Мама для трех лисят. Тайны дворцовых переходов (СИ) - Рыжехвост Светлана - Страница 40

– Как ты? – обеспокоенно спросила я.

– Швы разошлись, – негромко ответил Кайрнех.

Ликорис же, увидев, что нас пытаются подслушать, проворковала:

– Мой супруг рассказал мне о вашем ночном бое на изнанке мира. Тот теневой Охотник был невероятно силен! Вы сильно ранены?

– Я чуть не умерла от ужаса, когда Кайр вернулся, – призналась я честно. – Столько ран, целитель очень устал и сильно ругался, узнав о дуэли. Но ведь его не переспорить!

И две леди, шедшие следом за нами, поспешно свернули. Свежие сплетни – скоропортящийся товар, а значит, промедление невозможно!

– Мне бы не пришло в голову использовать это, – задумчиво проговорил Кайрнех.

Ликорис пожала плечами и резонно заметила:

– Правильно поданная правда – лучшее оружие.

Мы чуть прибавили шагу: на груди Кайрнеха появилось темное пятно, которое пока еще было не слишком заметно.

– Все хорошо, – он пытался меня успокоить, – все в порядке.

– Судя по эмоциональному фону Ноэль, ей теперь известно о вашем недуге? – мимолетно поинтересовалась Ликорис.

– Ты знала?! – возмутилась я.

– Я под клятвой, увы. – Ликорис развела руками. – Даже говорить об этом могла с большим трудом и не с каждым человеком. Однако я пыталась тебе намекнуть.

Сама я никаких намеков не припоминала, но спорить не стала. Двуликие порой так намекают, что лучше б не намекали – понятнее было б.

В гостиной нас уже поджидали целитель Далвертон и Дамьен. Теневик подхватил своего магистра под руку и увел в спальню, а мы с Ликорис сели на низкую софу.

Подруга продолжала рассматривать мою руку, ту самую, которая "хрупнула".

– Это ведь шрам от той родники, верно? – Ликорис потыкала заостренным ноготком в тонкий след от не слишком удачного удаления.

– Да, – неохотно отозвалась я.

Наконец двери в спальню открылись и Кайр вышел к нам на своих ногах. Дамьена не было, а вот магистр Далвертон шел следом и ворчал. Прислушавшись, я различила его жалобы на непрошибаемых двуликих, которые верят во всемогущество целителей.

– А в кого ж еще верить? В вас да в Пресветлую Мать, – рассмеялся Кайр.

– Целитель Далвертон, – позвала Ликорис, – посмотрите, пожалуйста, руку Ноэль.

– Что-то случилось? – напрягся Кайрнех.

А я успокаивающе произнесла:

– Все хорошо, просто мы все перенервничали, и Кора немного передавила мне ладонь.

Целитель посмеялся, мягко пожурил нас, чересчур впечатлительных леди, и, подойдя ближе, взял мою руку. Сделал несколько пассов, прислушался к колдовскому эху и побледнел.

– Кажется, все не очень хорошо.

Повисла тяжелая тишина, вокруг меня столпились все, и даже Дамьен вновь проявился! Он, оказывается, ходил за кавой и сейчас оч-чень опасно наклонился надо мной – вот-вот обольет горячим напитком!

– Так, необходимо иссечение, – изрек в итоге целитель. – Одного понять не могу: почему я раньше не заметил?

– Так вы же меня не диагностировали. – Я пожала плечами.

– Пф, – фыркнул магистр, – я всех диагностирую каждый раз, как встречаю. Чтобы не пропустить начало болезни.

– Но ведь для диагноста нужно согласие, – оторопела я. – Иначе это незаконно.

– Что ж, кто-то играет в карты на деньги, – целитель трансформировал низкий столик в высокий, – кто-то участвует в подпольных боях, а кто-то не спрашивает разрешения для маг-диагностики. Все мы, так или иначе, нарушаем закон.

Целитель наколдовал ширму и закрыл мою руку от меня же самой. Во избежание ненужных драм.

– Я коснулся вашего мизинца, леди, вы чувствуете?

– Я вообще руку не чувствую, – отозвалась я.

– Вот и прекрасно.

Целитель прогнал всех на другую сторону ширмы: "Вы дышите мне под руку, это раздражает", после чего затих на долгие полчаса.

Дамьен разлил каву, и я, неудобно перехватив чашку, пригубила ароматный напиток.

– Как-то это странно, – поделилась я. – Одной рукой чашку держу, а вторую в этот момент иссекают.

– Уже нет, – отозвался целитель, – уже извлекаю донельзя интересные осколки и… о-о. О! Вам следует поблагодарить леди Доварнари за своевременное и такое удачное, кхм, сжатие.

– Благодарю. – Я улыбнулась и церемонно склонила голову, а Ликорис только вздохнула:

– Я бы предпочла обнаружить это другим способом.

Мы допили каву, и через пару минут ко мне вернулась чувствительность.

– Руку не нагружать, болеть будет долго, – проинформировал меня целитель и убрал ширму.

На широком блюде лежала длинная, свернутая в кольцо цепочка. От нее в разные стороны расходились тонкие до прозрачности шипы.

– Подобные вещи в прошлом цеплялись на доноров магии, – сочувственно произнес целитель Далвертон, – потом мы, целители, научились передавать чистую силу более гуманным путем, и эти жуткие цепи остались лишь в прошлом. Сейчас такое можно увидеть только в музее истории целительства.

– Ее оттуда украли? – подозрительно сощурилась я, не понимая, как это могло не ощущаться.

– Нет, что вы, – отмахнулся от моего вопроса целитель, – это новодел. Те-то из золота, с драгоценной инкрустацией. А тут дешевая колдо-сталь.

– А вот это что? – Ликорис указала на черепки, лежащие отдельно и мною поначалу не замеченные.

– То, что вы раздавили. Не могу сказать, что это, но... Диагност должен был показать цепь, но не показал. Значит, этот амулет скрывал ее.

– А как осуществляется передача силы? – тихо спросила я.

– Болезненно. – Целитель развел руками. – Очевидцы писали, что доноры страшно кричали и редкий маг соглашался выступить в такой роли дважды.

Целитель Далвертон присел напротив нас, еще подробно объяснил, что рукой мне ничего нельзя – даже волосы расчесывать, даже шпильки трогать.

– Вот она у вас красиво висит вдоль тела, пусть и висит, или по-благородному, чуть согните и кисть у талии держите. – Магистр тяжело вздохнул. – Цепочка шла до локтя, до одного из основных энергетических узлов. Удивительно, что вы не ощутили просадки в силе.

А я ощутила. Давно. Затем привыкла, смирилась. Решила, что так и должно быть.

– Вот это я заберу. Возложу на алтарь, пусть богиня знает о деяниях паствы своей.

Целитель ушел вместе с Ликорис: у нее начались зачеты в Академии, и времени не было даже на мужа, из-за чего он изволил сильно нервничать.

– Он до сих пор не может смириться, что я использую свою девичью фамилию, Доварнари, – рассмеялась Ликорис, – но что поделать, если мир знает меня именно под этой фамилией?

Подруга упорхнула, пообещав, правда, навести справки по артефакторам, способным повторить старинный артефакт.

– Присмотри за детьми, – я взглянула на Дамьена, – мне не по себе.

Теневик растворился в воздухе, а я… А из меня будто вытащили стержень.

– Теперь ты от них не зависишь. – Кайрнех поспешно сел рядом и перетянул меня к себе на колени. – Совсем-совсем свободная Ноэль.

Я не плакала. Кажется, в прошлые разы из меня вышла вся соль и осталась лишь горечь.

– Он ведь подготовился. Этот шрам удаляли до того, как… Как переселили меня в дом. Я не понимаю, просто не понимаю. У короля двое сыновей, двое! И оба его: родовой гобелен Эрвитанских висит в музее, и любой, абсолютно любой гражданин может на него посмотреть. Так зачем же городить весь этот кошмар?! Я касалась проклятья опосредованно, но этого было достаточно, чтобы понять: оно заслуженное. Дважды заслуженное! Каким же он будет королем, если уже принцем так жесток?

Я говорила и говорила, шептала, а Кайр гладил меня по спине и со всем соглашался.

– Люди любят Деррека, – проговорил магистр теней, – к тому же мы не знаем, каков механизм передачи титула.

– Или принц смог обмануть отца, – я криво улыбнулась, – свалить свою вину на кого-то другого. Знаешь, сколько таких историй я слышала? Ой, это не наше проклятье, мы просто мимо проходили. А те, кто действительно мимо проходил, молча страдают, считая, что получили по заслугам.

Прижавшись щекой к груди Кайрнеха, я замолчала. И вдруг поймала себя на том, что прислушиваюсь к биению его сердца. Прислушиваюсь и пытаюсь различить, где же прячется его проклятье.