Время воина (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 89

— А что мы дадим Никите? Княжеский титул? — сдвинул брови к переносице Константин Михайлович.

— Нет, слишком сочный приз, — покачал головой император. — Только выбирая между пожалованным титулом и разрешением переселить сюда большую часть его родственников по линии Анциферовых я бы сделал Назарова князем. Меньшее из зол всегда лучше, так, сын?

— Лучше подумайте, как объяснить нашим Годуновым, зачем это нужно Назарову. Они же сразу грызню начнут! — вмешался Константин Михайлович. — Мы получим кашу из дворянских междусобойчиков!

— Я в который раз говорю вам, Ваше Величество, что надо объединяться с Назаровыми, создавать с ними альянс, в котором преимущества перевесят все недостатки, — твердо сказал цесаревич, не обратив никакого внимания на слова дяди.

От нарочитого официального тона император поморщился, а может, табачный дым попал в глаза. Он позволил Александру сделать небольшую паузу в разговоре, не позволившую свернуть ему на опасную тропинку. Не хотел признавать государь правоту сына, потому что до сих пор владычество Меньшиковых зиждилось на единоличном правлении и подавлении свободных родов. Назаров как-то незаметно стал ключевой фигурой, на которую с интересом смотрят новые поколения дворян. Причем, не столбовых, а пожалованных. А цесаревич призывает к альянсу, в котором молодой волхв обязательно потребует равноправия.

— Главный вопрос: а против кого дружить будем? — с усмешкой посмотрел на разгорячившихся отца и сына Великий князь Константин. — Объективная ситуация в стране не требует создания альянсов, которые могут очень быстро перерасти государственные структуры и передавить все кланы. Вырастим этакого Змея Горыныча не с тремя головами, а с десятью.

— Не начнем мы — начнут другие, — возразил Владислав, глядя на Великого князя снизу. — Дело Бельских уже дало трещину между нами и Шереметевыми. Княжич Велимир в кулуарных разговорах чуть ли не открыто стал разглагольствовать, что арест князя Ивана стал следствием клановых разборок, а не государственной необходимостью. То есть перекачка золота за рубеж и ввоз «радуги» в Россию — это клановые разборки.

— Да чтоб тебя! — воскликнул Александр, неловко роняя недокуренную сигару под ноги. Как будто намеренно сделал это, чтобы прекратить спор. — Господа хорошие, мы обсуждаем не ту проблему. Пусть Токарев и Житин занимают гостей и выспрашивают у них интересные подробности, мы не должны забывать, какая над нами проблема повисла. Что с Великим князем Михаилом делать? Пока он в Яссах создает для себя алиби в контексте новых обстоятельств — теперь-то понятно, почему он домой редко приезжает, разве что для доклада — мы должны выработать свой план. Слежку за ним я уже приказал установить постоянную. Думаю, скоро появится результат.

— А что с гостями? — спросил Владислав. — Будет какой-нибудь ответ?

— Ответ будет, — император прошелся по дорожке, взглянул на часы. — Сын, возвращайся в мой кабинет. Думаю, Самуил Петрович уже возобновил совещание. Предупреди, что мы скоро придем.

Дождавшись ухода сына, Александр внимательно посмотрел на безмятежно устроившегося на банкетке брата.

— Можно сыграть на новых обстоятельствах, — сказал он, ожесточенно потерев подбородок. — Сам как думаешь насчет портала?

— А тебе понравится моя идея? — поинтересовался средний Меньшиков и цепко взглянул на Александра.

— Предлагай, а то все время молчишь, как будто тебе абсолютно плевать, что с нами будет. А ведь под боком зреет заговор.

— Я могу поговорить с Мишкой, — ответил Константин Михайлович. — Съездить к нему в гости, выпить пару бутылок коньяка, после чего выпотрошить из него всю душу. Но не хочу. Наш брат пошел вразнос, а это не лечится.

— Хотя бы попытаться, — поморщился император. — Он наш брат.

— Или второй вариант, который мне больше нравится, — Великий князь закинул ногу на ногу, сцепил пальцы на коленях. — Сымитируем твою гибель и перебросим вас в Явь-Два. Я останусь здесь и буду следить за Мишкой. Заодно его связи с зарубежной агентурой выявим. Сейчас в наших руках есть хороший козырь в виде британского шпиона Маккартура. Надо использовать все возможности, чтобы вычистить из ближайшего окружения крамолу.

— Михаил знает о проекте «Двойник», но не может получить доступ к носителям важной информации, — Александр глубоко задумался. — Я с самого начала сомневался в целесообразности его привлечения к работе с порталом. Не потянул бы брат такой проект. А теперь испытываю облегчение. В самом деле, можно сыграть небольшой спектакль для заинтересованных лиц. Глядишь, и Балахнина, и Шереметева с Волынским подцепим на крючок. Но для этого нужно создать в Петербурге ситуацию, которая заставит выползти на свет всю гниль.

— Не проблема, — пожал плечами Константин Михайлович, молча слушавший брата и изредка одобрительно покачивая головой. — Скоро начнутся «венецианские карнавалы», как дворянская молодежь прозвала задуманные нами вечеринки. Надеюсь, наши враги сделают первый шаг, чтобы начать операцию по твоему прикрытию.

— Тогда и обсудим это дело с гостями, пока они здесь, — усмехнулся государь. — Завтра им предстоит лететь обратно в Гиссар с нашим ответом. Если мы примем твой вариант, придется давать положительный ответ и вступать в союз с Рюриковичами. А это война.

— Не впервой, — пожал плечами Великий князь. — Твой сын, Саша, прав как никогда. В свете открывшихся обстоятельств создание альянса становится актуальным. Если нам удастся договориться с Никитой, за ним точно пойдут влиятельные люди из уральских и сибирских князей, особенно Строгановы. Если Балахнин дернется, придавим его всей массой. Экономику альянса можно использовать для укрепления союза с Явью-Два.

— Человеческие ресурсы, — кивнул Александр. — Наша мощь возрастает многократно. Особенно охотно Великий князь Владимир пойдет на соглашение, если узнает, что Назаров участвует на нашей стороне. Ладно, убедили вы меня. Альянсу быть. Но только после того, как мы вскроем гнойный нарыв в нашей семье.

Вологда, «Гнездо»

Никита

Руны — это шепот магии, сказал однажды Николас, и только через несколько лет Никита, овладев искусством прочтения рез, понял, что имел в виду старый Ведун, до сих пор прячущийся от людей в курляндских лесах. Одаренный черпает энергию из окружающего мира, словно крича о своем могуществе; артефактор наполняет вещи энергией с помощью рун. Каждый предмет, становящийся магическим артефактом, покрывается линиями, соединенными друг с другом в замысловатый знак. Это и есть шепот магии. Самое забавное, что слово «руна» происходило от старо-норвежского существительного «рун», что означало «шепот» или «секрет». В какой-то мере китайские иероглифы тоже можно посчитать за руническое письмо, если проникнуть в глубинную суть нарисованного знака.

Руны символизируют все на свете, какой только смысл вложить в них. Каждая из них обладает собственной уникальной структурой начертания, которую артефакторы в своем кругу называют «уставом».

Рассматривая руны, «выжженные» на теле Каразина, Никита поражался таланту человека, сумевшего из набора разнообразных знаков вывести зловещую формулу подчинения, невероятной силы и смерти. Он слегка ошибся, признав в этих письменах на человеческой коже «лепонтиком». Скорее всего, это была смесь древнего кельтского языка с архаичным латинским. Что еще больше подтверждало участие Ордо Маллеус в атаках на семью Никиты. Магическая инквизиция всячески боролась с проявлениями шаманизма, но в то же время, уничтожая носителей древнего чародейства, брала у них самое главное: могущество магии и ее силу. Лицемерие Ордо Маллеус не поражало, а вызывало острое желание расправиться с этой организацией раз и навсегда. Недаром после проникновения Дуарха в хранилище Ордена и его уничтожения вой стоял по всей папской резиденции. Вдруг оказалось, что все накопленные (читай — награбленные) знания могут быть беспощадно уничтожены или похищены. Значит, Никита поступил правильно. И нисколько не жалел об этом.