Тень поражения (СИ) - Фабер Ник - Страница 31

Отключив электронику флаера, Лестер и Лафар выбрались наружу.

Ожидающий их мужчина был невысокого роста и чуть полноват, но в глазах играл огонёк любопытства.

Бывший президент Вердена, Кеннет Бранн протянул руку и Мэннинг с удовольствием её пожал.

— Рад с вами наконец встретится, мистер Мэннинг, — бодрым и тёплым голосом сказал Бранн, сжав его ладонь в своей и посмотрев на стоящего рядом с ним сульфарца. — Дэвид хорошо о вас отзывался. И с вами, Лафар. Добро пожаловать на Галахд.

— Спасибо, что согласились принять нас, господин пре...

— Прошу тебя, Лестер, — остановил его Кеннет и улыбнулся. — Я больше не занимаю эту должность. Да ты это и так знаешь.

Бранн рассмеялся и махнул в сторону дома.

— Пойдёмте пообедаем. Уверен, вы проголодались, пока тащилась сюда из столицы...

***

— Значит, Сульфар стал их передовой базой, — заключил Бран, после разговора с Лафаром. — Что же, это было ожидаемо. Дэвид предупреждал меня именно об этом.

А я предупреждал о том же Говарда, подумал бывший верденский президент. Но, к сожалению, Локен не внял его словам.

— Абсолютно верно, — подтвердил Аль’Маас. — Сначала они помогли Русталу захватить власть на планете и свергнуть законного короля, а теперь превратили наш дом в свою военную базу. Эти ублюдки помогали хашмитам убивать. Охотится на нас, как на зверей!

Обед закончился почти сорок минут назад, за которые трое мужчин наскоро перекусили, а затем перешли уже к тому разговору, из-за которого Лестер и Лафар проделали весь этот путь.

— Сейчас они укрепляются в системе. В районе Индриана. Это небольшая ледяная луна. Ещё до войны у нас там существовало предприятие по производству реакторной массы. А сейчас они выстраивают инфраструктуру вокруг луны и свои космические укрепления. Эти люди превратили мой дом в базу для своих ударов по вашему государству, мистер Бранн.

— Это... интересная информация, Лафар, — через минуту сказал Кеннет. — Но чего вы хотите от меня?

— Мы хотим, чтобы нам помогли освободить наш мир, мистер Бранн, — твёрдо произнёс Лафар. — Мне сказали, что вы знакомы с нужными людьми в верденском правительстве. Сказали, что вы сможете передать всю ту информацию, которая у меня есть тем, кому стоит её услышать. Вы прекрасно знаете, что ваше правительство не обратило никакого внимания на просьбы нашего принца. Сейчас мы вновь просим вас о помощи, но в этот раз и сами способны кое-что предпринять.

Кеннет усмехнулся в ответ на эти слова.

— Лафар, я больше не президент. Более того, наша партия потеряла лидерство в правительстве. Даже если я попытаюсь продавить подобную инициативу, что уже можно посчитать чем-то невероятным, то меня попросту никто не поддержит...

Бранн вдруг замолчал и задумался.

Да ситуация в правительстве была именно такой, какой он её описал. Но так ли всё плохо на самом деле?

Хорошо, — на самом деле всё ещё хуже, чем ему хотелось бы думать. После избрания Локена президентом Партия Хартистов получила большинство на сенатских выборах и теперь контролировала весь верденский конгресс, вытеснив оттуда и центристов, и консерваторов, к которым принадлежал сам Кеннет. Если Бранн попытается продвинуть какую-то инициативу, то его попросту задавят. В этом не было ничего удивительного. Бранн и Консерваторы на протяжении шестнадцати последних лет успешно сдерживали их, не давая вырваться вперёд во время выборов. Это можно было бы назвать успехом. Ведь каждый раз большая часть кресел в Верденском Конгрессе оставалась за спинами сторонников Бранна и его людей.

С другой стороны, считать, что его политические оппоненты — идиоты, было такой же глупостью, как заявлять, что вода не мокрая. Они хорошо подготовились к последним выборам, а вероломное нападение Протектората и гибель «Королевы Анны», дали их предвыборной кампании весомый аргумент, которым можно было размахивать перед лицом электората, как красной тряпкой перед быком.

Но, так ли прав Кеннет, когда заявил, что его не будут слушать?

Бранн всегда выступал за осторожную и умеренную политику, всеми силами стараясь оттянуть или же полностью нейтрализовать возможность грядущей войны. Кеннет прекрасно понимал, насколько разрушительной она может оказаться, если дело всё же дойдёт до стрельбы. И все последние события прекрасно доказывали, что он был прав. Сколько людей уже погибло? А сколько их погибнет ещё в будущем? В очередной раз Бранн подумал о том, что только идиоты и безумцы могут мечтать о войне.

Человечество не должно воевать. Вообще ни с кем. У людей нет причин желать кому-то смерти. Не должно быть таких причин. Но раз за разом человеческая глупость доказывает обратное. Люди берут в руки оружие для того, чтобы лишать жизни себе подобных потому... почему? Тысячи людей дадут тысячи ответов на этот вопрос. Потому, что они не такие, как мы. Потому, что у них есть что-то, чего нет у нас. Потому, что они хуже нас. Потому, что они верят не в те идеи, в которые верим мы. Потому, что мы их боимся.

Тысячи надуманных причин, которые, на самом деле не имеют под собой никакой истиной причины. Люди должны развиваться. Идите вперёд. Вместе. А вместо этого человечество с задором продолжало истреблять себя в бесконечных конфликтах. В чём разница между пьяной поножовщиной в грязном переулке и космическим сражением между эскадрами дредноутов? Её практически нет. Отличия только в масштабах трагедии. Одни люди убивают других, вынуждая их убивать для своей защиты или ради отмщения, провоцирую новый круг насилия.

Бранн ненавидел это. Ненавидел саму суть войны, потому что это было худшим, что могло произойти между людьми.

И все же, что ему ещё делать, когда маховики разрушения и людской гибели раскручивались всё быстрее и быстрее? Есть ли способ остановить их безумное вращение, прекратив очередной цикл смертей?

Кеннет вдруг понял, что такой способ имеется, но ему стало тошно от одной только мысли, что подобное пришло ему в голову. От того, что он мог посчитать это подходящим решение... выходом из сложившейся ситуации.

— Допустим, — осторожно начал он, — вы получили военную помощь. Что дальше?

— Принцу удалось объединить вокруг себя несколько довольно крупных повстанческих группировок, — тут же ответил Лафар, воодушевлённый тем, что тон разговора изменился. — Если вы сможете нейтрализовать военное присутствие рейнского флота в космосе, то наши люди смогли бы нанести удар по верхушке правительства Хашмитов и Рейнского миротворческого корпуса. Они уничтожат Рустала и всех его ближайших соратников. Мы сможем взять под контроль самые жизненно важные места и тем самым гарантировать возвращение власти в законные руки.

Последние слова Аль’Маас произнёс полным ядом голоса. Сидящий рядом с ним Лестер вдруг подумал, что не удивился бы, если бы Лафар сплюнул бы на пол от отвращения. Но тот, конечно же, так не поступил.

— Мы отрежем этой змее голову и освободим свой мир, а Верден получит базу для своих действий в этом районе космоса. Согласитесь, что в сложившихся условиях это будет более чем выгодно.

***

17 мая 786 года

Сульфар

Кулак старика ударил по столешнице с удивительной для его возраста силой. Небольшие стопки инфочипов и документов даже подпрыгнули на пару миллиметров вверх.

— Генерал, это не приемлемо.

Голос Рустала переполняли ярость и недовольство, что, впрочем, нисколько не впечатлило сидящего по ту сторону стола перед ним рейнца. Любой бы сульфарец на его месте уже дрожал от страха, но Кровель лишь устало посмотрел на сидящего перед его столом старика. Примерно так же, как уставший и вернувшийся с работы родитель смотрит на капризы неразумного ребёнка.

Рейнский генерал чуть повернул голову и внимательно посмотрел на стоявшего за его плечом высокого сульфарца со спокойным и невозмутимым лицом. На левой части его груди была эмблема в виде стилизованного трехголового льва, вместо голов у которого были лишённые плоти черепа. Тот даже не ответил на этот взгляд, продолжая сверлить стену перед собой. Как неподвижная и хорошо выдрессированная собака.