Библиотекарь государя. Академия (СИ) - Старновский Антон - Страница 51

Аксёнова, неосторожно толкнув дверь, нехило припечатала Анну Герцен. Самую взрывную девочку на ближайшие тысячи километров.

Первая реакция — хотелось закрыть глаза и убежать куда подальше. Потому что по своему опыту знаю, что разборки среди девушек — похлеще ядерной войны. Тем более — между такими девушками.

Но, что ж…

Раз я во всё это ввязался, деваться уже некуда… постоять в стороне не удастся. Если что, придётся действовать быстро и упреждающе.

Не хватало мне жертв по таким пустякам.

— Ай! — Анна вскричала от неожиданного удара и отскочила в сторону. Схватилась за место ушиба.

— Екатерина… — Произнёс я предсмертные слова и уставился на девушку. Она стояла в проёме, а дверь покачивалась из стороны в сторону.

Аксёнова, поняв, что она натворила, с округлившимися глазами шагнула вперёд. Приблизилась к Герцен и положила руку ей на плечо, жалобно оглядывая лицо Анны.

— Прости, я не специально… — Пролепетала она.

«Господи, только не сделай хуже. Только не сделай хуже…» — Чуть ли не молился я про себя, готовясь бросаться в пекло.

Анна резко увернулась от Екатерины, скидывая с себя её руку.

— Всё нормально. — Мужественно произнесла девушка.

— Точно…? — Не унималась Аксёнова. — Может, тебе чем-то помочь? — Снова попыталась прикоснуться к Герцен, но та отстранилась.

«Боже. Да не трогай ты её!» — Нервы были на пределе.

— Да иди уже…! — Раздражённо отвечала Анна, натирая больное место. — Я в порядке. Правда. Иди.

И Екатерина ушла.

«Что…?»

«В смысле… и всё? Это всё?!»

Я не верил своим глазам и ушам.

Вот эти вот несколько фраз, которыми перекинулись девушки — это всё? То есть, никаких избиений до полусмерти, или хотя бы переломов не будет?

Лично я уже настроился на Армагеддон, не меньше.

А тут…

Нет. Я рад, конечно. Рад. Просто… неожиданно.

Герцен довольно быстро очухалась, и мы пошли дальше. Всю дорогу внутри академии мы молчали. И лишь на улице я созрел до того, чтобы спросить:

— Может, мой вопрос покажется не совсем корректным, но… не могу не спросить. Почему ты так легко обошлась с той девушкой, что припечатала тебя дверью? Честно сказать, я готовился к чему-то страшному.

Анна резко остановилась, будто автомобиль посреди шоссе, и повернулась на меня с недоумевающим лицом.

— А что я должна была предпринять? — Не понимала она.

— Ну… — Почесал затылок. — Я тебя, конечно, знаю всего несколько часов, но исходя из того, что уже видел… как минимум, ожидалась драка. А как максимум — чья-то смерть.

— Ты бредишь? Я что, совсем сумасшедшая по-твоему?

Я улыбнулся.

— Ну ты… — Анна резко сорвалась с места и пошла дальше. Я довольно быстро нагнал её.

— Ладно-ладно. Извини. Просто, ты и правда производишь такое впечатление.

— Какое?

— Безбашенной девушки.

— Банально. — Сухо ответила Герцен.

— Не без этого.

Мы молча прошли ещё несколько десятков метров.

— Что б ты знал, мой учитель строго настрого запрещает мне применять физическую силу в обычной жизни. Это противоречит принципам нашей философии… — Произнесла Анна.

— Ого. У вас ещё и своя философия есть. Интересно…

— Ну а куда же без этого? Не прикольно направо и налево размахивать кулаками. Нужно какое-то идеологическое обоснование.

— Тебя этому твой учитель научил?

— Да. — Ответила Анна и на время задумалась. — Настоящий учитель, а не этот напыщенный дед. Вот на кой ему повязка на голове, если волос как у сфинкса на заднице?

— Всё-таки, обиделась на его слова? — Догадался я.

— Нет! — Возразила Герцен, насупившись. — Ладно. Да… он меня выбесил. Не без этого. Хотя и… вещи старикан правильные сказал. Мой учитель всё время твердит тоже самое. А я всё никак не могу с собой совладать. Вот такая я взрывная.

— Слушай, а чего это за учитель такой? У вас с ним, как я понимаю, довольно близкие отношения?

Мы тем временем добрались до парковки и остановились у дребезжащего фонаря.

— Какой ты любопытный! А не слышал поговорку на этот счёт? Не боишься, что кое-что оторву?

— Не боюсь. Тебе ведь запрещено это делать. Да и… — Я посмотрел на Анну сверху вниз, как Голиаф на Давида. — Вряд ли дотянешься…

Герцен, словно таракана, отдавила мою ногу.

— Ай! — Подпрыгнул я. — Какого чёрта? Тебе же…

— А это не из арсенала тхэквондо. — Дьявольской улыбкой озарилась Анна. — Ладно, так уж и быть. Расскажу тебе про учителя…

— Не слишком ли велика была моя жертва…? — Я стоял на одной ноге, держась за фонарь, и рукой поглаживал носок.

— Учитель для меня — всё. Можно сказать, и мать, и отец. Он спас меня в трагическое время, взяв на попечение ещё маленьким ребёнком. И вырастил, как родную.

— То есть, по крови ты не Герцен?

— Угу. Но учитель всегда говорил, что сама по себе кровь — ничего не значит. Люди могут быть одной крови, но при этом совсем не родными по духу.

«Справедливо…»

— А твой учитель мудрый человек. — Уважительно качал я головой. — Каждому ребёнку по учителю, и мир превратится в рай с розовыми понями и радугой на каждом углу.

— Не издевайся! — Погрозила кулаком Анна. — Я за него готова все запреты нарушить, если придётся. Так что…

— Боюсь-боюсь.

Мы проболтали под фонарём ещё пару минут, и Анна ушла. За ней приехала дорогая синяя иномарка и увезла в неизвестном направлении. Должно быть, это кто-то из людей таинственного учителя…

Как только посадил Герцен, почувствовал на себе чей-то взгляд. Обернулся, и, я не прогадал, под тем же фонарём увидел Екатерину. Она стояла там, слегка осунувшаяся, и гипнотически наблюдала за мной. Я даже успел напугаться.

Подошёл к ней.

— Ну, как оно? — Задал идиотский вопрос.

— Смотря что. — Загадочно ответила Аксёнова. — Но если как-то подытожить, то… нелегко.

— Тренировки и впрямь выматывающие… как тебе с Иваном?

— Ох… — Екатерина ударила себя по лбу рукой. — Даже не спрашивай. Это кромешный ужас…

— Что, всё так плохо? Как оцениваешь ваши шансы на соревновании?

— Нет, шансы на соревновании-то у нас почти стопроцентные. Я о том, что мне терпеть этого увальня ещё больше недели…

— А-а-а. Ну ты это… держись там. И всё такое.

— Не беси…

— В конце концов, парень-то он отличный. Добрый и весёлый. Способный, если правильно его направлять…

— Ты правда думаешь, что от этих слов станет легче…?

— Нет. — Улыбнулся. — Уверен, что наоборот. — Улыбнулся ещё шире.

— А что по поводу…

— Да. А что по поводу французских наёмников, что терроризируют ваш род? — Перебил я Екатерину, дабы увести разговор в другую сторону. Я догадывался, что она хочет поговорить о поцелуе, но этого не хотел я.

Уж очень устал и желания на подобные разговоры совсем не осталось.

— Я не об этом хотела…

— Как не об этом! По-твоему, это не важно? Да твоя жизнь в опасности в эту самую секунду. А ты даже думать об этом не хочешь? В чём дело, госпожа Аксёнова?!

Екатерина закатила глаза.

— Всё в порядке! Сейчас мне ничего не угрожает. Во-первых, отец нашёл, на что можно надавить, и от нас отстали. А во-вторых, даже так вся территория академии и возле неё — под жесточайшей охраной. Ни одна французская скотина не сможет проскочить, не нарвавшись по самое не хочу. А теперь…

— Ты в этом уверена?! — Возразил я. — Ни одна французская скотина, говоришь…

Екатерина нахмурилась. Я чувствовал, что она хочет меня ударить.

Вдруг метрах в пятнадцати от нас, прямо за поворотом послышался женский голос. Довольно звонкий и… он был на французском!

Чего?!

— Ты слышишь? Слышишь?! — Шептал я Екатерине, кивая в сторону звука.

Она прислушалась.

— И правда… — Лицо Аксёновой покрылось страхом, и она спряталась за меня. Приготовилась к тому, что в следующую секунду может начаться что-то кошмарное. Ибо французская речь вызывала в ней не очень приятные воспоминания.

Но я довольно быстро понял, что ничего страшного, помимо разговора о поцелуе, сегодня произойти не может. Поэтому спрятал уже приготовленную к начертанию Буквы руку обратно в карман и выдохнул.