Война паука (СИ) - "Tayon" - Страница 48

Мне нужно было привыкнуть к временной обновке, к тому же и выданный мне доспех вполне себе неплох. Конечно, я буду всего неделю его носить и потом заменю уже полноценной броней, но все же. Кто знает, что мне в будущем еще придется пережить и когда появится возможность вернуться.

А заодно решил лично испытать боевые возможности своей подопечной.

И что я могу сказать?

Ну, если в качестве боевой единицы, то Мерли сейчас не самостоятельна. Даже если не считать оружие, то у нее не очень много возможностей сражаться самой, и она крайне зависима от команды. Пускать её в бой вообще нельзя, по крайней мере на данный момент. В будущем это вполне себе может измениться.

Зато как просто поддержка она очень даже хороша. Еще в бою с Алеком она показала себя весьма находчивой и способной, а её скоростные возможности позволяют вообще не волноваться за нее. Я толком её поймать не могу один на один, а уж если там и мы будем, то за безопасность терийки вообще нет смысла переживать.

Так что теперь я буду куда спокойнее за кошку, но её боевые возможности все же нужно поднимать.

Сегодня наш последний день в центре города и вечером мы покинем его, а потому нужно забрать её арбалет и можно будет уходить. Сейчас проведаем Бьонда, отдохнем и пойдем за оружием, а потом обратно. Гвен наверняка уже закончила свою эволюцию и ждет нас.

— Надеюсь, госпожа Гвен не скучает по нам, — взволнованно произнесла Мерли.

— Не страшно, — усмехнулся я. — Ей полезно будет немного побыть одной.

— Почему так? — не поняла кошка. — Господин Ор, вы постоянно держите с ней дистанцию, несмотря на то, как сильно она в вас влюблена. Почему вы не отвечаете ей взаимностью? Она же и вам нравится, но…

— Эх, тут все сложно, — вздохнул я, остановившись и посмотрев на терийку. — С Гвен все и правда сложно. И это просто так не решить.

— А что сложного?

— Гвен не стабильна и сейчас, если я отвечу на её чувства, то сделаю ей только хуже.

— Как это хуже? — заволновалась она. — Все же должно быть хорошо.

— Вот в этом и сложность, — покачал я головой. — Видишь ли… Тут нужно зайти немного издалека.

Пару секунд я молча подбирал слова.

— Гвен — это сложный человек, — начал я пояснять. — Её гибель тут явно была очень болезненной, травмирующей и трагичной, да и прошлое преследует её. Когда все мертвецы вокруг страдали от своего положения, будучи такими, она наслаждалась им и ей было нормально. Что уже намекает на странности…

Ага, еще тогда я не понимал, как Гвен может так спокойно рассуждать о своей судьбе. Пускай не у всех была возможность двигаться вперед, но их текущее положение никого не устраивало. Кроме Гвен, которой нравилось быть такой, какой она была, и она хотела такой остаться.

— Она просто забилась в самый дальний угол, спряталась от своего прошлого и заставила себя радоваться текущему. А затем пришел я, насильно вытащил её из привычной обстановки и вдохновил на перемены. Я — её смысл и путь, она пошла на все это из-за меня, — нахмурился я. — И тут беда в том, что это не совсем её личный выбор. Она не решилась бороться и двигаться вперед, а поменяла свое укромное и безопасное место на мою спину, за которой она может прятаться от проблем.

Да, и это нехорошо.

Она не совсем хочет встречаться с настоящим, а хочет, чтобы я присоединился к ней в какой-нибудь безопасной глуши. Идет за мной исключительно ради удовлетворения своей страсти, чтобы спрятаться и убежать от преследующего её прошлого и хочет стать сильнее, чтобы доказать всем и главное себе, что она сильная.

В этом плане она очень похожа на саму Мерли, что зависима от других.

Вот только такой мягкой, послушной и податливой кошку сделали обстоятельства и прожитые кошмары, и то, она уже делает первые шаги на пути к тому, чтобы избавится от них. Она называет нас «господами», но придет время и она поймет, что не слуга среди нас, а друг, и назовет по имени.

— А вот Гвен просто зависима и практически не видит себя отдельным от меня существом. Хобби? Цели в жизни? Интересы? Ответом на все будет некий Ор.

Пусть я несколько утрирую, но протяни я руку — и так и будет.

— Нежить и так-то не страдает стабильностью сознания и запросто зацикливается на одних и тех же эмоциях, одном и том же занятии на столетия. С Гвен же все, как видишь, еще хуже. Так что если сейчас я отвечу на чувства, то лишу её любого шанса найти себя заново. Она с радостью закроется от мира ролью моей возлюбленной, любовницы, невесты или даже жены, и замкнется. Даже то, что она пошла помогать тебе, больше выглядит как попытка позлить меня, чтобы я разозлился и заставил быть подле себя и контролировал. А потому я и стараюсь держать дистанцию, до поры до времени.

— Это сложно, — согласилась Мерли.

— Ага, как вернемся, я поговорю с ней об этом. Я не хочу, чтобы… увиденное мной когда-то повторилось…

Порой я вспоминаю один неприятный момент из своего далекого прошлого.

Надменное и насмешливое лицо эльфа-вампира, что хохотал как сумасшедший, а вспоминая что он творил… Перед глазами до сих пор лицо плачущей эльфийки. Лицо, что всегда было хмурым, надменным и самоуверенным, в тот миг было осквернено слезами и болью от осознания, что натворил её брат…

— Господин?

— Я… не совсем вспомнил всего, — произнес я, остановившись, и посмотрел на небо. — Но я помню суть… и фрагменты порой мелькают перед глазами… Особенно когда я вижу вампиров… — снова пауза и тяжелый вздох. — Он был эльфом, обычным и простым. Насмешливый, веселый, добрый, и очень нуждался в похвале своей мудрой, сильной и хмурой старшей сестры… И однажды кто-то близкий и дорогой предал его, что оставило на парне неизгладимую рану в душе. Он… стал бояться сближаться, боялся предательства и никому больше не верил, даже родне. Так он и пал во Тьму, а после отказался от всего, дабы стать вампиром… — перед глазами уже стоял не тот добряк, что помогал другим, а настоящий психопат. Маньяк, одержимый безумными идеями, что пугал одной своей искаженной логикой. — Он ломал ментально своих жертв, рушил их надежды, волю, веру, а затем подчинял себе, и так обзаводился абсолютно верными и преданными только ему последователями. Он опутывал их пеленой лжи, страха и страсти, а те увязали в паутине, превращаясь в послушных и верных… — снова картина и теперь это были взгляды людей, эльфиек и териек, что с обожанием смотрели на своего хозяина. Неподдельная любовь, страсть и верность, но уже без иных мыслей.

Как ни странно, но он и сам любил своих слуг… Он любил их и доверял им, ведь знал об их бесконечной преданности… И он собирался сделать из своей сестры то же самое…

Снова образ плачущей эльфийки, что не могла поверить, во что превратился её дорогой и любимый младший братик. Тот, кого она помнила как веселого и милого мальчика, превратился в чудовище, сломавшее множество жизней и пришедшее, чтобы уничтожить её. Он не верил в её любовь, а потому захотел сотворить с ней все то, что делал с другими, чтобы обеспечить верность последнего дорогого человека.

— А что случилось с тем вампиром?

— Ну…

- Кха-а-а-а… Ха-ха-ха! Как смешно! — веселился ублюдок, выплюнув кровь, когда мое копье пригвоздило его в скале. Наполненное Светом оружие сжинало его плоть и темную суть даже через сопротивление, которое пыталось удержать его жизнь. — Думаешь… меня… это уймет..?!

- Ты отвратителен, — зарычал я.

- Ничего… ты передумаешь… вы все передумаете, когда станете моими… слугами… когда будете любить меня… — со слезами на глазах отвечал падший. — Все… полюбите… меня… пожалуйста… полюбите меня…

Его тело обратилось в прах…

— Я убил его. Положил конец его мерзкому существованию. Он был уничтожен Светом и обрел покой.

Снова тяжелый вздох.

Неприятные воспоминания, но я рад, что такое чудовище было уничтожено.

«Похоже, с вампирами у меня и при жизни были постоянные проблемы».

Да уж, забавная судьба.

Что там, что тут, все одинаково.