Табор уходит в землю - Алов Сергей - Страница 42

— Знакомьтесь, это Яша, — представил товарища сыщик. — Яша, это Олег и его бабаы, пардон, дамы. А там кто? Ротный, ты опять влип в какую-то заваруху? Придется продемонстрировать твоим друзьям картину Репина "Приплыли".

Преследователи были уже шагах в десяти. Высокие кусты помешали им обнаружить появление на сцене новых действующих лиц. Крюков страдальчески сморщился. Ему не хотелось стрелять в людей. В смысле стрелять вот так, подло, без предупреждения, предупредительного выстрела в воздух и прочей обязательной для законопослушного человека дребедени. Но он взял, и переборол себя, причем на удивление легко.

Спустя секунду Жора продолжал бежать уже в гордом одиночестве. Его подчиненные устлали своими телами асфальт больничного дворика. Яшка тем временем проредил группу прикрытия. Из четверых только один водитель еще подавал признаки жизни.

— Нет, это не охота. Это просто какая-то бойня, — с грустью произнес Крюков, стреляя Жоре в ногу. И крикнул ему. — Поживи немного, у меня к тебе тема есть. Перетереть надо, но сейчас некогда.

И прострелил руку, которой тот пытался поднять свой выпавший пистолет.

Крюков провел их в тенистый переулок, где оставил свою "рябуху". Когда все сели, он запустил двигатель и спросил Олега.

— Куда двинем?

— Давай на заимку, там спокойнее, — предложил тот.

— Вообще-то я в этом не уверен, но проверить стоит, — сыщик озабоченно поглядел на часы. — Поспешим, а то Максимыч там один со своей антикварной пукалкой может и не справиться.

Неподалеку от заимки Крюков остановился. Легкий ветерок занес в окно "рябухи" запах гари. Он потянул носом.

— Что за фигня? Тайга горит? Как думаешь, ротный?

Олег покачал головой.

— Нет, это не лесной пожар. Думаю, дальше ехать не стоит. Тебе не в падлу на разведку сгонять?

— Да какие проблемы? Один момент. Яша, ты со мной?

Яшка с готовностью кивнул.

Крюков загнал "рябуху" в густые заросли и предупредил.

— Не шуметь и не хихикать. Мы скоро.

Проверив оружие, разведчики направились к заимке. Выйдя из леса, Крюков едва не споткнулся о труп собаки, одной из тех, что использовались Максимычем для охраны. Бывшая база отдыха представляла собой печальное зрелище. Дымились остовы строений, сильно воняло гарью. Бандиты разнесли все в пух и прах.

Неподалеку от пепелища дома лежал Максимыч. Он уже не дышал. Яшка взглянул на тело и отвернулся. Крюков догадался почему. Максимыча убили все тем же способом — разрывной пулей в голову. Вместо глаз у него чернели пустые окровавленные впадины. Рядом валялся его автомат. Крюков поднял его и передернул затвор. Он не ошибся, перекос патрона оказался для старика роковым.

Они закопали Максимыча на краю поляны под высоким приметным дубом. Так, чтобы позже можно было перевезти его прах на кладбище. После этого вернулись к своим. Те уже начали проявлять признаки нетерпения.

— Что так долго? — спросил Олег.

— Максимыча хоронили, — ответил сыщик.

— Понятно. Заимки больше нет?

— Только пепел.

Все замолчали, каждый по своему обдумывая случившееся.

— И куда мы теперь? — грустно вздохнула Юлька.

Крюков вышел из оцепенения и запустил двигатель "рябухи".

— Я тут знаю одно местечко неподалеку. Думаю, там нас примут. Но только при одном условии.

— А что, это условие какое-то особенное или трудновыполнимое? — встревожилась Светлана.

— Для меня оно практически невыполнимо, а как для вас — не знаю.

— И что это за условие?

— Не бить древнего китайского фарфора.

— Что же тут сложного? — удивилась докторша.

— Не знаю, но у меня это почему-то никак не получается, — признался Крюков и тронул машину.

Он переглянулся с Олегом. Оба понимали, что от мелких стычек Папа перешел к настоящей войне.

Крюков оставил Орлова с его женщинами в доме ценителей китайской керамики. Хозяева были только рады оказать своему спасителю эту небольшую услугу. Дом был просторный, места хватало всем.

Сам опер вместе с Яшкой вернулись в город. Здесь, поплутав немного по незнакомым улицам, Крюков нашел адрес, полученный им от Юльки. Оставив Яшку в машине, сыщик поднялся на третий этаж и позвонил.

— Чего надо? — отозвался из-за двери хриплый сонный голос.

— Привет от брата принес, — ответил Крюков.

Дверь открылась.

— С того света, что ли?

На пороге стоял Отмороз. В руке он держал короткий обрез охотничьей двустволки. Он неприязненно взглянул на сыщика. Узнал, опустил обрез и пригласил.

— Заруливай. Можешь не разуваться.

Отмороз, безвольно опустив плечи и по-стариковски волоча ноги, прошлепал на кухню. Крюков проследовал за ним. На заваленном окурками и колбасной шкуркой столе стояла ополовиненная бутылка водки и стакан.

— Брата поминаешь? — спросил сыщик.

— Угадал, — Отмороз достал с полки еще один стакан и налил водки в оба. — Его и пацанов. Вчера менты их на свалке нашли. Папины шестерки их на куски порвали. Так что один я остался, даже выпить не с кем. Давай.

Он одним махом опрокинул стакан в глотку. Закусывать не стал, взял с блюдца дымящуюся сигарету и жадно затянулся. Крюков после секундной заминки тоже выпил водку. Закусывать было нечем, запивать он не привык.

— Папе должок вернуть не хочешь? — спросил он взгрустнувшего хозяина.

— А? Смеешься?

— Нет, я серьезно. Третьим будешь? Или пулеметик хоть какой-никакой подбрось, а то у нас со стволами напряг. Если не мне, то хотя бы другу.

Отмороз посмотрел на сыщика совершенно трезвым взглядом.

— Если не прикалываешь, то пошли. Пулемета я вам не дам, ясный перец. Сам возьму. А тебе мы что-нибудь подберем.

Он поднялся и исчез, как показалось Крюкову, в ванной. Вскоре оттуда донесся грохот рухнувшего железного корыта. Через минуту Отмороз вернулся, сжимая в одной руке ручной пулемет Калашникова с круглым барабанным магазином, а в другой самый настоящий "мини-узи". Маленький автомат он протянул сыщику.

— Этого для друга хватит?

— Вполне, — кивнул Крюков.

Его самого вполне устраивал его скорострельный пистолет с его трехпульными короткими очередями.

— Для начала я хочу повидаться с Жорой, — сказал Крюков, когда все трое членов диверсионной группы разместились в машине. — Где он сейчас обитает?

— Я слышал, они в шашлычной возле рынка окопались, — сообщил Яшка.

— Это где ты мне нос сломал, — напомнил Крюкову Отмороз.

— Тогда поехали.

Жора с перебинтованными рукой и ногой сидел в недавно отвоеванной шашлычной, ставшей новой штаб-квартирой банды. Ехать к Папе он просто боялся. Если тот пообещал в случае неудачи с Петролом оторвать Жоре голову, значит оторвет. Не сам, конечно. Те же Ибрагим с Артуром постараются.

Сейчас у Жоры не оставалось иного выхода, кроме как поднять бунт и отделиться от Папы. Дело, конечно, обреченное, голимая беспонтовка, но он и сам теперь был смертником, а на бычье ему было наплевать — мясо и есть мясо. Этих убьют, другие придут. Как пионеры-герои.

А Папа своих угроз не забывает. Он мужик не злопамятный. Убьет кого, и тут же забудет. Но не раньше. Значит надо драться, авось кривая вывезет. Хуже-то все равно не будет, потому как хуже некуда.

Жора дал команду своей бригаде собраться в шашлычной и теперь с нетерпением ждал прибытия всех бойцов. В зале собралось уже человек восемь-десять, когда дверь вдруг открылась и на пороге возник Яшка.

Во время перестрелки у больницы Жора не мог его видеть, так как Яшка не выходил из кустов, а потом Жоре вообще стало не до наблюдений. Но Жора знал Яшку как нового папиного киллера. Не прислал ли сейчас босс его за жориной головой?