Время воина (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 55

И все-таки Никита сформировал рой помощников, ограничив их передвижение радиусом не больше пяти метров от заимки. Заворочался Кузьма, почувствовавший магический всплеск в помещении, но ничего не сказал. Уж ему-то было известно, на что способен вологодский гость. Старший группы разумно предположил, что излишняя бдительность не помешает.

Волхва поднял Денис. Он растолкал спящего Никиту и передал вахту со словами:

— Через часок дров подкинь в печку, уже выхолаживает.

Он смачно, до хруста в челюсти, зевнул и зарылся в свой спальник. До утра Никита с Олегом дважды выходили на трескучий мороз, разошедшийся не на шутку, и проверяли технику.

— Придется разогревать, — забеспокоился Полозов.

— Не придется, — Никита уже давно понял фокус, почему поморы так спокойно оставляют снегоходы на улице. — На технику нанесены руны щита и огня. Выдерживает критические температуры с их помощью. Кто же, интересно, в Мезени такой специалист?

Они обошли заимку, разглядывая на снегу чужие следы. Никита был спокоен. Их в эту ночь никто не беспокоил, «амебы» одна за другой самоликвидировались, истощив свой «жизненный» резерв. Вернувшись в дом, уселись возле печи и очень тихо стали переговариваться. Никита попросил как можно тщательнее описать действия Фрэнка Моргана по вызову демона и встречу с Хранительницей Врат. Потайник не видел улыбки Никиты, когда рассказывал о храброй девушке, перегородившей путь твари из одной Яви в другую. О Тэмико Никита мог бы поведать очень много интересного, но предпочел пока только слушать. Жизненные тропы настолько извилисты и причудливы, что никто не знает, на каких перекрестках знакомые друг другу люди снова столкнутся друг с другом.

Утром продолжили путь. Снегоходы благополучно пережили ночь и завелись с одного поворота ключа. В заимке оставили порядок, часть продуктов и наколотые дрова. Так положено в тайге. Избушка Бирюка пользовалась популярностью у охотников. Она давала тепло, приют и защиту; вряд ли кому-то пришло бы в голову жить по иному уставу, пакостничество в корне не допускалось. За такое могли серьезно наказать.

Колонна повернула к югу и бодро покатилась по перелескам, огибая каменистые гряды и заснеженные гривы, иногда выскакивая к руслам замерзших речушек, по которым продвигалась еще быстрее.

Может быть, Кузьма и знал о местонахождении храма, приводя сюда молодых ратников для клятвы, но Никита, впервые едущий по незнакомой местности, почувствовал пульсирующую энергию Алтаря еще задолго до того, как снегоходы нырнули в узкий проход между двумя смыкающимися каменисто-лесистыми гривами и помчались вдоль южной стены к густому ельнику. Эта энергия вливалась невидимыми потоками Силы через одежду, через кожу и кончики пальцев. Зашевелились даже волосы, плотно прижатые вязаной шапочкой. Судя по всему, Источник здесь был невероятно мощный, и мог одновременно быть Вратами в иные миры.

Снегоходы чуть-чуть сбавили скорость, объезжая буреломы из старых лиственниц и елей, но внимательный взгляд опытного человека мог обнаружить некоторую системность в расположении упавших друг на друга деревьев. Никита только у третьего или четвертого завала, который попался им на пути, догадался, что перед ним настоящие засеки. Они просто не обновлялись последние десятилетия в виду отсутствия настоящей угрозы, вот и приходили в упадок. Или же была иная причина, которую предстояло понять.

Кузьма поднял руку, сжатую в кулак, вверх, призывая колонну остановиться. Снегоходы застыли на полянке, неровно очерченной изломанной линией старых елей; ратники, разминая ноги, спрыгнули на землю.

— Анисим, остаешься за старшего, — приказал Мещерин. — Организуешь стоянку, выставляешь посты. Вернемся к вечеру, не раньше. Пошли, Никита Анатольевич. Вид у тебя что-то взбудораженный. Неужели Силу почуял?

Храм Перуна

— А ты знаешь, есть такое, — усмехнулся волхв. — Интересно, где находится храм? Никак не разгляжу. Хорошо спрятан.

Он повел взглядом по покатым холмам, разыскивая среди шумящих на ветру лиственниц, пихт и елей строгие очертания невысокого строения из серого природного камня. Но, удивительное дело, никак не мог его найти.

— Раз ты его чувствуешь, значит, разыщешь, — Кузьма полководческим жестом вытянул руку. — Иди первым. Хочу своими глазами увидеть такое чудо. Я, к примеру, не смог его найти самостоятельно, когда впервые сюда с батей заявился. Без нужного артефакта не найдешь.

— Неужели невидимый? — хмыкнул Полозов, также старательно поглядывая по сторонам. Ему почему-то казалось, что хранители храма отводят глаза чужаков с помощью каких-то магических заклятий, а значит, нужно использовать хитрые мнемонические приемы, чтобы разглядеть его среди заснеженных холмов.

— Кому как, — загадочно улыбнулся Кузьма и нетерпеливо кивнул, предлагая двигаться, пока солнце еще стояло над верхушками деревьев.

Никита призадумался. Случайно ли Мещерин сказал об артефакте? Не о медальоне ли речь идет? Стало интересно испытать свои возможности иным способом, а не надеясь на разнообразные магические атрибуты. Он на мгновение замер, закрыв глаза. Так было легче настроиться на энергию Алтаря, который находился где-то неподалеку, судя по насыщенному магическим фоном пространству. Очень сильно насыщенному. Жрецы, судя по всему, используют свои техники прикрытия, и обычный человек ни за что не сможет найти древний храм.

Волхв кивнул. Переполненный Силой, он решительно шагнул в сторону молодого ельника, похожего на стайку ребятишек, столпившихся у ног каменных великанов-отцов. Подлесок вытянулся полумесяцем вдоль полянки, закрывая темные бока гранитных вывалов, между которыми должна идти к вершине невидимая сейчас тропка. Она там просто обязана быть, даже если существует магический отвод.

Не обращая внимания на шумящие кроны елей и пихт, скрип снега под ногами идущих следом Олега и Кузьмы, на их дыхание, Никита как будто получил привязку по компасу, ощущая тонкую вибрацию эфирных волн, и уже не отворачивал в сторону, умело лавируя между камнями и мелкорослым стлаником. Ощущалась не тропа, а направление, двигаясь по которому новоиспеченный Князь все сильнее и сильнее чувствовал мощь Алтаря. В какой-то момент Никита понял, что до сих пор идет с закрытыми глазами — настолько четко просматривалась дорога под снегом в ином диапазоне зрения.

Ближе к вершине гривы снега стало меньше, а кое-где северные ветра и вовсе оголили каменистую поверхность, по которой сейчас шли трое мужчин. По-прежнему перед глазами мелькали редкие деревья и валуны. Грива плавно заворачивала вправо; высокая гранитная стена, на которой неведомо как росли чахлые березки и щуплые ели, перекрывала дальнейший путь. Впрочем, легко было уйти совсем в другую сторону, если бы пару минут назад Никита не свернул именно сюда, а продолжал идти по склону, медленно отворачивая против часовой стрелки. Почему? Да потому что видел конечную цель, и сбить его какими-то фокусами вряд ли получилось бы.

Никита остановился. Дальше идти смысла не было. Их путешествие закончилось. Пещера, уходившая вглубь скалистого выступа, оказалась рукотворной. Аккуратно прорубленный вход; мощная дверь из лиственничных плах укреплена железными полосами; стертая за многие сотни лет каменистая поверхность перед пещерой, превратившаяся в удобную площадку; пылающий в двух жаровнях огонь и стоящий между ними худощавый седой жрец в длинном плаще — внезапно Никите показалось, что перед ним возникла тень древности, слепок жизни из той поры, когда к этому храму приходило куда больше паломников, чем в последние двести лет. И страж Алтаря, как и прежде внимательно вглядывается в каждого, кто желает прикоснуться к Небесному Камню.

Его лицо как само застывшее время — жесткое, обветренное и с глубокими морщинами, схожее с потрескавшейся корой дерева. Лоб жреца перехватывает широкая тесьма с ведическими рунами, длинные волосы сплетены в замысловатую косицу, которую треплет ветер.