ЧОП "ЗАРЯ". Книга вторая (СИ) - Гарцевич Евгений - Страница 31

Покормили нас хорошо. Но это только потому, что мы не стали делиться с местными полученными сведениями. Выслушали от неспящего и уже протрезвевшего Гидеона все, что он думает о принесенном трофее. О неразумных стажерах тоже было, но рога вайонга быстро переключили внимание. Проскочили мимо старосты с Яковым, поулыбались Щуке, который давно вернулся и уже натерпелся от Гидеона, и завалились в дом.

А теперь на столе стояли пустые миски, горшок с остатками остывшей картошки, почти пустая бутылка сливовицы. Даже на мой дилетантский вкус, очень даже отменной. Я выпил и пошел к своему тюфяку.

— Гидеон, а тебе удалось весточку Трофиму передать? — я зевнул.

— Удалось, только этот старый пень отказался, — святоша тоже выпил, тихонько крякнул и продолжил. — Маразм крепчает у старика, несет какую-то ересь, что он швейцарец и в нейтралитете. В запое бы лучше был, с ним тогда и то проще общаться.

— И что делать будем?

— Ждать, — Гидеон поворошил тарелки, ища чем-бы закусить следующую рюмку. — Сестры Кравец обещали помочь. Попробуем встречу где-нибудь под Барнаулом организовать.

— А не близко к нам, если найдут?

— Так они и так знают, что мы где-то здесь, — Гидеон выцепил картофелину и положил на краешек тарелки, заваленной костями.

— Как это? И почему ты так спокойно об этом говоришь?

— Медальон проверь свой, он теплый и светится, — вмешался Захар, пока Гидеон выпивал и закусывал. — А когда он такой, значит, Орден вызывает, и по кодексу мы обязаны явиться в ближайшее отделение.

— То есть они нас по геолокации, как маячки могут отследить?

— Переведи, — хором попросили Захар с Гидеоном, а Банши со Стечей переглянулись.

— Блин, — еще и матернуться захотелось, — ну, в смысле, что они знают точное местоположение медальонов?

— Нет, только примерный радиус в сотню верст и ближайшее к нам отделение. Что-то вроде конечной точки, откуда призыв идет, — объяснил Захар тоном занудного учителя у не понимающих логарифмы девятиклассников.

Я махнул рукой, потрогал медальон — действительно теплый, надо будет его поближе к телу переложить, а то еще что-нибудь важное пропущу. Улегся на тюфяк и отвернулся от света.

— Матвей, не спи, рано еще, — негромко позвал Гидеон. — Решить надо, что в итоге делаем, точнее, как, и было бы неплохо твоей Белке по домам походить. Глянуть на старосту и на Якова, вдруг что интересное узнаем.

Белка, выпущенная погулять, прямо лучилась энтузиазмом. А вот я бы поспал. Но Гидеон прав — если есть возможность разнюхать планы и расклады в деревне, то надо ее использовать.

Белка пробежалась по избе, против моей воли прыгнула на колени к Банши и напросилась, чтобы ее погладили. Интересный, конечно, ракурс снизу-вверх на девушек смотреть. Будь это настоящее кино, критики бы точно оценили операторскую работу. Но хорошего помаленьку, да и Настя сразу вспомнилась, стоило попытаться в Банши разглядеть не боевого товарища, а вполне себе ладную девчонку.

На улице давно стемнело, и шел легкий, совсем мелкий снежок, но поселение еще не спало. В домах горел свет, а между домами прохаживалось два стражника. Я узнал Щуку и, прыгая по сугробам, пристроился за ними.

Свежий снег проваливался под лапками, не давая нормально прыгать, но с другой стороны, легко скрыл от взгляда парня, решившего обернуться по сторонам.

— Слышь, Михей, может, тоже в охотники податься? — спросил Щука. — Может, даже к Белой Стреле напроситься?

— И на кой ты им сдался, — послышался приглушенный меховым воротником молодой голос. — Батя тебя не отпустит, велено же Якова держаться. С ним не пропадешь, а эти по краю ходят. Да и мутные какие-то.

— Чего это вдруг? — удивился Щука. — Я с ними до леса ходил, светленькая спокойная такая, видно, что нежная. А лохматый-то да, странненький, нервный какой-то.

Я чуть снегом не подавился. Это я-то странненький? Это Банши-то спокойная? Воблер тебе, Щука, под хвост, а не в Белую Стрелу. Я-то подстригусь, а вот ты так здесь и пропадешь. Желаю тебе не пропасть, потому что парень ты, вроде неплохой.

Я отстал от парней и поскакал к дому старосты. На полпути замер и услышал тихое пение, тоску и надежду, доносящуюся откуда-то из леса. Толком не разобрать, громкость на минимуме. Обрывки мелодичных фраз на кончике ветра. Но, похоже, так только для меня.

Дверь соседней избы отворилась и оттуда выскочила растрепанная девушка в одном платье. Замерла, скорректировала курс и как лунатик побрела к воротам. Практически сразу, охая и ахая, за ней выскочил мужик, заметил патруль и свистнул. Догнал, оттолкнувшую его девушку, дождался перепуганного и возбужденного Щуку с другом, и втроем они довольно быстро спеленали лунатичку, потащив ее домой.

Заскрипели двери, повысовывались встревоженные лица, но увидев, что кино закончилось, вернулись по домам. Только пара соседей задержалась, договариваясь, кто первый дежурить будет, а кто спать.

Не сработало у Лели, надо возвращаться скорее. А то, вдруг, пока я здесь бегаю, мое тело уже через забор перелезает.

Я добрался до нужного дома, проскочил в щель низенького забора и, стараясь не оставлять следов, подкрался к окну. Заскочил на подоконник и приник к окну.

Разглядел в углу стол, за которым сидел староста, и Марту, наворачивающую круги и что-то резко выговаривающую мужу. На старосту было грустно смотреть — сидел весь серый, вяло пытался отбиваться. Поднимал руку, прося жену остановиться, сразу же бросал ее на стол и тянулся к бутылю самогона, точно такого же, как выдали и нам.

Кавказскую овчарку проще было остановить, чем эту гавкающую и рычащую тетку. Она, как могла, пыталась не орать и оттого больше шипела, проглатывая часть слов, которые доносились через окно.

— Пусть разберутся… убьем…как Трофима… свалим… кого-нибудь… Что ты раскис размазня? Вячко не узнал…ты думаешь, что эти… Скажем, обокрасть… нас пытались. Разделим их… потравим в доме… Яков в лесу…

Староста что-то пробурчал в ответ и схватился за голову.

— Хватит ныть… когда я Третьяка… ради тебя между… сестра и так… пропала… соберись, тюфяк!

Послышалась новая волна пения лоскотухи. Новые более мощные полутона — даже Марта за окном задергалась, схватилась за голову, начала хватать воздух ртом, как рыбка, у которой уши заложило. Подбежала к мужу, хлебнула самогона прямо из горла и протянула к нему руки, чтобы он ее держал.

Я спрыгнул в снег, чихнул, фыркнул и выскочил на тропинку. Где уже по натоптанным следам спокойно припустил к чоповцам.

— Белая Стрела слов на ветер не бросает, — с максимально серьезным тоном произнес Гидеон, борясь с похмельем и пошатываясь, стоя перед старостой. — Лоскотуха сильная, с августа здесь томится. По всем признакам — это роженица, не пережившая роды.

— Так, а как же? — удивленно воскликнул староста, похоже, сам еще не веря своей радости, что мы пошли по неправильному следу. — Мы же ее похоронили, отпели по всем правилам?

— Бывает и такое, может, Кондрат не доглядел, — подключился Захар. — Сейчас это не важно. А важно, что сильная она и свита у нее большая набралась. Нам серебряные пули нужны. И много. Иначе никак.

— Где же я много-то найду? Мы же не рудник, не шахта, — начал ломать уже другую комедию толстяк, но его легонько пихнула жена и кивнула ему, когда он на нее покосился. — Черт с вами, соберем сейчас по всем дворам. Вы, главное, с деймосами разберитесь.

— Разберемся, вся нечисть получит по заслугам, — кивнул Захар, а потом вздохнул. — Про серебро не думайте, у охотников в избе искатель есть, соберете потом все.