Петр Романов. Veni, vidi, vici (СИ) - "Amaranthe" - Страница 20

— Я тебе верю, не оправдывайся, — подбодрил я Щедрова, чуть не рассмеявшись ему в лицо.

На самом деле, я не верил ему ни на грош. Может быть я его и спас, но, положа руку на сердце, спасал я прежде всего себя, да и боялся остаться в одиночестве в том жутком месте. Но, как же он был далек от клановых интриг, которые по своему накалу ничем не отличались от плясок вокруг престола. Или хотел казаться передо мной таким несведущим, все еще не отвыкнув от образа слюнтяя Петюньчика. Тут родственные связи, разрыв которых несет больше пользы, чем вреда от моральных терзаний, мало, что значат. Именно поэтому сейчас Тайная канцелярия под прессом держит не только родичей Щедрова, но и моего отца, они-то прекрасно знают, что такое интриги и борьба за власть с учетом данных о готовящихся волнениях.

— Но, даже, если мы в защите разберемся, все равно надо на месте смотреть, — задумчиво проговорил я, думая о своих противоречивых мыслях в отношении Щедрова.

— Можно прямо сегодня попробовать, — зашептал Щедров. — Отсюда не слишком далеко до склепа.

— Угу, главное, чтобы практики у студентов-ремесленной академии не было, — мы переглянулись и рассмеялись.

— Ну что, сегодня? — Щедров пристально смотрел на меня. Я же прикидывал все «за» и «против». Так как мы пойдем с этакого черного входа, то вероятность нарваться на агрессивную нежить довольно немного, потому что возле этого выхода постоянно трутся некроманты, более того, некроманты-ученики, которые не оставляют нежити ни единого шанса. Да и делиться хоть с кем-то сведениями про найденную пещеру сокровищ, ни я, ни Щедров желанием не горели, вот в этом вопросе я ему верил, слишком деликатная тема, особенно на фоне активизации вокруг его клана Тайной канцелярии. Я задумался о предательстве или ударе в спину, но быстро отринул эту идею. У меня есть свой собственный мохнатый датчик предательства, лжи и несчастных случаев с катаклизмами. Соня действительно в последнее время вела себя спокойно. В прошлый раз она явно или приближающийся прорыв почувствовала, или эту неприятность с зельем. Кошка как могла пыталась мне передать свою тревогу, но я ее не понял, за что и поплатился. Сейчас же ничего страшного она не чувствовала, поэтому можно было и рискнуть. Да и к тому же, нам не судом присудили туда идти. Если почувствую, что что-то не так, быстро уберусь оттуда, благо сейчас я знаю, куда идти.

— Хорошо, — наконец, я принял решение. — Давай сегодня попробуем осмотреться, а пока поищем что-нибудь про эти заклятья и как с ними можно справиться.

Договорившись встретиться в полночь, мы разошлись каждый в свою сторону.

Брата деда — Ивана, в моем мире именовавшегося старшим царем, я не помню, да и жену его Прасковью Федоровну помню с трудом. Она не слишком на меня внимания обращала, когда к деду на праздники и различные увеселения выбиралась. Единственное, что я о ней помнил очень хорошо, это то, что она почитала деда, царь был для нее истинной в последней инстанции, как он сказал, так и будет. А вот со всеми остальными Прасковья Федоровна не церемонилась. Она даже дочерей своих не так чтобы любила. Точнее, у нее была одна любимица — Екатерина. Аннушку она терпеть не могла, и даже прокляла ее, вместо того, чтобы материнское благословение дать, а младшую Прасковью просто вместо бесплатной компаньонки держала. Лучше бы секретаря завела, ей Богу. Сама-то Библию с трудом читала, но была набожна до фанатизма, и жестока до крайности, что, в принципе, всегда шло рука об руку, если говорить об истинных представителях и почитателях церкви.

Я хорошо знал ее дочь Прасковью, которая была мною обласкана, и ей было выделено хорошее содержание, такое, чтобы она по своему статусу могла двор содержать. Но, уже перешагнувшая порог тридцатилетия старая дева хоть и выполняла все мои приказы беспрекословно, никакой инициативой не обладала и была весьма счастлива, если ее оставляли в покое, чтобы она могла распоряжаться своим досугом, как умела. Я покачал головой, теперь уже точно осознавая, кого именно напоминает мне Соня и почему ее поведение мне не претило и не было в диковинку.

В моем мире, у Ивана и Прасковьи было пять дочерей, до девичества дожили три. Здесь же условия жизни были гораздо выше, поэтому у них было опять-таки пять дочерей, и все они были живы. Все пятеро были замужем, их судьбами распорядился дед, который был выбран отцом, как глава клана без всех этих заморочек с двоецарствованием. По мне так, это правильно. Ни к чему хорошему разделение власти на две полноценные стороны не приводит и никогда не приводило. Кстати, сестра деда и Ивана — Софья была жива, но, Алексей Михайлович отдал Богу душу здесь гораздо позже, чем это произошло в моем мире, да и законы здесь таковы, что женщина даже в виде консорта не может править, так что, она сейчас была Ягужинской и являлась матерью главы весьма солидного клана, входящего во вторую десятку по степени влиятельности.

Иван вовсе не был каким-то убогим, как о нем болтали злые языки в моем мире. Ему просто было, как говорил Петр, все пофигу. Он прожигал жизнь и выделенные на содержание его семьи деньги клана с легкостью. Ему не нужны были все эти трудности с управлением. Он хотел развлекаться и делал это легко и непринужденно. Ну, иногда племяннику, то есть моему отцу, советы давал, чаще всего дурацкие, отчего у обоих постоянно возникали конфликты с дедом. Ну не тянул он на заговорщика, стремящегося внести сумятицу в клан. Он и царем-то был практически номинальным, у меня власти было больше, как и желания ее использовать, чем у Ивана. Нет, мой двоюродный дед точно не тянул. Как и Прасковья Федоровна. Для нее слово деда — было законом. Только вот тоже с горяча рубить не стоило. Я его знал в своем мире, а тут натура человеческая могла иначе себя показать. Может такой пофигизм это всего лишь ширма, а сам Иван и вовсе подле императора встать хочет, или того больше, самим императором в мечтах заделался? Маловероятно, но вот не могу я отделаться от своей подозрительности после предательств прошлой жизни.

А вот к дочерям и их мужьям нужно было действительно приглядеться. К тому же, с завтрашнего дня они должны были явиться к матери вместе с семьями, дабы приветствовать будущего главу клана Романовых. Почему-то мало кто сомневался в том, что дед назначит наследником именно меня в обход отца, особенно после того, как «Матвей» выбрал меня участников соревнований. Это был действительно показатель, что со мной не все потеряно и я могу всецело претендовать на роль главы и управленца. Так что, в течение пяти дней я могу за ними наблюдать и делать выводы. К тому же, под боком у меня есть Клыкова, которая больше разбирается в хитросплетениях клановых взаимоотношений, в которые я только-только начал вникать.

А еще остается мой отец, который, как ни крути, а способен к заговору против собственных отца и сына. Кстати, его настойчивое желание выдать Наташку за сына секретаря императора вполне могло быть одной из ступеней этого заговора. Как бы не тяжело было мне об этом думать, но исключать подобный исход я не мог. Я не знаю, что произошло в моем мире, от меня подробности скрывали, но, боюсь, что не только наветы послужили поводом для столь жестокого наказания, как смерть. И вряд ли деду легко далось такое решение, все-таки Алексей был на тот момент его единственным сыном. Странно, но именно оказавшись здесь, я сумел прийти к такому выводу. Там у меня словно шоры был на глазах, а скорее всего так и было, ведь палачи отца, в большинстве своем, являлись противниками Долгоруких, которые весьма умело настроили меня против них. Сейчас же, на меня никто никак не влиял, просто не считали нужным, все-таки я был всего лишь каким-то там Романовым, а не императором, что со мной возиться? И, в отсутствии такого жесткого контроля, я наконец-то начал понемногу приходить к собственному мнению и составлять собственные выводы.

Обо всем этом я думал, лежа в кровати, заложив руки за голову и рассматривая потолок, на который падал свет луны, падающий из окна, и создающий гротескные тени. Рядом со мной спала утомленная Настя. Когда где-то в доме часы пробили полночь, я тихо поднялся и выскользнул из комнаты, стараясь не разбудить Клыкову. Одевался уже в гостиной.