не стреляйте, дяденька!

Под моим цепким взглядом, внимательно выискивающим малейший повод нажать на спуск, из-под дивана показались сначала болезненно худощавые ноги, а потом и остальной их обладатель, густо покрытый пылью. Им оказался щуплый белобрысый мальчишка с широко распахнутыми голубыми глазами и миловидным кукольным лицом. Из-за крайне субтильного телосложения, я бы на вид не дал ему больше семи или восьми годков. Однако, припоминая доклад полицейского, я предполагал, что это и есть тот самый Шустов Николай, одиннадцати лет от роду.

— Николай? — осведомился я, чтобы исключить вероятность ошибки.

— Д…да, — с заминкой подтвердил малец. — А откуда вы знаете?

— По службе положено, — бросил я. — Ты здесь один? Кто еще есть в квартире?

— Ни… никого, — не очень уверенно ответил мальчик, а потом боязливо покосился на смотрящий ему в лицо ствол «Косы». — Только я и мама.

— Где она?

— Ну там… где-то, — неопределенно махнул рукой паренек. — Она просто…

Внезапно мальчишка осекся и схватился за лицо, будто его ударили, а после этого горько-горько зарыдал. Причем, странное поведение юнца совпало с докладом Изюма, прозвучавшим у меня в гарнитуре:

— Одно умертвие нашел, молодая женщина пряталась на балконе в куче хлама. Ликвидирована.

И взорвавшаяся в моем мозгу догадка была одновременно и чрезвычайно невероятной, и слишком уж очевидной… Я уже без всякого опасения повесил «Косу» на плечо и опустился рядом с бьющимся в истерике пацаненком на колено.

— Николай! — позвал я, пытаясь обратить на себя внимание ребенка. — Николай, посмотри на меня! Коля!!!

— Он… он… маму… прямо… — лепетал юнец, не отнимая ладоней от лица.

— Коля, успокойся, дыши глубже! — приказал я, силой разводя его руки в стороны. — Смотри на меня! Вот так… вдох, выдох. Еще раз! Вдох и выдох!

Сейчас было бы нелишним установить с несчастным парнишкой зрительный контакт, да вот только снимать шлемы при посторонних нам запрещалось под страхом уголовной ответственности. Слишком много ресурсов и усилий вкладывала страна в каждую боевую единицу ФСБН, чтобы позволять даже малейший риск.

— Вот, молодец! Расскажи о себе, сколько тебе лет? — принялся я силком вызволять юного Николая из пучины истерики. — В каком классе учишься?

— Мне один… надцать, — все еще всхлипывая ответил пацан, но в его глазах хотя бы появилась осмысленность. — Я в пятом… классе…

— Это здорово! Взрослый уже да?

— Угу…

— Коля, а ну-ка, глянь сюда! Угадаешь, что я показываю?

Я поднял руку на уровень глаз мальчишки, и направил энергию некроэфира в ладонь, формируя над ней весьма условное подобие пёсьей морды. Сам бы я в этом кривом облачке вряд ли распознал хоть что-нибудь, однако мальчишка оказался с фантазией. Он быстро понял, что за зверь скрывался в постоянно плывущем и меняющем форму черном тумане.

— Это собачка. Так вы тоже… такой? — по-взрослому серьезно спросил Николай, окончательно успокаиваясь.

— Да, Коля, тоже…

Я втянул темную дымку, дабы не разбазаривать попусту драгоценные крохи некроэфира и поднялся на ноги. Оглянувшись, я заметил своего напарника, застывшего в дверном проеме. И хоть я никак не мог видеть лица Изюма под шлемом, мне показалось, что перекрестие его визора смотрит на меня вопросительно.

— Иволга, это Факел, — тихо отчитался я по радиосвязи, — вызывай «черные кокарды», инфестат обнаружен.

Боевые инквизиторские костюмы хороши и прекрасны, с какой стороны на них не посмотри. Революционные разработки, созданные на стыке высоких технологий и самой настоящей магии, не имели аналогов больше нигде в мире. Россия, как первая страна пострадавшая в прямом столкновении с неживой угрозой, заплатила очень высокую цену в виде сотен тысяч жизней своих солдат и граждан. Тогда один единственный инфестат, потерявший разум, едва не стер столицу с лица земли, заполонив ее ордами умертвий. Слава всевышнему, с тех пор на планете не появлялось еще некромантов, равных ему по силе. Но и этого прецедента хватило, чтобы до икоты напугать весь отечественный истеблишмент. Поэтому с тех самых пор все исследования в области противостояния порождениям некроэфира ни дня не испытывали недостатка в финансировании.

Да и как тут не испугаться, когда перед глазами истекал кровью живописный пример Европы, которая за последние годы из содружества прогрессивных и развитых стран превратилась в десятки окруженных войной разрозненных анклавов. Никто не хотел повторить судьбу Италии, где разошедшиеся инфестаты опустошали целые города. Или, например, Албании, в которой повелители мертвой плоти вообще обратили в своих кукол президента, парламент и совет министров, а потом полтора года водили за нос все мировое сообщество.

Грубо говоря, те, кто не успели понять, что с этой немертвой напастью ни в коем случае нельзя шутить, уже либо утратили свою государственность, либо находятся на самой грани краха. И дабы не пополнить ряды таких политических трупов, России пришлось стремглав нестись впереди всей остальной планеты, швыряя триллионы рублей в ненасытную топку техно-магического прогресса. Именно так и были созданы первые подготовительные лагеря для лояльных инфестатов, еще не успевших повредиться умом. И именно выпускники этих учреждений стали первыми инквизиторами после завершения своего обучения. А чтобы еще больше усилить наш боевой потенциал были разработаны по-настоящему прорывные методы и орудия борьбы с умертвиями и их кукловодами. Вот так впоследствии на свет появились первые прототипы и наших «Кос», и прекрасных ИК-Б.

Вот только прекрасным костюм выглядел ровно до той поры, пока не возникала необходимость его надевать и снимать самостоятельно. Эта задача оказалась настолько нетривиальной, что такого геморроя, наверное, даже космонавты со своими скафандрами не испытывали. Хотя, что я о них знаю? Может, там все проще простого, а мы одни должны страдать, надевая и подгоняя друг под друга десятки всевозможных элементов?