Дама с чужими собачками - Островская Екатерина - Страница 5

– Бескорыстно?

– Нет, конечно. То есть она, насколько мне известно, деньги не просила… Но тут-то народ небедный обитает, да и не любят наши люди быть кому-то обязанными. Вполне вероятно, а скорее всего, что-то давали ей, подарочки какие, может, и деньги.

– Ты что-то про музу говорил.

– В смысле? А, это такой тонкий намек, женщины меня тоже посещают. Правда, таких преданных поклонниц все меньше и меньше становится. – Писатель замолчал, вздохнул и признался: – Насчет женщин я тебе наврал: в последнее время я все больше анахоретом… Скажу попроще – один я обитаю, и безвылазно, а если меня кто-то и посещает, то это Виолетта и Люба… Алечка пару раз заглядывала… Но ей-то интересно знакомство со мной, ведь я какой-никакой, а все-таки известный писатель. В недавнем прошлом известный… Книжку вот ей подарил, и она радовалась.

– Пойдем в дом, – предложил Павел, видя, как Иван Андреевич ежится.

Они вошли в дом. Сняв куртку, Кудеяров заглянул в гостиную: Виолетта сидела на диване, но, увидев его, поднялась навстречу. Подошла и, приобняв, расцеловала в обе щеки как близкого знакомого. Близкого знакомства у них никогда не было, но Павел не выказал никакого удивления.

– Как хорошо вы выглядите, – сказал он, – такое ощущение, что молодеете с каждым годом.

– Увы, увы, увы, – замахала руками женщина, – время мне неподвластно. За последний год прибавила в весе, немного, но избавиться не могу от лишних килограммов. Вот Люба у нас действительно молодец – в свои сорок пять такую фигурку сумела сохранить.

– Сорок пять? – удивился Карсавин. – Думал, ей больше. Когда мы с ней познакомились… – Карсавин начал загибать пальцы, – много лет назад, она уж и замужем успела побывать, и в цирке поработать.

– Вы к нам по делу или просто отдохнуть? – обратилась Виолетта к Павлу.

Кудеяров хотел сказать, что просто приехал подышать свежим воздухом, потому что в столице нет такого аромата хвои. Хотел, но не успел, Иван Андреевич ответил за него:

– Паша здесь по делу, он будет заниматься расследованием убийства Али.

Соседка вздохнула:

– Хорошенькая была девочка.

– Ну да, – согласился Карсавин, – о мертвых либо только хорошее, либо ничего, кроме правды. А мне и сказать-то толком про нее нечего.

Кудеяров удивился, но виду не подал: ведь совсем недавно этот человек нахваливал молоденькую соседку.

– Как нечего? – наивно удивилась Виолетта. – Она же к тебе бегала, ведь ты местная звезда. Ты да Вадим Катков. Ты литературная звезда, наша гордость. Катков – звезда эстрады. Ну, к Вадику она не особенно подкатывала, понимая, что конкуренция уж больно высокая. А к тебе заскакивала почти по-свойски.

– Пару-тройку раз если только.

– Так она мне сама говорила, что давно хотела познакомиться, ведь ты с ее папой был в дружеских отношениях.

– Кто?! – возмутился Иван Андреевич. – Да я видел его пару раз в жизни. Да и когда это было – сорок лет назад. Даже сорок с лишним лет.

Хозяин дома обернулся к Павлу:

– Представляете, я так был дружен с ее папой, что с трудом вспомнил, кто это. Я в школе учился, и к нам пришел студент-филолог – начал вести у нас ЛИТО – литературное объединение для начинающих писателей. Про себя он рассказал, что сам публикуется с тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года, когда молодежная газета напечатала его стихотворение к юбилею советской власти… Это были и в самом деле просто замечательные вирши!

Сотрясая дали и просторы,

Не один десяток лет – шестой

Все звучит, звучит с «Авроры»

Легендарный выстрел – холостой.

Иван Андреевич выдохнул и продолжил:

– И эту двусмысленную и даже провокационную чушь и в самом деле опубликовали. Вероятно, потом посадили главного редактора или ответственного секретаря.

Иван Андреевич рассмеялся.

– Но ведь ты… – начала было Виолетта.

Но писатель не слушал ее.

– Он и потом писал такую же ерунду, и самое удивительное, что у него выходили поэтические сборники. Вот послушайте…

Помарки нет в анкетных данных,

И нет проблем в открытьи виз.

Они сидят на чемоданах

И ждут путевки в коммунизм.

Карсавин снова засмеялся и воскликнул:

– Во как! Графомания высшей пробы, и хоть идеологически все выдержано, но бездарность невероятная! Но публикации у него были: пару-тройку книжонок он издал, вступил в Союз советских писателей. Восторженные литературные барышни смотрели ему в рот. Его же настоящее имя – Борис Евсеевич Шейман, но для литературы это совсем не годится, и он взял себе звучный псевдоним – Ростислав Майский.

– А почему у девочки была другая фамилия? – удивилась Виолетта.

– Папа так и не сделал ее маме предложения. Даже не жили вместе и после того, как вторая дочка родилась. И вообще, мама с дочками в Череповце, а престарелый любимец муз в Северной Пальмире. Я вообще про него и думать забыл, а потом как-то Алечка подходит на улице, ресницами хлоп-хлоп и говорит: «А мне папа про вас рассказывал».

– А потом она к тебе зачастила, – улыбаясь и явно подкалывая немолодого писателя, продолжила Виолетта, – да и ты к ней летал на крыльях Зефира, или на чем там летают поэтически настроенные пенсионеры…

– Прекрати! – не выдержал Карсавин. – Не говори так больше, а то поссоримся.

– Да я в шутку, – попыталась успокоить его женщина, – все же и так знают, с кем у Алечки был роман.

– И с кем же? – удивился Кудеяров. – В материалах следствия об этом ни слова.

– Да потому, что следователь, который вел это дело, – полный дурак, – начала объяснять Виолетта. – Он не опрашивал, а допрашивал и каждому объявлял, что нельзя покидать поселок до окончания следствия. Никто ничего ему рассказывать не хотел.

– А было чего рассказывать?

– Просто не хотели с ним люди беседовать, – объяснил Иван Андреевич, – у каждого ведь свои планы. Вот, к примеру, Виолетта с Любой хотели в Египет улететь…

– Так с кем же у Черноудовой был роман? – вернул разговор в нужное русло Павел.

– С Эдиком, – встрепенулась Виолетта, – вообще-то он Эдуард Иванович, ему сорок пять лет, и он владелец транспортной компании, то есть… – Она замялась и продолжила: – То есть был владельцем транспортной компании. У него имелась пара десятков крытых «Г» и договор с сетью строймаркетов на доставку купленных через интернет товаров. Фирма была на паях с приятелем: тот как раз и принес этот выгодный контракт, а Эдик приобрел «Газели».

– Откуда ты все знаешь? – удивился писатель.

– От Ларисы, жены Эдика… то есть от бывшей его жены. Фирма у них была на троих. Половина принадлежала Эдуарду и его жене, а другая тому самому другу. Он у них частенько тут бывал… Ну и как порой бывает – оно и случилось. Эдику сорок пять, Ларочке – тридцать с небольшим – она симпатичная, мужчинам нравилась, особо не напрягаясь, а уж если захочет понравиться, то любой мужик на стенку полезет… Не то что она уж так красива, скорее обаятельна, но очень сексапильна. Вот так и получилось, что Лариса сошлась с молодым бизнес-партнером мужа. Любовь свою они скрывать не стали, выложили Эдику все… Потом развод, раздел имущества и бизнеса… Эдуарду достался загородный дом и одна «Газель», на которой он сам теперь и работает. Взял себе грузчика и развозит товар… Но он хорохорится: одевается так, как будто он и сейчас при деньгах, на «Мерседесе» внедорожном ездит…

– «Мерседес ML», – кивнул Карсавин, – только машине уже лет двадцать или около того. Проще было бы продать ее, пока возможно, и пересесть на «Ниву», но «Нива» ведь не престижная, тем более когда вокруг банкиры да чиновники… А еще девочки молоденькие. Ходят с глазами наивными…

Виолетта посмотрела на писателя с явным неудовольствием, потом покачала головой.

– Что-то не так? – обратился к ней Карсавин.

Но женщина лишь рукой махнула.

– Желающих взять Алечку под опеку было достаточно, но у всех тут жены, а Эдик один, – она снова посмотрела на хозяина дома, – Иван Андреевич не в счет.

Писатель промолчал, и по виду его не было заметно, что он обиделся. Наоборот, он смотрел на следователя самым заинтересованным взглядом.