Скованные (СИ) - Верх Лика - Страница 59

Проклятье. Из-за тебя горю в эмоциональном котле!

Возмущенно пискнула от резкого рывка. Ладонь давила на спину, вжимая грудь в крепкий торс.

Дыхание замерло, взгляд уперся в приоткрытые губы.

Облизнулась, мечась от губ к глазам и обратно, в слабой попытке оттолкнуть от себя сильное тело.

— Что ты творишь?

Почему во рту такая невероятная сухость, а руки плохо слушаются?

— Создаю твое воспоминание.

Губы заткнули стремящееся наружу возмущение.

Изогнулась под наглыми руками, стремясь почувствовать Макса каждой клеточкой.

Нечестная игра на истинных инстинктах.

Прикусила его губу в отместку, чтобы не думал, будто я смирилась.

Встретились взглядами. Чуть сильнее надавила зубами, наблюдая калейдоскоп в глазах от предупреждения до порочных обещаний.

Отпустила, провела языком по наполненной губе. Стянула жесткие волосы на затылке, второй ладонью погладила напряженную шею.

Сама поцеловала, следуя за внутренним порывом.

Неторопливо, наслаждаясь каждым ласкающим касанием губ, танцем языком на костях нашей чувственности.

Бесконечно рассыпающиеся в животе искры обжигали изнутри. Когда успела повиснуть на Максе, обнимая ногами?

Ладони жадно, с наслаждением сжимали, поглаживали ягодицы, вынуждая выгибаться навстречу рукам. Тело неукоснительно следовало за Малиным, истинность довольно мурчала, сводя с ума.

Короткий выдох остался на влажных губах от неожиданного столкновения спины со стеклом. Холод моментально остудил кофту, добрался до спины. Контраст от разгоряченной бархатной кожи под руками и опаляющих шею губ добавлял остроты.

— Макс… — всхлипнула со стоном от игр острого языка с чувствительной кожей.

Сдавила его плечи, насколько смогла.

— Не вздумай оставить метку, — предупредила с придыханием.

Нечто внутри наоборот желало этого. Отчаянно хотело принадлежать Малину полностью. Безоговорочно.

Под неведомым давлением потерлась о выступающий бугор. По шее растекся глухой вибрирующий стон. Клыки зацепили кожу.

— Не смей, Макс, — выдавила слабый рык, а в ответ получила серьезное недовольное рычание…

И ему захотелось поддаться. Сдаться. Целиком.

Проклятье… Как же сложно сопротивляться, когда разум и тело в конфликте.

Кончик носа будоража заскользил по шее наверх, губы коснулись уха.

— Ты моя пара.

Сцепила зубы, чтобы никакой сладостный стон не вырвался на волю.

Слова не могут влиять на ощущения, — так я считала.

Ошибалась. Могут. Еще как…

Макс сжал талию, сместился на поясницу. Пальцы пролезли под резинку брюк, опалили ягодицы.

Прикрыла веки, вонзая ногти в руки Малина.

— Я хочу тебя всю. Полностью. Слышишь?

Сложно не услышать, когда шепот врезается в ухо.

— Да, — выдавила с трудом.

Сдержанность Макса отразилась в поцелуе. Тонкое лезвие баланса между нежностью и страстью.

Прижался лбом к моему, так и не вытащив руки из-под моих штанов.

Тяжелое рваное дыхание скрещивалось вместе с прямым взглядом.

— Что надо сделать, чтобы ты перестала сопротивляться себе и мне?

Прогнулась от исключительно болезненного желания почувствовать Макса целиком. Промычала сквозь стиснутые зубы, не позволяя стону прозвучать открыто.

Бледно-желтые глаза не скрывали недовольство, а щедро демонстрировали.

— Ничего, — выдохнула рвано. — Нельзя. Мы хуже сделаем.

— Кому?

— Друг другу.

Это же очевидно!

Как потом жить своей жизнью по разным сторонам света? Пока это возможно, а секс — черта невозврата. И метка тоже.

— Кар-рина, — прорычал Макс, гневно дыша в ухо.

Куснул мочку, беспощадно играя на скрипке моих ощущений.

— Подумай для разнообразия о хорошем.

— О чем? — тоже рыкнула в ответ, уверенно встречая недовольный взгляд. — О том, как я буду второй негласной женой в Сером, а ты здесь со статусной женой, столичной. Об этом? Или о том, как я буду сходить с ума от ненависти к себе из-за того, что допустила это? Тебя тоже возненавижу. Я так не хочу. Не смогу. Это унизительно.

На пике возбуждения злость сработала иначе, чем обычно.

Не так.

Непривычно. И больно.

На глазах появилась непрошенная влага.

Эмоциональный передоз. Это все Макс. Все из-за него.

— Отпусти меня, — шепот дрожал.

Я не привыкла ощущать себя беспомощной. Мне чужда подобная слабость. И именно ее я чувствую.

Ужасно. Просто отвратительно…

Макс бесконечно всматривался в мои глаза, сцепив зубы. Вытащил руки из-под моих брюк.

Протяжный выдох вышел с небольшим облегчением и легким привкусом разочарования. Разжала ноги, чтобы встать на пол, но Малин перехватил одной рукой поперек спины, второй держал под бедро.

Что он задумал?

Развернулся на месте и в два шага оказался у дивана.

Какого черта?

Сел вместе со мной. Дернулась встать, но Макс сжал сгибы талии. Прожег предупреждающим взглядом.

Твое недовольство на меня не действует.

После резкого всплеска эмоций даже истинность перестала сильно давить, инстинктивное желание немного ослабло.

— Что бы ты ни задумал, мне это уже не нравится.

Малин не улыбнулся, не усмехнулся. Серьезный, собранный, напряженный. Немного внушает трепет перед его скрытой силой.

— Я ненадолго уберу руки, а ты не будешь дергаться, договорились?

Хмуро сжала локти под грудью.

Нельзя обойтись без дурацкой загадочности?

Макс рывком стянул с себя кофту. Надавил мне на поясницу, притягивая вплотную к себе.

Зачем разделся, здесь ведь холодно. Я не хочу выступать личной грелкой.

Уперлась ледяными ладонями в теплую грудь. Слегка улыбнулась короткому вздрагиванию Малина.

— Кусай, — указательный палец похлопал по сгибу шеи.

Уверенный вид и взгляд никак не намекал на неудачную шутку.

Вздернутый уголок губы опустился. Больше улыбаться не тянуло.

— Макс?

Вдруг он умом тронулся. Я хочу знать, если передо мной сумасшедший.

— Хочу твою метку, — хрипло заявил Макс. — Кусай.

Сотни мелких молний прошили насквозь. Что-то в груди приятно заворочалось, поддерживая безумную идею

— Нет, — мотнула головой и уперлась руками, чтобы меня отпустили. — Я не стану. Пусти!

— Да что ж ты такая упрямая? Вот оно — лекарство от ревности и лучшая защита от вторых, третьих, пятых жен. Не знаю, сколько ты их себе напридумала, но ни одна не станет терпеть на мне посторонний женский запах.

Безумие. Самое настоящее.

Макс бережным поцелуем поймал мои губы.

Некстати вспомнилось смазанное фото его поцелуя с Оливией.

Вдвойне обидно, если кто-то еще, помимо меня, узнает, насколько хорошо Макс целуется, как сладко в его объятиях. Но ставить метку…

Разорвала поцелуй с тупой болью под ребрами.

Нет. Нет. Как я потом уеду со спокойной душой? Никак. Жить всю жизнь с преследующей мыслью, что обрекла его на одиночество… Пусть и по его собственному желанию. Но он ведь явно это затеял, чтобы не оставить мне вариантов, кроме одного…

— Метка из меня столичную не сделает, Макс. Мы все равно будем разделены.

Бледно-желтые глаза прищурились.

— Карина, я хочу твою метку, — произнес Макс с паузами между словами. — Я. Хочу.

Сумасшедший.

Завела волосы назад, ошарашенно смотря на уверенного, но крайне напряженного столичного.

Безумный! Как вообще ему в голову пришло?

Мужчины не позволяют женщинам ставить на себе метки. Ладно, возможно пара-тройка примеров найдется, но точно не среди альф. Это же сродни вечных насмешек над "слабостью" перед своей парой, истинной или нет — не имеет значения. Но если на мужчине стоит метка, значит он "прогнулся", безвольный и слабый. Сразу минус для репутации. Не говоря уже о минусе для жизни.

— Зачем ты это делаешь? — спросила шепотом, буквально оседая от эмоциональной истощенности.

Плечи опустились, руки соскользнули и безвольно упали на колени.

Я по-прежнему испытываю сильное сексуальное влечение к Малину, только теперь оно с примесью разочарования.