Выбери любимый жанр

Воздушные рабочие войны. Часть 2 (СИ) - Лифановский Дмитрий - Страница 13


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

13

V

Ну, вот и разошлись. Умчался с озабоченным видом Василий Сталин, следом засобирался Тимур Фрунзе. Последней убежала Зина, протараторив, что ей еще надо зайти на почту отправить письмо Витеньке. Лена мимолетно улыбнулась. Суровый, с обожжённым лицом, которое делало его еще угрюмее, Коротков, в представлении Лены никак не вязался с Витенькой или Витюшенькой. Но при упоминании мужа у Зинаиды в глазах появлялось столько любви и нежности, а сама она начинала светиться изнутри. Повезло с ней Короткову. И ей с ним повезло. Несмотря на всю свою непохожесть, они как-то гармонично дополняли друг друга — красивая, разбитная и говорливая Зинка и молчаливый основательный капитан.

Сердце тяжело сдавило. Вспомнился ее Колька. Как он переживал, что не был в бою, как рвался воевать! Обижался на Стаина, что держит их с парнями на земле, вечными поднеси-подай. А как трогательно за ней ухаживал, стеснялся, ревновал к Сашке. И застенчиво краснел, после той ночи. А потом его не стало! И теперь все по-другому. Не так, как раньше. И она не такая. Нет больше той Ленки Волковой, прямой и порывистой, желающей постоянно что-то доказывать и спорить, стремящейся быть похожей на отца и мечтающей о героических сражениях и подвигах. Умерла вместе с первой своей любовью. Захотелось забиться в угол и заплакать, завыть тяжело, по-бабьи. Но слез не было. Кончились. Осталась только лютая ярость и ненависть к врагу, пришедшему на ее землю и разрушившему все самое дорогое, что у нее было. Как же она понимала теперь Сашу Стаина, впервые пришедшего к ним в дом и с удивление и обидой хлопавшего ничего непонимающими глазами, в ответ на ее глупые, совершенно несправедливые обвинения! Какой же беспросветной дурой она тогда была!

Лена доковыляла до курилки. Рука нырнула в карман халата. Эх, папиросы оставила в палате! Курить она начала уже здесь, в госпитале. Знала, что зря. Но от табака становилось как-то легче. А как ругался на нее за это доктор Царьков. Смешной он право слово, Аристарх Федорович. Курить вредно! Тут еще дожить надо до того, как этот вред проявится!

— Ребята, папиросы не будет? Оставила свои в палате, — она обратилась к стоящим тут же и о чем-то, не замечая ничего вокруг горячо спорящим мужчинам в таких же больничных халатах, как у нее. Они раздраженно обернулись, но увидев симпатичную девушку, разулыбались.

— Махорка у нас, красавица. Но папироску сейчас организуем. Лех, ты самый шустрый, сгоняй в палату, у меня там, в тумбочке Казбек, — обратился один из них к товарищу.

— Для такой красавицы сделаем! — блеснул масляным взглядом симпатичный чернявый паренек.

— Не надо, — поморщилась Лена, ей стало неприятно и от этих комплиментов и от оценивающих ее мужских взглядов.

Парни попытались настоять, но вмешался сидящий на подоконнике и читавший книжку, делая на полях пометки химическим карандашом, пожилой мужчина с роскошной вьющейся седой бородой и лихо подкрученными усами. Он, не торопясь, заложив страницу карандашом, отложил книжку и отлипнув от окна сделал шаг к Волковой:

— Цыць, шленды! Охолонись! Напали на девку, жеребцы стоялые! — осадил он парней и протянул Волковой пачку «Герцеговины», — Держи, дочка.

— Спасибо — Лена достала из пачки папироску и прикурила от зажженной дедом, почему-то про себя она именно так его стала называть, спички. Затянувшись ароматным терпким дымом, она закашлялась и отошла от скользких взглядов к тому самому окну, у которого читал книжку дед.

— Как звать-то тебя, дочка? — облокотился на подоконник рядом с ней дед, уверенно отодвинув в угол свою книжку.

— Лена, — разговаривать не хотелось. Хотелось покурить, отвлечься от грустных мыслей и пойти проведать ребят из разведроты. Только вот мужчину, видимо, тянуло поговорить. Вот ведь пристал! И не нагрубишь. Во-первых он старше, а во-вторых, вроде, хороший дядька. Да и не виноват он, что у нее настроение поганое. Оно у нее последнее время всегда такое.

— А меня Василием Исаевичем все кличут. Ну еще дедушкой иногда, — он хитро блеснув глазами усмехнулся в усы, — Давно здесь?

— С апреля.

— Как и я, — кивнул Василий Исаевич, — где вдарило-то тебя, дочка?

Вот же «дочка», да «дочка»! Какая она ему дочка?! У нее свой папа есть!

— Под Вязьмой, — односложно, давя в себе раздражение, ответила Лена.

— Вот как?! — ни с того ни сего оживился дед, — И как ты там оказалась?

«Да что ж ты пристал, хрыч старый! Лучше б мимо курилки прошла! Сначала эти, — она неприязненно посмотрела на переговаривающихся парней, — взглядами всю облапали! Теперь дед этот!»

— А почему это вас так интересует? — она подозрительно уставилась на мужчину. В Ленке проснулась дочь сотрудника госбезопасности, большую часть жизни прожившая на границе. Хоть госпиталь и считается ведомственным Наркомата внутренних дел, но лежали здесь все. И армейские и флотские и даже гражданские, больные и раненые, всяких хватало. И кто такой этот Василий Исаевич, она знать не знает. А такой пристальный интерес к ее месту службы был очень подозрителен. Да и в доверие вон как сразу втерся. Папиросой угостил, познакомился, разговорить старается.

— Похвальная бдительность, — улыбнулся дед, — дело в том, что я тоже ранен в апреле под Вязьмой. А учитывая, что в то время и в той местности бои происходили только в одном месте, делаю выводы, что повоевать нам пришлось вместе. Давайте представлюсь еще раз. Василий Исаевич Воронченко, командир партизанского соединения «Дедушка», вернее теперь уже дивизии, — с гордостью сообщил дед.

— Сержант Волкова, второй пилот отдельной вертолетной эскадрильи НКВД.

— Так это вы нас вытаскивали?! — обрадовался Воронченко, — Знатно нас там немцы прижали! Если б не вы, хана нам! Лично буду ходатайствовать перед товарищем Сталиным о наградах для вас! Только вот выйду отсюда! Совсем залечили, трубки клистирные! — и вид у него при этом был такой обиженно-возмущенный, что Лена поневоле улыбнулась. Только вот улыбка у нее получилась блеклая, не веселая улыбка. Что не укрылось от взгляда Василия Исаевича. — Ээээ, девонька, да ты сама не своя! Сморило? Не надо было тебе эту гадость, — он заботливо и в то же время настойчиво вытащил у нее из пальцев недокуренную папиросу и раздавил ее об консервную банку из-под американской свиной тушенки. — Давай, я тебя лучше до палаты провожу.

— Не надо до палаты, — покачала головой Лена, — все хорошо. Спасибо. Я сама, — и она побрела в сторону лестницы, под пристальными взглядами примолкших парней, и сочувствующим Василия Исаевича. Надо зайти, ребят проведать. Может, расскажут, как там наши. Главное, чтобы живы все были. На прошлой неделе Ида забегала проведать, но Весельская сама толком ничего не знала. У нее своих забот полон рот. Каждую ночь вылеты в немецкий тыл по заявкам партизан и НКВД.

Лена соскучилась по ребятам и девочкам из эскадрильи, по запаху аэродрома и по чувству полета. Сердце опять екнуло. А вдруг, больше не допустят до полетов, как Зину. Сколько нервов, упорства и наглости понадобилось Воскобойниковой, чтобы вернуться в небо. И все равно, не вышло! Формально разрешили, а фактически сослали в тыл. В кино сниматься. Надо же! Зинка теперь настоящая артистка! Как Любовь Орлова и Валентина Серова!

— Да знаем мы, как они воюют, — донеслось ей вслед, — кто на передке, а кто передком.

Плечи девушки вздрогнули, глаза полыхнули яростью. Вся боль, горе, обида за погибших девчонок и страх перед будущим сейчас вылились в ненависть к этому говоруну. Волкова обернулась, столкнувшись взглядом с похабно-улыбающимся чернявым. Ей нестерпимо захотелось выстрелить между этих глаз, прямо в складочку перечеркивающую лоб. И желание было настолько сильным, настолько пронзительным, что она просто молча смотрела на парня, на густые черные красивые брови птицей разлетающиеся над карими насмешливыми глазами и представляла, как между ними появляется аккуратное отверстие из которго тоненькой струйкой течет кровь, заливая лицо негодяя и превращая его в уродливую кровавую маску. И так явно проявилась картинка перед глазами, что Лене стало страшно. Неужели она готова выстрелить в своего?! Пусть подлеца, но своего! И поняла — да, готова! Будь у нее сейчас пистолет, выстрелила бы, не задумываясь! Да как же так?! Что же такое с ней стало?! Девушку стало потряхивать. Видимо что-то поняв по ее взгляду, парень отступил назад, обернувшись на своих товарищей, молча наблюдавших за отвратительной сценой.

13
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело