Пепел между нами (СИ) - Дюжева Маргарита - Страница 8

— Какая Любка?

— Та самая, с которой Краев периодически зажигает…зажигал.

Вон оно что! Снова смотрю на Тимофееву, чувствуя внутри неприятный ком. Это еще не ревность, но уже что-то неприятное.

Фыркнув, отвожу от нее взгляд:

— Наплевать! Зажигал и зажигал. У каждого свое прошлое. Я, знаешь ли, тоже в девственницах не сидела, ожидая, когда нас с ним судьба сведет.

— Я просто тебя предупреждаю, — Аня хмурится, — Тимофеева цепкая, от нее так просто не отвяжешься.

— Я учту.

У Любы звонит телефон, и она торопливо отвечает:

— Да, Виталь, — у нее красивый, голос, грудной. Голос сытой, довольно пантеры.

Она ласково мурлыкает, общаясь с неким Виталей, и судя по словам «милый», «любимый» — все у них хорошо.

И мне это очень-очень-очень нравится.

Хорошо, когда в личной жизни у других все хорошо. Так ведь? Особенно если эта другая — красивая, ухоженная, яркая и очень опасная… Кто? Страница из прошлого? Соперница?

Собрание все никак не начнется. Я сижу, подперев щеку рукой, слушаю, о чем говорят Аня с Колей, мыслями блуждая где-то далеко. И тут по спине словно миллионы маленьких искр, сердце нервно дергается, а потом скачет, безумно пульсируя и ударяясь об ребра.

Разворачиваюсь, тут же находя виновника участившегося сердцебиения. Только зашел в аудиторию, стоит в самом низу, и смотрит прямо на меня.

Щеки, против воли заливает румянец, и дыхание становится рваным. Он на меня действует, как опиум, лишая здравого смысла. Приятно. До боли приятно, когда в груди разливается сладкое томление, когда иголочками по коже проходит влечение.

— Миша, привет! — вырывает из неги голос Тимофеевой. Она как раз проходит мимо нее, когда она заканчивает свой разговор, и, отложив телефон в сторону, приветливо улыбается.

— Привет, Люб, — кивает ей и, не останавливаясь, идет дальше. Ко мне.

Она подбирается и, развернувшись вслед за ним, удивленно вскидывает брови. Наверное, только сейчас, когда Миша садится рядом со мной, Люба впервые обращает на меня внимание. Я делаю вид, что не замечаю ее взгляда. Пошла к черту.

— Привет, — его взгляд неприлично долго задерживается на моих губах.

— Привет, — вместо голоса шепот. Чувствую его присутствие каждой клеточкой. Смотрю, и насмотреться не могу.

Маньячка.

— Ты же не хотел приходить?

— Передумал.

— Почему?

— Потому что соскучился, — не скрываясь, накрывает мою руку своей. Ё-мое! Разряд, по всему телу, до кончиков пальцев.

— И когда это успел? — не могу сдержать кокетливой улыбки.

Мы с ним вчера вест день на телефоне провисели, то списываясь, то созваниваясь, как влюбленные подростки.

— Эй! Может, оторветесь друг от друга? — ворчит Аня, наблюдая за нашим воркованием, — от вас словно волны электрические расходятся, даже волосы на затылке дыбом встают.

— И тебе, Ань, здравствуй, — усмехается Миша. Кивает моей сестре, жмет руку Николаю.

— Надо же, заметил меня, — сестра картинно всплеснула руками, — осчастливил царским вниманием! Спасибо тебе превеликое и поклон глубокий!

— Тебе, кстати, Женька кое-что передал, — Краев достает из внутреннего кармана кожаной куртки белый конверт.

— Это что? — голос у Ани моментально задрожал, она впилась недоверчивым взглядом в конверт, который Миша зажимал между указательным и средним пальцами.

— Понятия не имею, — он лишь хмыкнул, — мое дело передать.

Протягивает тайное послание Ане. Она пытается забрать его, но Краев в последний момент сдвигает руку в сторону, уворачиваясь от нее.

Аня моментально взвивается:

— Миша, е-мое!

Улыбаясь, отдает ей конверт. Сестра ворчит, недовольно пихает его ладонью в плечо:

— Шутник, блин!

Мне очень интересно, что ей написал Женя, и, если честно, краем глаза пытаюсь заглянуть в бумажку, которую она держит трепетно дрожащими лапками. Не выходит. Сестра отворачивается от меня, читает, прикрывшись ладошкой.

Мое любопытство так и остается неудовлетворенным, потому что в аудиторию, наконец, входит руководитель отдела аспирантуры, и все как по команде замолкают. Начинается серьезная, изнурительно долгая беседа о том где, что и как мы должны делать, какие подводные камни нас ждут в ходе обучения, когда сдавать кандидатские экзамены. В общем, много полезной информации, но я быстро теряю нить разговора. Потому что Миша сидит рядом, и по-прежнему держит мою руку в своей.

Пытаюсь спрятать блаженную улыбку, но выходит из рук вон плохо. Да и как тут не улыбаться, когда рядом он и, кровь пульсирует в висках?

Единственное, что меня напрягает, это задумчивые взгляды Тимофеевой, которые она время от времени бросает в нашу сторону. Кожей чувствую, что ей не нравится то, как мы рядом сидим, как он держит меня за руку.

— Привет, — раздается над самым ухом. Так неожиданно, что я вздрагиваю, едва не пролив кофе на рабочую тетрадь. За спиной — Коля Миронов. Тот самый парень, с которым меня знакомила Анечка.

— Привет, — не скрывая удивления, смотрю на него, — какими судьбами?

Он плюхается на стул рядом со мной и нагло ворует печеньку из пачки:

— Документы принес. Пока Ольга Валентиновна просмотрит бумаги и подпишет — минут двадцать пройдет. Может угостишь кофе?

— Запросто, — достаю с полки нашу «гостевую» кружку, щедро сыплю коричневого порошка и лью кипяток.

— Спасибо!

Пока мой руководитель смотрит его бумаги, мы с Колей общаемся. В основном по науке. Он рассказывает о своем направлении, я о своем. Выясняем, что оба будем участвовать в той самой международной конференции. Перемываем кости некоторым преподам. Потом переходим на отвлеченные темы, а под конец он вспоминает нелепый анекдот, над которым я смеюсь, как ненормальная.

За этим занятием нас и застает Краев.

— Привет, — голос ровный, но на заднем плане перекатывается недовольство.

— Здорово, — Миронов протягивает руку, и они обмениваются рукопожатием.

Я улыбаюсь и подмигиваю, но Мишка только смотрит исподлобья.

Вот это взгляд!

— Чем занимаетесь? — как бы невзначай интересуется он. Взяв стул, поворачивает спинкой вперед и усаживается напротив нас.

— Жду, пока мне документы подпишут, — беспечно жмет плечами Коля, — а, пока вон к Златке с расспросами пристаю. Никак не могу понять, зачем она из столицы перебралась в наше захолустье.

— Ничего не захолустье! — тут же возмущаюсь я, — обычный город.

— Тут ни перспектив нет, ни возможностей для развития. И в этом ты меня никогда не переубедишь, — Миронов категорично качает головой.

— Даже пытаться не буду…

Возможно, мы бы с ним спорили дальше, но его вызывают в кабинет к Ольге Валентиновне. Он резво подскакивает со своего места и несется к двери, на ходу бросая:

— Мих, пока! Злата, было приятно пообщаться.

— Счастливо, — нестройным хором отвечаем ему в спину и, наконец, остаемся вдвоем.

Краев вскинув брови, смотрит на меня:

— Надо же, какие у вас жаркие обсуждения.

— Обычные обсуждения, — миролюбиво жму плечами, подхожу к нему со спины и обнимаю, уткнувшись носом в шею.

Чуть ли не урчу от удовольствия. Мысли тотчас сворачивают в нерабочее русло. Хочется прижаться к нему, проложить дорожку поцелуев от шеи и ниже, почувствовать под ладонями гладкую кожу, а потом…

Злата! Уймись! Оставь свои шальные фантазии до вечера! Тем более сейчас он точно не настроен на телячьи нежности.

Сидит, сложив руки на спинке стула, смотрит прямо перед собой. Вроде спокойный, но я-то вижу, чувствую его недовольство.

— Мы просто с ним разговаривали, пока он ждал Ольгу Валентиновну, — со вздохом отстраняюсь от него.

— Я разве что-то по этому поводу сказал?

— Тебе и не надо ничего говорить, все на лице написано. Большими, красными буквами.

— Даже так? — карие глаза хищно прищуриваются, — и что же на мне написано?

— Ты ревнуешь. Да-да, — киваю для пущей убедительности.