Боги, пиво и дурак. Том 3 (СИ) - Горина Юлия - Страница 39

Я выдержал его испепеляющий взгляд. И спокойным голосом заметил:

— Ну, если бы не некоторые обстоятельства, то в этих благодеяниях и нужды бы не было. И заметь — об этом я тоже не трещу направо и налево. Так что, продолжим считаться, кто кому должен?

Ян приблизился ко мне почти вплотную. Он навис надо мной, как скала, и по выражению глаз я понял — магистр всерьез разозлился.

— Ты... Ты — моя головная боль, ходячий геморрой, одна сплошная проблема! Сколько раз ты вляпывался в говно, из которого я тебя потом вытаскивал? А теперь ты втянул всю мою школу в какую-то грязную историю, от которой нам не отмыться?

— Ни в какую историю я школу не втягивал! — вспылил я. — Просто оказался случайным свидетелем чужих разборок — только и всего!

— Чужих разборок, говоришь? — зло прищурился Ян.

Он прошел через комнату, ногой вышиб дверь и затащил внутрь стоявший у входа мусорный бак и сорвал с него крышку. Запах скисших овощных очистков и чего-то еще тошнотворно несвежего ударил мне в нос.

— Ты что делаешь?.. — обалдел я.

— Так значит, чужих разборок? — повторил Ян, и, без малейшей брезгливости сунув руку в бак, вытащил оттуда скомканные обрезки окровавленной одежды и портки с разрезанным ремнем.

И швырнул мне под ноги. — Тогда что это?!

Я вздохнул. Да твою ж мать, когда уже эта черная полоса закончится? Что же мне так не везет-то?

— Это... одежда с трупа, — негромко проговорил я.

— Какого еще трупа?!

— Который я вчера притащил с кладбища.

— Какого нахрен кладбища?!! — вскричал Ян, покрываясь красными пятнами.

— Обычного городского, — еще тише ответил я. — Да просто там вороны прибили одного мародера, а мне как раз нужен был покойник, чтобы Лёха через него мог воздействовать на королевскую доску!

— И где этот труп?

— На леднике.

Черные брови Януса взметнулись через лоб чуть ли не к кромке волос.

— Где???

Он забористо выругался.

— Так, и кто тебе помог сотворить эту ересь?

— Я сам, — соврал я, опуская глаза. — Ну, и Лёха немного помог.

Череп на мгновенье блеснул красными глазами и поспешно угас, изображая сонную отрешенность.

— Лёха, значит... — проговорил Янус.

Он схватил череп со столика. Потом подобрал обе части королевской доски и сунул все это имущество мне в руки.

— Забирай-ка свое барахло и топай в харчевню! — крикнул он мне, с грохотом вывалил из моей комнаты и, топая тяжелыми сапогами, сбежал по лестнице вниз. — Не задерживайся! — крикнул он мне, обернувшись.

И исчез из моей зоны видимости.

Я озадаченно похлопал глазами и, неловко придерживая разъезжающиеся половины доски, двинулся в харчевню.

Притихшие парни внизу даже перестали жевать свой завтрак. Рыжий побледнел. Глаза его испуганно бегали.

Я кашлянул.

— Эм-м-м... Доброе утро, — только и смог сказать я.

Прозвучало это довольно глупо, но ничего получше я придумать не смог.

— На вот, держи! — раздался голос Яна, и он появился из дверей кухни с моим трупом на плече, завернутым в простынь. Взвалив на меня сверху еще и покойника в голубенький цветочек, он распахнул дверь кабака и заявил:

— А теперь вали отсюда. Со всем своим скарбом, прямиком в школу начертаний нахрен! И пусть теперь с тобой Эреб мается!

— Да как я туда попаду-то? — оторопело проговорил я.

Одна из досок неловко выскользнула из моих рук. Я попытался ее поднять — и едва не уронил свой труп в цветастой обертке.

— Как-как... Пешком, блин! — ругнулся Ян, подавая мне упавшую часть доски. — Иди в конюшню, запрягай Гнедого в телегу — и прямиком в старую школу. Эреб тебя оттуда подберет. Все ясно?

— Позвольте мне собрать вещи хозяина и поехать с ним, — раздался из-за спины Януса тихий голос Ники.

Он обернулся к девушке.

— Обойдешься! — гаркнул он на нее так, что Ника вздрогнула и втянула голову в плечи. Мягкие кошачьи ушки жалобно разъехались в стороны. — Думаешь, я не понимаю, что это ты ему помогала? Так вот теперь ты тоже наказана! В харчевне останешься. Поняла? А вещи ему потом Эрик привезет — если захочет, конечно. И вообще, иди приберись хорошенько у него в комнате! Ясно?

Он перевел взгляд с поникшей кошки на меня.

— А ты чего встал? Дуй давай отсюда! Совсем обнаглели. Никакой субординации, ни капли послушания — одна чесотка от вас на нервной почве!..

Он вытолкнул меня из кабака и с чувством захлопнул дверь.

Так я со всем своим неоднозначным грузом оказался на улице, залитой холодным ярким солнцем.

— Вот это мы влипли, — проговорил очнувшийся от своей спасительной мимикрии Лёха.

Я поежился. Несмотря на то, что утро было уже в разгаре, морозная матовость на железной изгороди и снежные отметины на пожухлых листьях вдоль дороги так и не оттаяли.

— Это точно, — отозвался я. — Ну да ладно. Ян у нас горячий, да отходчивый. Надо только переждать немного...

Тут я заметил, что проходившая мимо нашего кабака полная немолодая женщина в серой накидке замедлила шаг.

В ее глазах застыл немой вопрос вперемешку с пробуждающимся ужасом. И смотрела она на меня.

— Зрасьте, — невольно поздоровался я под ее пристальным взглядом.

Женщина охнула и чуть ли не бегом рванула прочь.

Странная какая-то.

Я свалил завернутый в простынь труп с плеча на землю, сверху на него положил сверкающего красными глазницами Лёху и отправился на задний двор за ручной тележкой. Погрузив на нее все свое имущество, я на всякий случай набросил сверху мешковину и потащился со всем этим в конюшню.

Там-то меня и застал мастер Гай.

— Здорово, бывший помощник! — крикнул он мне, расцветая в улыбке. — Гляжу, одежонку-то нашу носишь до сих пор! И сидит она на тебе, я скажу, как влитая!

— Приветствую! — удивленно поздоровался я. — Ты откуда здесь?..

— Да я к вам в кабак заглянул. Там один парень сказал, что тебя послали по делам на старую территорию школы и я могу попытаться найти тебя здесь.

Я усмехнулся.

— Да, уж послали так послали.

— Сильно торопишься? — как-то будто бы смущаясь, спросил Гай.

— А что случилось?

— Да разговор есть.

Я спрыгнул с телеги.

— Ну, давай поговорим.

— Да как-то здесь не с руки. Может, в Ямы заедем? — предложил Гай. — Ты потом через Аптекарский переулок и к воротам.

— А ты разве не работаешь сегодня?

— Нет, все экзекуции на сегодня отменили, — нехотя ответил он. — Завтра ждем большое начальство. Мутные дела, в общем.

— Я знаю, там в ратуше что-то стряслось, — как бы между прочим обронил я. — Не знаешь, как там госпожа Загорская?

Гай нахмурился.

— А ты откуда Загорскую знаешь?

— Как же. Красивая женщина, видел пару раз по школьным делам.

Палач осмотрелся быстрым взглядом и, понизив голос до полушепота, сказал:

— У нас она. Городской совет ее вместе с помощником до приезда представителей трибунала решил подержать под охраной. Ну, не в яме, конечно, а во внутренних комнатах. Но это закрытая информация, если что.

Я присвистнул.

— Понял...

Так значит, Стеф сейчас находится в Ямах?

Я представил себе обшарпанные стены тюрьмы, темницы-норы с решетками сверху, тощих заключенных, грубых конвоиров, грязные заскорузлые плошки и вонючую воду в бочках... И на фоне всего этого — Стефанию. Подтянутую, эротично серьезную, с аккуратной прической и в тщательно вычищенном костюме.

Городской совет — сборище идиотов.

Разве можно такую девушку помещать среди всякого сброда?

Где вообще ее держат? В каких таких «внутренних комнатах»?

— Ладно, поехали, — согласился я, стараясь ничем не выдать своего волнения. — Видимо, дело важное, раз ты искал меня.

Мы открыли ворота конюшни и вывели запряженного в небольшую повозку Гнедого.

И отправились в Ямы.

Через главный вход Гай мне въезжать запретил — сказал, там стража сейчас стоит не местная, а городская, и хоть я одет по форме, могут прицепиться и потребовать входную бумагу. Так что в тюрьму я попал через черный ход, украшенный целой гирляндой навесных замков — сюда по обыкновению подавалась телега могильщика. Стараясь особо не бряцать, Гай открыл все замки и впустил меня внутрь. Потом снова запер дверь снаружи и вернулся уже через главный вход, пока я отсиживался возле покойницкой.