Мертвый и живой (СИ) - Башибузук Александр - Страница 17

Правда с английским у половины группы все еще было очень скверно. Сам Иван, Курт, Вилли и Хайнц, с некоторыми натяжками еще могли сойти за американцев, а Руди и Адольф с Максом смогли всего лишь заучить несколько ходовых фраз и слов.

— Идут! — с облегчением воскликнул Вилли.

К бронетранспортеру тяжелой рысцой подбежала трофейная команда. Руди, Адольф и Макс до предела загрузились канистрами, ящиками и мешками, а Курт пер на себе пулемет Браунинг M1919*, несколько коробок с лентами к нему и «базуку» * с зарядами.

Браунинг M1919 (англ. Browning M1919) — версия пулемёта Браунинг M1917 с воздушным охлаждением ствола под патрон .30-06 Springfield.

M1 «Базука» (англ. Bazooka) — американское название динамореактивного (без отдачи при выстреле) ручного противотанкового гранатомёта.

У Шмеллинга к разбитому носу добавился шикарный фингал под правым глазом. Остальные выглядели потрепанными, но целыми.

— Мы Джексона опять вперед пустили, нарываться, значит... — радостно хохотнул Курт. — Он и нарвался. А когда его снова пинать стали, вступились. И вот! — он тряхнул пулеметом. — Принимай, командир...

Оба диверсанта довольно ощерились. Из них только Руди отличался мало-мальски разговорчивостью, а Адольф больше молчал. И вообще, несмотря на свою рожу потенциального маньяка-расчленителя, он производил впечатление глубоко ранимого, романтического парня.

— Что это за хрень творится? — к бронетранспортёру подбежал разъярённый как собака Август Блаукопф — обер-лейтенант цур зее, переведенный в диверсанты из флота за знание английского и по совместительству командир команды «D». — Краузе, я не понял? Твои ребята сперли половину наших припасов! — орал он. — Мне что, подать рапорт ротному?

— А где твои ребята все это взяли? — спокойно возразил Иван. — Сперли у других? Или на складе? Ты же знаешь, Август, я сам могу подать рапорт, и не ротному, а выше, о том, что вы подрываете боеготовность и ставите под срыв выполнение операции. А еще, твои побили моего солдата. Было?

Шмеллинг сразу состроил рожу умирающего от побоев.

Морячок зарычал и затряс кулаками.

— Да он сам нарывался!

Но тон сбавил, так как прекрасно знал, что Иван на короткой ноге с начальством, а при необходимости может просто дать в морду.

Ваня подал знак Хайнцу, принял от него четыре бутылки виски и сунул их обер-лейтенанту цур зее.

— Вот, держи, и разойдемся миром. Дать еще жевательной резинки?

Август цапнул выпивку и взмолился:

— В жопу резинку. Отдайте хотя бы одну канистру бензина. Сам же знаешь...

— Знаю... — Ваня прикинул запасы и подвинул ногой канистру к моряку. — Бери и убирайся.

— А Базуку?

— Иди в жопу.

Шипя морские проклятия, Блаукопф убрался.

Покосившись с притворной строгостью на личный состав Иван приказал.

— Показывайте, что сперли.

После ревизии выяснилось, что раздобыли немало. Кучу патронов к пулеметам и винтовкам, четыре полных магазина к Томпсонам, около сотни сорок пятого калибра россыпью, базуку с пятью зарядами, ящик ружейных американских гранат М-17, десяток ручных Mk-II HE и даже четыре противотанковые мины. Из жратвы: коробку разнообразных консервов и опять жевательную резинку.

Но самой главной ценностью являлись три канистры с бензином. Причем не синтетической дряни — а настоящего. Начальство на требования топлива лаконично ответило — заправитесь у врага, на этом дискуссию завершило. Пришлось искать самим. А при дефиците топлива в Германии — это было совсем нетривиальной задачей.

— Какого черта вы эту дрянь тащили? — Ваня пнул коробку со жвачкой.

— Вкусно же, — Руди затолкал в рот целую пачку. — Пушть будет...

— Пушть будет, — согласился Иван и принялся распихивать магазины в подсумки. — А вы чего стоите? Грузитесь...

— А это тебе... — застенчиво улыбаясь, Адольф протянул Ивану новенькую зажигалку «Зиппо», к корпус которой был вмонтирована монетка в один цент с надписью: «Один цент, который никогда не был потрачен на ремонт зажигалки «Зиппо». — То есть, вам. Она заправлена... правда...

Все закивали, мол, не вздумай отказываться.

Ваня сурово кивнул и взял. Как не взять, такое внимание личного состава к своему командиру дорогого стоит.

Только припасы распихали по бронетранспортёру, как прибежал посыльный и сообщил, что всех командиров групп собирают у ротного. У ротного, в присутствии командира сводной сто пятидесятой танковой бригады, в которую были включены подразделения диверсантов, для начала каждому выдали пакеты с личными документами и с радиочастотами для связи, а потом провели короткий инструктаж, в котором ничего нового для Ивана не сообщили. Он обо всем уже и сам догадался. Захват мостов, уничтожение линий связи, паника среди личного состава противника и так далее и тому подобное. А маршруты для каждой группы уже и так были проработаны на штабных учениях.

После инструктажа объявили готовность номер один и всех разогнали по вверенным подразделениям, предупредив, что время выступления будет дублироваться внешними сигналами.

Все просто и незатейливо.

Напутственная речь никого не впечатлила, потому что все понимали, что с такой организацией и с таким количеством неизвестных переменных — это путь в один конец.

На выходе Ивана задержал Скорцени и отвел в свой кабинет.

— Вы все понимаете, штурмшарфюрер... — оберштурмбанфюрер пристально посмотрел на Ивана.

— Я все понимаю, оберштурмфюрер, — сухо ответил Иван и мысленно для себя добавил:

«Да, понимаю, с такой организацией, обеспечением и подготовкой операция имеет очень мало шансов на успех. А если точнее, шансов совсем нет...»

— Тогда слушайте мой личный приказ, — Скорцени нервно повел скулой. — Я вам даю полный карт-бланш, если обстановка будет требовать, действуйте на свое усмотрение, но...

Иван смолчал, давая оберштурмбанфюреру закончить фразу.

— Но требую! После выполнения каждой задачи — первый доклад лично мне. Я буду дежурить у рации, мои частоты и позывной здесь... — он подвинул по столу к Ивану еще один конверт.

И этот приказ не остался для Ивана непонятным. Группа — одна из самых подготовленных, соответственно, имеет больше всех шансов на успех. А операцией формально руководят несколько человек. Вот Отто и требует, чтобы первому докладывали ему, чтобы первым отчитаться перед рейхсфюрером и первым собрать сливки. Либо, в случае провала, иметь больше времени для маневра. Чего тут непонятного, здоровый карьеризм и опыт в подковерной борьбе.

Иван выждал мгновение и сухо бросил:

— Я все понял, оберштурмбанфюрер. Я приложу вместе с моими людьми все свои силы, чтобы выполнить задачу.

— Большего не требуется, — тихо сказал оберштурмбанфюрер и замолчал.

Было видно, что он еще что-то хочет сказать, но Скорцени все-таки смолчал.

Несколько секунд прошли в молчании, потом оберштурмбанфюрер решительно отмахнул рукой:

— Тогда — в бой.

Иван откозырял, но у самой двери Скорцени его остановил:

— Штурмшарфюрер Краузе...

— Оберштурмбанфюрер...

— Сегодня из Главного управления имперской безопасности пришел запрос на предоставление всех имеющихся данных в отношении вас, — в глазах Скорцени блеснули ледышки. — Не можете предположить, что в вас могло заинтересовать шестое управление?

Ивана словно молнией стукнуло, сдержать себя в руках получилось с большим трудом. Но все-таки получилось. И он спокойно ответил:

— Не могу знать, оберштурмбанфюрер.

— Ну что же... — Скорцени улыбнулся уголком губ. — В любом случае, теперь вы понимаете, что успешное выполнение задания в ваших интересах. А я пока попробую разобраться с этим. Вы свободны.

Ваня вышел, глубоко втянул в себя воздух и слегка подрагивающими пальцами вытащил сигарету из пачки.

«Какого хрена? — лихорадочно металось в голове. — Шестой отдел — это разведывательная работа в Западной и Восточной Европе. И в Латинской Америке, если не ошибаюсь. Не контрразведка! Какого хрена им от меня надо? Стоп! Этот хрен с нордической мордой из шестого отдела! Как там его? Штандартенфюрер Штиглиц вроде? Или Штирлиц? Фамилия знакомая. Где я ее мог слышать? Может в фильме каком? Да хрен с ней, именно этот перец присутствовал на проверке. И именно ему что-то не понравилось. По морде было видно. Но что? Сука... слишком я ярко ассимилировался в Германии. Слишком светился. Твою же мать... видимо привлек внимание. Все что выделяется из общей массы — сразу становится на проверку — это закон. Или... блядь... или Скорцени специально меня цепляет на крючок в стиле: дружище, тебе конец, но, если будешь вести себя правильно — я тебя спасу. Но хотя бы один шаг в сторону — тебе точно конец. Очень удобно, минимум усилий и получаешь себе верного раба. Ну и что делать?..»