Системная операция (СИ) - "Леха" - Страница 19

— И как это понимать? — я посмотрел фельдшера, судорожно сжимающего рукоять долота. В расшифровке мой вопрос не нуждался. Данила сразу же понял, о чем, точнее, о ком идет речь.

— Толян пошел наверх один, как только вас стало невидно с этого места. Он сказал, что справится сам, и что вы ему не начальство и не родитель, — на лице парня проступило явное облегчение от того, что он увидел меня живым и невредимым. — Сказал, что задание у всех одно, а вы ведете себя так, словно уже являетесь лидером клана. А он, может быть вообще против того, чтобы в чей-то клан вступать и найдет выход с локации самостоятельно.

— А ну да, именно поэтому я так себя и веду, а вовсе не потому, что я старше и, надеюсь, опытнее в некоторых вопросах, и не потому, что в отличие от вас, я уже сталкивался с неигроками и даже успел прокачаться до второго уровня. Просто это у меня с рождения имперские замашки, и я мечтаю стать властелином мира. А начинать эту карьеру нужно с клана, благо, такая оказия подвернулась, — отрастающая щетина начала зудиться, и я поскреб подбородок, затем снова посмотрел на фельдшера. — Я вот только одного не могу понять, чем руководствовалась эта гребанная Система, когда делила людей на игроков и не только. Почему в итоге я вынужден был убить Марину, с которой у меня абсолютно точно не было бы никаких проблем, и идти вытаскивать этого опездала, которой доставит мне в итоге кучу неприятностей, я просто задницей это чую?

— Я полагаю, это был риторический вопрос? — Данила успокоился и теперь выглядел немного уверенней. — Если нет, то вот мое предположение: чтобы не только неигроки были тупыми на первых уровнях и у них появился реальный шанс выжить и подняться.

— Логично, и звучит довольно правдоподобно, — я не спешил подниматься наверх, прислушиваясь к тому, что там происходит.

— А почему мы стоим здесь и не поднимаемся? — я не стал указывать Данилу, что его вопрос тоже риторический.

— Мы ждем. Вдруг Толян настолько крут и истинный прирожденный лидер, что сейчас всех порвет на клочки. Вот совсем всех, кто там есть, если, конечно, его дружок не был единственным измененным в этом здании, чего лично я не исключаю.

— Почему? — нахмурился Данила.

— Да потому что еще в приемнике, когда там, кроме нас присутствовала куча народа, я спросил, кого привезли на снимок. И мне ответил только ты, что привез того Тарзана и его друга в качестве сопровождения, который в этот момент находился рядом с нами. Раннее утро, жаждущих проверить свою электрокардиограмму еще нет, на снимке только один пациент. Раз рентген-лаборант не спустился вместе в другом Толяна, то он, скорее всего, не сумел сориентироваться и пал первой жертвой неигрока. Все-таки нож, который сейчас находится у Толяна не на кушетке для пациентов валялся. Он был в пультовой, где, чисто теоретически мог запереться лаборант, но наличие ножа опровергает эту теорию. Так что восемьдесят процентов на то, что наверху никого нет.

— Но все равно остается двадцать процентов на случайность, — добавил Данила. — Например, что подвал заперли слишком поздно и из него кто-то успел выскочить.

— Молодец, возьми с полка пирожок, — я прикрыл глаза. — Если кто-то вырвался из подвала Толян не справится, я знаю, пришлось с этими тварюшками столкнуться. Но я не собираюсь спасать каждого идиота, решившего поиграть в героя, просто мне назло.

— Но, Алексей Владимирович, он же может погибнуть, — Данила нахмурился и посмотрел наверх, откуда не доносилось не звука.

— Может, — я кивнул. — Вот только, если я сейчас помчусь спасать его, то все равно ничего никому не докажу, а единственное, чего я добьюсь, это того, что один недоумок абсолютно уверится в том, что я хочу во что бы то ни стало его контролировать. Он начнет в итоге оспаривать каждое мое решение, не предлагать что-то более разумное, а именно оспаривать, и этим самым может подвергнуть опасности не только себя, но и других выживших. Так что будем надеяться на то, что успеем прийти на помощь, если он все-таки на кого-то нарвется.

— Но, как мы узнаем, что Толян нуждается в помощи? — Данила покосился на мою кожаную броню и наруч. Похоже, до него, наконец-то начало что-то доходить. М-да, этому парню нужно прокачивать интеллект, однозначно.

— Поверь мне, мы узнаем… — я не успел ничего дополнить, как сверху раздался вопль, а затем топот ног. — Вот видишь, — я рванул по лестнице вперед и едва успел прижаться спиной к стене, потому что со второго этажа выскочил с выпученными глазами Толян и понесся вниз, едва не сбив меня с ног. А вот Данила, похоже, увернуться не успел, потому что позади меня раздался грохот и отборнейшая ругань.

Но я уже не смотрел на свалившихся парней, главное, чтобы они шеи не переломали, а остальное сейчас было неважно, как-нибудь без меня поднимутся и разберутся, кто виноват в их падении.

Похоже, все-таки какая-то тварь успела проскочить на второй этаж из подвала, пока в приемники суету наводили и пытались справиться с неигроками, преобразовавшимися среди них. Нужно полностью обезопасить здание, а потом уйти, накрепко заперев. И таким образом обойти все, находящиеся на территории.

Самое большое здание комплекса — пятиэтажное, находящееся возле въездных ворот. Оно стоит на отшибе и одно из немногих, которое не связано с остальными этим чертовым подвалом. Зато в нем аж четыре выхода. Но плюсом является то, что там находится амбулатория, дневной стационар, разные реабилитационные кабинеты, а также лаборатория и администрация, а это значит, что в такой ранний час там должно быть еще меньше народу, чем даже в приемнике, в идеале — вообще никого.

Рассуждая подобным образом, я бегом поднялся на второй этаж и в само отделение входил уже осторожно. Все двери здесь были тяжелые, оббитые свинцом, их было очень непросто открыть. Вообще, это здание стало бы прекрасным убежищем на тот случай, если совсем хреново станет. Запереться в рентгенологическом отделении, и можно оборону держать годами, при условии, что жрать будет что, а в кране не иссякнет вода. Становилось даже интересно, с кем же столкнулся Толян, если сейчас в коридоре, довольно небольшом надо сказать, никого не наблюдалось. Что же это за тварь такая умная, которая открыла одну из дверей, повернув тяжелую металлическую ручку, а потом закрыла ее за собой?

Я остановился посреди коридора и прислушался. Вокруг стояла тишина. От кого так резво убегал парень? Какую дверь мне следовало открыть первой, чтобы, заглянув в кабинет, не подставить под удар спину?

— А-а-а! — я резко развернулся и перехватил руку, с занесенными над головой ножницами.

— Тише-тише, спокойно, — я с трудом удерживал пытающуюся меня прирезать ножницами женщину. — Татьяна, успокойся, не надо меня убивать. — Как я сумел узнать в набросившейся на меня рентген-лаборантке живую женщину, оставалось загадкой даже для меня самого. Может быть, я сумел увидеть блеск ее глаз, может быть, как-то еще. А, может быть, на меня повлияло то, что неигроки не орали, во всяком случае, я пока не встречался с такими, в то время как почти все встреченные мне в подобных обстоятельствах игроки верещали практически одинаково. — Таня, это я, Филин, — я ее пару раз встряхнул, ноль ампер на выходе, никакие доводы на обезумевшую женщину не действовали. Тогда я отпустил одну удерживаемую руку, ту в которой не было ножниц и отвесил ей несильную, но звонкую пощечину. Все-таки это самый быстрый способ привести в чувства кого угодно, независимо от пола, возраста, вероисповедания и других факторов. Татьяна тут же успокоилась. Она поднесла руку к щеке и посмотрела на меня уже почти осмысленным взглядом. Спустя несколько секунд в ее глазах промелькнуло узнавание.

— Алексей Владимирович? — и, разревевшись, она уткнулась мне в грудь лицом, судорожно при этом всхлипывая. Ну что же это такое, неужели все встреченные мною женщины будут теперь рыдать у меня на груди? Неловко похлопав по спине, я слегка отстранил ее от себя, выпустив, наконец, из захвата ее руку с ножницами.