Красавчик (ЛП) - Каллихен Кристен - Страница 11

Жар его пальцев посылает маленькие вспышки осознания, проносящиеся по коже. Не буду притворяться, между нами есть влечение, но это чувство в лучшем случае поверхностно. Тем не менее, я не удивлена, что он хочет продолжить игру. С той секунды, как он появился этим вечером позади моего плеча, я уже знала, что этот предсказуемый сценарий будет разыгран. Финал пьесы неизбежен и банален: горячий, самоуверенный, знаменитый парень трахает девицу, которая ранее наплевала на него.

Не думаю, что он специально пытается быть мудаком. Он просто следует сценарию. Но это не значит, что я тоже должна.

Две девушки прижимаются к нему с обеих сторон, желая быть ближе. Бросив на них взгляд, натянуто улыбаюсь. Финн игнорирует их присутствие, выжидающе глядя на меня.

Надев куртку, перекидываю сумку через плечо.

— Все в порядке. Я прекрасно прогуляюсь одна.

Финн поднимает руку, как это делают копы, когда у тебя проблемы.

— Не могу, Куппер. Я буду спокоен, только когда увижу тебя дома.

— Не строй из себя пещерного человека, Мэннус.

Этот парень словно резиновый, каждый мой выпад весело отскакивает от него.

— Ты не знала? — легко говорит он. — Все футболисты немного пещерные люди. Некоторые больше, чем другие.

Никогда бы не подумала, что мускулистый парень ростом метр девяносто может быть милым. Но он такой. И перед ним трудно устоять.

— Как бы то ни было, я действительно доберусь сама.

Мы подходим к двери, и Финн открывает ее для меня.

— Хорошо, тогда ты проводи меня домой.

— Тебя? — невольно останавливаюсь на тротуаре, ощущая влажный ночной воздух на коже.

Загорелая кожа Финна светится фиолетовым от вывески бара.

— Да. Я не буду чувствовать себя в безопасности, если пойду один.

У него такое невинное выражение лица, что я борюсь с улыбкой.

— И где ты живешь?

Он называет мне мой адрес.

Смеясь, качаю головой.

— Настырный тип, не так ли?

— Опять же, я футболист. Мы не сдаемся.

На этом я обнаруживаю себя прогуливающейся в сторону дома в сопровождении квотербека. С низко надвинутой на глаза кепкой и руками, засунутыми в карманы, никто, кажется, не узнает его. Хотя он все еще притягивает взгляды; высокий, подтянутый парень с четкой линией подбородка всегда привлечет внимание. Но мы идем беспрепятственно.

На перекрестке Бурбон-Стрит как всегда зрелищно. Музыка гремит со всех сторон, кантри из одного бара, рок из другого, блюз на улице. Пьяницы и зеваки потоком движутся мимо нас, как стадо гусей. Финн подходит ближе, его рука касается моей.

— Видишь, — говорит он, низко наклоняясь к моему уху. — Я мог бы потеряться в толпе, если бы ты меня не охраняла.

Я фыркаю.

— Уверена, это было бы ужасно. Десятки незнакомцев наперебой пытающихся угостить тебя выпивкой.

— Бесконечные женщины, показывающие мне сиськи, — говорит он, глубоко вздыхая. — А у меня даже нет с собой бус, чтобы подарить им.

— Сомневаюсь, что они будут против.

В уголках его глаз появляются морщинки, когда он смотрит на меня из-под козырька.

— Нет. Но все равно предпочел бы твою компанию.

Я не из тех, кто краснеет. И виню теплый ночной воздух в том, что мои щеки горят.

— Я не буду спать с тобой, — выпаливаю я.

— Ладно.

— Ладно?

Он смеется раздраженно вздыхая.

— Ты ждешь, что я буду умолять?

— Нет. Конечно, нет. Я просто... это было легко.

Финн пожимает большими плечами.

— Я покладистый парень.

— Рискую показаться параноиком, но все это кажется странным. Ты как будто играешь со мной.

Его губы изгибаются.

— У тебя действительно паранойя. Скажи, она затрагивает все сферы твоей жизни, или только в отношении парней?

Мы пересекаем улицу в быстром темпе, прежде чем загорится светофор.

— Никогда еще парень не провожал меня домой, ни на что не рассчитывая, Доктор Фил.

— Ты возвращалась домой не с теми парнями, Чесс.

Никто не знает этого лучше меня. Но я замедляю шаг.

— Посмотри сейчас мне прямо в глаза, — говорю я ему. — И скажи, что ты хоть раз провожал девушку домой, не собираясь залезть к ней в штаны.

Он останавливается, я тоже. Из бара справа доносится голос Элвиса, напевающего о том, что он не может не влюбиться. Он громкий, сочный и заполняет гулкую тишину между нами, пока мы замерли, с вызовом уставившись друг на друга.

На лице Финна появляется чувство вины, которое он пытается скрыть.

— Я провожал домой девушку, не собираясь залезать к ней в штаны.

Мои глаза сужаются, и его губы медленно изгибаются в улыбке.

— Я делаю это прямо сейчас, — указывает он.

— Ты невозможен, — говорю я, смеясь, и иду дальше.

— Очарователен, — возражает он. — Знаешь, Чесс, я на самом деле не занимаюсь сексом с каждой девушкой, с которой разговариваю.

— Правда?

— Столько сомнений, — он толкает меня плечом. — У меня есть некоторые критерии.

— Какие же?

Он бросает на меня дерзкий взгляд.

— Хочу я заняться с ней сексом или нет.

— Твои критерии выбора абсолютно надежны, это я тебе точно говорю.

Финн снова пожимает плечами.

— Влечение по большей части мимолетно. Ключ в том, чтобы после разговора с кем-либо понять, будет ли оно гореть и расти или потухнет и умрет.

— Посмотрите, какой проницательный. Пожалуй, ты обладаешь всей мудростью печенек с предсказаниями.

— Моя мудрость достойна, по меньшей мере, брошюры.

— Скажи-ка мне вот что…

— Все, что угодно, — любезно отвечает он.

— Если ты предпочитаешь одноразовые встречи, то откуда у тебя время, чтобы из разговора понять, получится ли из этого что-то?

Он открывает рот и тут же закрывает. На губах появляется неохотная улыбка.

— Ладно, ты меня подловила. Мой основной критерий это смогу ли я выдержать ее в течение следующих двух-трех часов. Тем не менее, это все еще правда.

— Хочется обозвать тебя свиньей, — говорю я, качая головой. — Но, по крайней мере, ты честен.

— Как и большинство футболистов. Мы довольно ограничены.

Я его осуждаю. Осознание этого словно пощечина, и не очень приятная. Да, он прямолинеен, я знала это с самого начала. И да, его сексуальная жизнь довольно поверхностна, он это признал. Но еще он явно умный и добрый. Это не та слащавая доброта, больше похожая на хвастовство, чем на настоящую заботу, это тихое, ненавязчивое внимание, которое неожиданно и прекрасно.

Слишком скоро мы оказываемся у моего дома. Финн засовывает руки в карманы и нежно улыбается мне.

— Ну что ж.

— Ну... — мой голос прерывается.

Его воздействие на меня огромно. И дело не во внешности, хотя, несомненно, он щедро одарен. Причина в интенсивности его внимания, словно ты — самое важное во всем белом свете. Иллюзия, но очень убедительная.

Становится неловко, мы молчим, не отводя глаз друг от друга.

Финн смотрит так, словно точно знает, что происходит у меня в голове, и это забавно, потому что сама я понятия не имею. Не хочу расходиться, но и приглашать его тоже не хочу.

И он не просит разрешения зайти. В груди нарастает раздражение. Впервые за долгое время я в смятении.

— Итак, — выдавливаю сквозь сжатые губы. — Спасибо и спокойной ночи.

Эта его улыбка возвращается. Та самая, медленная и легкая. Та, что украшает рекламные щиты и продает спортивной одежды на миллионы.

— Значит, вот так, да? — он дразнится. — Никаких «увидимся» или «давай пообедаем». Просто «пока»?

Я стою лицом к лицу с мужским эквивалентом шоколадного торта «Пища дьявола». Но мой хреновый опыт встреч на одну ночь и неудачных свиданий придает мне сил.

— Я также сказала спасибо.

Черты его лица на мгновение напрягаются, и я задаюсь вопросом, не разочарование ли вижу.

— Не за что, Чесс. — Финн делает шаг назад, становясь частью движения толпы. — Спи спокойно.

Захожу в здание, не оглядываясь. Но очень этого хочу.

У МЕНЯ СЕГОДНЯ ПЛОХОЙ ДЕНЬ. Совсем. Всю ночь я ворочалась в постели, и когда наконец заснула, небо уже светлело. Я проспала, потому что оставила вчера телефон в сумочке и не слышала будильник. Это означает, что я не успела принять душ до прихода Джеймса, а сразу после него — следующей группы футболистов, которых предстоит отснять. Так что сегодня я застряла с прилизанными волосами и негнущейся от бессонной ночи шеей.