Тень поражения (СИ) - Фабер Ник - Страница 43

Сабуро и Леонид работали в своём собственном научном комплексе на крупнейшем спутнике Юпитера - Титане. Работали там шесть лет. В закрытой обстановки полной секретности. После чего представили миру свой двигатель.

Всё.

Если удалить из открытого на планшете документа воду и различные побочные статьи, то это оказывалась практически вся информация, в которой имелся хоть какой-то смысл. Больше об этом периоде их работы не было никаких данных. Вообще ничего.

— И, как мне искать ответы? — спросил Блауман в пустоту.

По крайней мере, он надеялся на то, что у самой Шан и ребят Симмонса дела шли куда лучше, чем у него самого…

***

Когда в её кабинет ворвался личный помощник, Изабелла заканчивала подготовку документов для следующего заседания комитета по делам разведки. Это занятие она считала важным и уделяла ему достаточно времени для того, чтобы её доклады всегда содержали максимальное количество информации, были понятны и лаконичны.

И всё же, сейчас она очень хотела, чтобы эту работу за неё делал кто-то другой. Потому, чем больше времени она проводила на должности начальника разведывательного управления, тем больше удивлялась тому, как у её предшественника выходило всё успевать.

— Адмирал, мы только что получили пакет от капитана курьера. Он прибыл тридцать семь минут назад.

Сказав это, он положил прозрачный футляр с заключённым в нём инфочипом на стол Решар. По красным отметкам на футляре Изабелла моментально поняла, откуда было получено это сообщение.

Хотя, скорее стоило сказать, что она знала от «кого» оно получено.

Скорее всего висящий на орбите курьер мог иметь тысячу портов приписки. Сейчас это не имело никакого значения, потому что Решар точно знала. Перед ней на столе лежало новое сообщение «Регента». Тайный агент продолжал поставлять информацию верденской разведке, даже не смотря на всё происходящее.

Взяв в руки футляр, Изабелла достала инфочип и положила его на стол. Затем вынула из внутреннего кармана своего кителя цифровую печать. Такие имелись у всех адмиралов и были уникальными. Благодаря им они получали возможность к доступу к информации с высшим грифом секретности. Как уверяли техники, подделать эти печати было невозможно.

Сначала Решар подключила к своему терминалу цифровую печать и только затем вставила инфочип в разъём. По понятным причинам он не имел систем для беспроводного доступа. Хоть это и казалось Изабелле жутко старомодным, всё же имело смысл. Гарантия того, что никто не сможет удалённо подключится к нему и получить информацию. А такая возможность всегда оставалась, даже несмотря на то, что данные на чипе были защищены самым лучшим образом и зашифрованы.

Программе дешифровки потребовалось почти двадцать секунд для того, чтобы расшифровать сообщение. По прошествию этого времени перед глазами Решар появилось короткое сообщение. Всего несколько строчек, которые, тем не менее, заставили её похолодеть.

Адмирал стремительно повернулась к своему адъютанту.

— Когда получено сообщение?

— Мы получили его тридцать семь минут назад. Капитан доставившего его курьера лично передал…

— Нет! — вскрикнула она. — Когда курьер сам получил его?!

— Э… — он на мгновение замялся, вспоминая информацию. — Если не ошибаюсь, то они покинули Новую Саксонию двадцать второго апреля.

— Господи.

Изабелла рухнула в кресло и обмякла.

Четыре недели. Этой информации почти четыре недели. А учитывая задержку в передачи, то он скорее всего эти данные устарели ещё сильнее.

— Живо свяжитесь с Михаилом Гарановым. Сообщите ему, что Седьмой флот идёт прямо в ловушку.

Молодой офицер побледнел и пулей выскочил из кабинета. Решар проводила его взглядом, чувствуя, как на её губах появляется маниакальная улыбка. Изабелла всегда начинала улыбаться, когда жутко нервничала.

А сейчас адмирал почти была готова истерично рассмеяться. Потому, что как бы не спешил её помощник, скорее всего что-либо предпринимать уже поздно. Отсюда до Лаконии курьеру лететь почти пять дней. А удар по Бедергару назначен на двадцать второе число. Корабли Виктора Райна уйдут в прыжок к своей цели через три с половиной дня.

Решар бросила ещё один взгляд на дисплей, на котором горели строчки присланном сообщения.

«Вторая ударная группа Второго Флота покинула «Гавельхайм» под личным командованием Филипа Штудгарда…»

21 мая 786 года

Концентрационный лагерь «Кагар»

Когда надзиратели лагеря ворвались в бараки для заключённых, Арун Камаль ещё спал, прижимая к груди дочь и накрывшись тонким, воняющим пылью и потом покрывалом.

Двери в барак, обычно запертые на ночь на электронные замки, распахнулись. Внутрь ворвались охранники в серых одеждах с эмблемами трёхголового льва на своей одежде. Ударами шоковых дубинок они поднимали заключённых с их кроватей и чуть ли не пинками гнали их в сторону раскрытых дверей.

— Вставайте, ублюдки! Живо поднимайтесь на ноги! — орал один из них, стоя в проходе и держа в руках пистолет.

Всё это походило на какой-то жуткий хаос.

— Папа... — прошептала девочка, прижимаясь к отцу. — Что происходит?

— Всё будет хорошо, моя маленькая, — прошептал он в ответ и стараясь подняться с постели раньше, чем до него доберутся эти изверги со своими дубинками.

Арун уже успел на своём собственном опыте убедится в том, какую мучительную боль доставляли удары этого оружия. Половина его лица всё ещё была похожа на заплывший синяк, а один глаз по-прежнему отказывался нормально открываться после того, как он попросил лишнюю порцию еды для дочери. Рацион питания для заключённых в лагере был столь скуден, что каждую ночь они засыпали под звуки урчащих от голода животов. Всего лишь ещё одна порция жидкой, почти что водянистой каши.

В ответ охранник в столовой просто ударил его по лицу дубинкой.

— Скорее, Яша, — поторопил он девочку. — Вставай.

— Пап, мне страшно, я не хочу... Я хочу к маме!

От пропитанного страхом голоса дочери у Арона вновь до боли защемило сердце.

Он всё ещё не знал, как рассказать малышке о том, что она больше никогда не увидит ни свою маму, ни брата. Каждый день, Яша снова и снова спрашивала отца. Когда же вернётся мама с Джохаром? Почему они оставили их одних?

И каждый раз Арун не находил в себе сил рассказать девочке правду. Их жизнь и без того стала ужасной. После того, как солдаты Камаан ке Сена схватили их в Джаруане и доставили сюда, каждый день в жизни Аруна оказался пропитан страхом. Чистым и животным ужасом. Он боялся даже не за свою собственную жизнь. Все его мысли оказались связаны с маленькой девочкой, что сейчас прижималась к нему. Последний осколок старой жизни, вычеркнутый из мироздания чужой ненавистью и злостью.

— Эй! — рявкнул один из надзирателей, указав шоковой дубинкой в сторону Аруна. — Пошли на выход! Живо! Пошевеливайтесь!

Прижимая к себе девочку, Арун вместе с остальными заключёнными двинулся на выход из барака. Его пальцы так сильно сжимали детскую ладошку, что малышка запищала от боли и он даже не сразу это заметил.

— Прости, Яша. Прости пожалуйста, — шептал он на ухо, подхватив девочку на руки.

Когда он оказался на улице, солнце ударило по глазам, на несколько секунд ослепив его. Арун даже не мог понять, зачем они здесь. Мужчины, женщины. Даже дети. Все, кого схватили в Джаруане, их просто на просто загнали в этот лагерь, расселив по баракам. Каждую неделю часть людей куда-то уводили, и они больше никогда не возвращались назад.

Точно так же, как сейчас уводили и их.

Кто-то шептал, что из них сделают рабочих. Другие, что их просто казнят в назидание другим. Теорий было столько, что Арун даже не знал, в какую из них верить. Каждая оказывалась хуже предыдущей стоило ему только задуматься над этим.