Боги, пиво и дурак. Том 3 (СИ) - Горина Юлия - Страница 2

— Эй, не кипятись! Ну подумаешь, перевозбудились парни после порки ушастых на площади... — успокаивающим тоном заговорил стражник, на всякий случай положив руку на эфес своего меча. — Все, перестань! Тоже мне дело, чтобы еще из-за этих тварей людям друг другу морды бить...

— Ты не понял, — угрожающе проговорил я. — Это. Моя. Кошка! Ясно?! Эти суки ее лапали, а ты, падла, просто стоял и смотрел! И скалился, вместо того, чтобы вмешаться! Так что клянусь, сегодня же я подам жалобу в городской суд, и утром мой добрый друг мастер Гай передаст привет твоей жопе, ровно двадцать пять раз! И поверь, удовольствие тебе обеспечено, потому что потом тебя обольют соленой водой и дадут проораться! Поэтому я хочу знать твое имя!!!

Стражник побледнел. Мужики, подобрав своих приятелей с мостовой, пошустили из переулка прочь, опасливо оборачиваясь.

— Погоди-ка, погоди, парень... — заборомотал он. — Кто же знал-то?..

Я вплотную подошел к стражнику.

— Теперь — знаешь, — прохрипел я ему в лицо.

— Слушай, мне жаль, что так получилось...

— Еще бы, — зло улыбнулся я.

— Давай лучше как-нибудь с тобой по-хорошему, по-человечески договоримся, — проговорил стражник. — Потому что ну пожалуешься ты на меня, и какая тебе польза-то от этого? А так я тебе обещаю — я всем нашим передам, чтобы присматривали за твоей ушастой, раз уж ты ее одну гулять выпускаешь. И польза тебе очевидная — в городе-то из кошек только две шлюхи, те четверо в клетке и вот... твоя, оказывается. Так что ты не пожалеешь!

Я смерил его ненавидящим взглядом.

Вроде и предложение неплохое, но как же хочется его у позорного столба увидеть!..

— А даже если бы она была не моя — какого хрена ты смотрел и ничего не сделал? — проговорил я. — Разве на ней есть кандалы? Или она — преступница какая беглая? Да даже преступницу — и ту только палач имеет права касаться!

— Ой, парень, ну давай без этого, а? — поморщился стражник. — Скажи еще, что фермер, прежде чем свою козу поиметь, должен у нотариуса запись сделать. Ну так что, по рукам?

— Допустим, — нехотя ответил я. — Пока что.

Развернувшись, я сгреб Нику себе под мышку.

— Пошли отсюда.

Моя своенравная кошка, зардевшись, уткнулась мне в грудь.

— Ты вернулся... — проговорила она.

— Ага, — ответил я.

— Она у тебя говорит?.. — изумленно ахнул стражник.

Я зыркнул на него через плечо — мол, какое тебе дело?

И тут мне на глаза попалась раздавленная корзина с крепкими серыми рыбинами, утопленными в луже.

— Нам что ли рыбу еще купить надо? — спросил я.

— Пятнадцать зеркальных зубаток, — тихо сказала Ника.

— Хорошо, — кивнул я.

Мы зашли в лавку, и пока хозяйка отсчитывала рыбу и нарезала бумагу, чтобы ее завернуть, я успел шустрым сайгаком смотаться на рынок и купить новую накидку для Ники. Не хватало еще, чтобы она опять заболела.

Потом я уселся в седло, усадил перед собой кошку бочком и мы неспешным шагом поехали домой.

— Погода сегодня дрянная, да? — как ни в чем не бывало, сказал я.

— Тебя долго не было, — проговорила Ника, чуть ниже опуская голову. При этом ее личико почему-то до сих пор выглядело грустным.

— Да уж, пришлось подзадержаться немного. Но это — мелочи. Зато вон, видела? Какую корзину я нашел!

Ника улыбнулась, украдкой взглянув на меня из-под густющих ресниц.

— Огромная. Ты хочешь еще завести еще одну кошку? Или двух?

Я шумно выдохнул.

— Ну уж нет, двух я уже не выдержу! Мне как бы одна в самый раз.

И это не было кокетством. Две или три Ники? Да я бы спятил от них!

— Кстати, вот еще... — вспомнил я про подарок и вытащил из кармана бархатный мешочек. — Это тебе.

Она развязала мешочек и вынула оттуда украшение.

— Красиво, — сказала она.

А потом прильнула виском с моей груди и, закрыв глаза, проговорила:

— Вернулся...

Я с улыбкой погладил ее по мягкому кошачьему ушку.

Все-таки хорошо дома.

И хорошо, когда тебя там ждут!

Добравшись до кабака, я первым делом потребовал себе еды.

В харчевне почти никого не было: оказывается, Януса утром вызвали на ковер по поводу стычки с Флорой, и старшие вместе с Та’ки поехали вместе с ним в качестве свидетелей. А первогодок забрала с собой Майя — она договорилась с хозяином пустующего дровяного склада на окраине города, и теперь в проливной дождь можно было тренироваться под крышей.

В харчевне остались только Камилла с дочкой и Азра в качестве представителя школы — на всякий случай.

Камилла очень обрадовалась моему появлению. Обняла, посетовала, что я так надолго пропал. Сказала, что все уже начали тревожиться, что меня долго нет. И, конечно же, она, Камилла, просто места себе не находила...

Ника, прищурившись, вдруг демонстративно отодвинула ее в сторону, прерывая экспрессивные речи, сунула мне в руки подвеску и многозначительно повернулась спиной, откинув в сторону волосы.

Я не смог удержаться от улыбки.

Ну конечно, все внимание должно быть только на хвостатых! В этом смысле реальность этого мира мало чем отличалась от моей родной реальности, где кошаки вечно застывают в картинной позе перед монитором, теликом или царапают вторую половину своего любимого хозяина, чтобы завладеть им целиком.

Я застегнул украшение.

Ника кивнула мне и гордая прошествовала мимо Камиллы, которая, чуть нахмурившись, уставилась на блестящий камешек.

— Он же кучу денег стоит, — проговорила она.

— Ну, не такую уж кучу... — отмахнулся я и отправился за стол.

Дочка Камиллы, которая до сих пор шуршала отточенным угольком по бумаге, посмотрела на меня своим недетским пристальным взглядом, соскользнула со скамейки и решительно направилась к моему столу.

— А-у-ки! — громко сказала она, протягивая бумагу.

Я взял рисунок. На листе были изображены какие-то каляки-маляки. А если точнее, восемь накаляканных сгустков.

— Ауки! — повторила девочка, делая упор на последний звук и тыкая пальцем в свое творчество.

И тут до меня дошло.

— Подожди... Пауки, что ли?..

Девочка кивнула.

— Ты нарисовала... восемь пауков?... — озадаченно проговорил я.

Малышка победоносно улыбнулась, кивнула.

— Зайка, не приставай к дяде Дане! — не вовремя вмешалась в наш диалог Камилла.

— Подожди, она мне не мешает, — отозвался я, усаживая маленькую художницу на скамейку рядом со мной.

— А почему... Почему ты вдруг нарисовала пауков? — спросил я.

Девочка умолкла. А потом выхватила у меня бумагу и развернула другой стороной.

— Мама! — заявила она.

На меня смотрела одна огромная и черная каляка.

Вот как. Мама, значит?..

— Зачем ты нарисовала маму такой черной и страшной? — нахмурилась Камилла, подхватывая дочь на руки и бросая в мою сторону быстрый взгляд. — А? Это потому что я не дала тебе конфет? Зайка, но много сладкого нельзя!..

— Она рисовала не тебя, — тихо сказал я, уставившись на рисунок.

Вот это малышка выдала, однако.

Кто бы мог подумать...

Откуда она узнала? Видела в вещем сне? Или просто сумела прочитать мысли, как Тень?

А может, мне уже мерещится, и дело в банальном случайном совпадении?

Но тем не менее «ауков» было ровно восемь. А не три или пять.

— Чего? — переспросила Камилла.

— Я говорю, она не тебя рисовала! — вступился я за девочку. — Это... просто мама восьми паучат. Так ведь?..

Малышка с улыбкой закивала головой.

— А, ну тогда ладно, — заулыбалась Камилла. — Ладно, пора бы тебя спать укладывать, мой великий портретист...

Она унесла ребенка наверх, а ко мне за стол подсел Азра.

— Ну, рассказывай, — сказал он, уставившись на меня своим цепким холодным взглядом, в то время как Ника уже расставляла на столе блюда с жареными колбасками, хлебом и сыром.

И в этот раз она опять показалась мне грустной.

Похоже, ее все-таки здорово задела та сцена в городе.

Или, может, причина в чем-то еще?..