Табор уходит в землю - Алов Сергей - Страница 5

Ибрагим одним прыжком очутился рядом с поверженным мотоциклистом. Тот громко стонал, ухватившись за правую ногу.

— Проверь другого! — крикнул абрек Жоре.

Тот выскочил из машины и бросился ко второму сбитому меткой очередью агрегату. На нем разъезжали двое — парень и его подруга. Им повезло меньше. Потеряв управление, их мотоцикл на полном ходу врубился в толстый ствол вековой липы. Оба седока уже не подавали признаков жизни.

Ибрагим отволок раненого за ближайшие деревья. Жора с трудом откатил с дороги его покореженный мотоцикл. Затем оба склонились к продолжавшему завывать пленнику.

— Кто такие? — спросил Ибрагим.

— Да пошел ты! Вы не поняли, козлы, на кого наехали! — хорохорился тот. — Мы — "Ангелы ада". Эта трасса — наша. Вас тут и зароют!

Ибрагим пнул его в бедро. Пленник взвыл.

— Нога! Вызовите "скорую", а то живыми точно не уйдете!

— Не груби, сынок, — почти ласково сказал Ибрагим. — Посмотри на меня.

— Чего? Да пошел ты!.. — вызывающе бросил налетчик, но тут же посерел лицом.

В глаз ему смотрело дуло старенького, местами добела вытертого "парабеллума".

— Что, нога балыт? — с доброй улыбкой произнес Ибрагим. — Не ссы, ишак, сейчас ничего болеть не будет.

И нажал на спусковой крючок. Жора с неподдельным ужасом увидел как пуля вошла гопнику в левый глаз. В тот же миг его правый глаз с чавкающим звуком выскочил из глазницы.

— Вах, ышак сыктым! — с восхищением выругался Ибрагим, не замечая, что весь забрызгался кровью и мозгом жертвы. — Я в горах видел, как Тракторист такое делал. Я сам много раз пробовал — ничего не получалось. Пуля через башку насквозь проходит. А если даже застревает, все равно глаза не вылетают. У жмура только морда отекает, делается набрякшей — и все.

Жора пересилил отвращение и тоже проявил интерес к фокусу.

— А почему сейчас получилось?

— Мне Папа объяснил, — признался Ибрагим. — Нужен патрон с ослабленным зарядом и разрывной пулей. Когда в глаз стреляешь, пуля в мозгах разрывается и какое-то внутричерепушечное давление поднимает. От этого другой глаз просто изнутри выбивает. А если в затылок или в висок стрельнуть, то оба глаза должны вылететь. Все дело в том, чтобы пуля балду не насквозь прошивала, а внутри разрывалась.

Теперь и Жора восхищенно покачал головой.

— Вот это называется вдарить по шнифтам! Я тоже хочу попробовать. Дашь стрельнуть?

— Попробуешь еще, — Ибрагим помахал в воздухе пистолетом. — Клевая машинка, только спусковая скоба уж больно маленькая, палец с трудом проходит. Если хочешь, я тебе его подарю? Когда у тебя день рождения? Заводи, поехали. Мне еще где-то помыться надо. Не зря говорят, что утечка мозгов — дело грязное. Ха-ха!

Над Москвой повис тяжелый удушливый сумрак. Небо затягивала грязная пелена дыма лесных пожаров, вплотную подступивших к столице.

Старший опер Управления спецслужбы МВД капитан Крюков ехал на стрелку с агентом. Впереди тускло мелькнул кроваво-красный глаз светофора, но капитан обратил на него не больше внимания, чем дедушка Ленин на старуху Крупскую. Бронированная, внешне напоминающая старенькое такси, трехсотсильная "волга" Крюкова устало рассекала пыльный, насыщенный гарью воздух.

Агент опера Крюкова носил кличку Штирлиц. Он только недавно обзавелся мобильником и еще не успел им наигрался. Сам Крюков услугами сотовой связи пользовался уже лет десять. Когда-то он снял пиратский телефон-двойник с убитого бандита, но только год назад наконец сменил его на нормальную, легальную трубку. Впрочем, сыщика все еще раздражала необходимость платить за звонки самому. Но сейчас звонили ему.

— Информация — все пальцы оближешь. На руках, ногах и двадцать первый! — захлебываясь выпалил Штирлиц. — Я новый канал поставки наркоты надыбал. Внедрился к ним по самые недра. Крутые пацаны. Порошка у них — больше, чем в "золотом треугольнике"! Товар идет из какого-то Вяземска.

— Ты уверен? — охладил его энтузиазм Крюков.

— Я уверен, что входящие звонки бесплатные, а исходящие за полцены, — заржал было Штирлиц, но тут же с опозданием спохватился. — Слушай, а мобильник точно не прослушивается?

Крюков презрительно сплюнул в окно.

— Какая тебе разница? Ты все равно ничего толком не сообщаешь, только обещаниями кормишь. Туфту сливаешь. В следующем месяце буду тебя, на хрен, списывать как исчерпавшего свой разведресурс. Вали на заслуженный отдых!

Штирлиц тут же перепугался и завел шарманку по новой.

— Эй, гражданин начальник, мы так не договаривались! У меня для тебя такая информация!…

— Что по Хряку? — бестактно оборвал его заверения Крюков. — Ты мне давно обещал его найти. У меня к этому уроду много вопросов накопилось.

— С Хряком облом, — глотая в спешке буквы засуетился Штирлиц. — Исчез, как в воду канул.

— Если в воду, то обязательно всплывет, — обнадежил его Крюков. — Дерьмо не тонет. Короче, готовься. Даю тебе последний шанс. Через час приеду — дашь полный расклад по новому каналу наркоты. Или катись колбасой и дальше живи как знаешь.

Штирлиц забубнил.

— Гадом буду, начальник! Полный расклад представлю! Они мне сейчас звонить должны…

— Кто у них здесь, в Москве за пахана? — снова перебил сбивчивую речь стукача Крюков.

— Мясоруб.

О-па! Информация к размышлению: Мясоруб — бывший десантник, контуженный на всю голову сразу. На кусок хлеба он зарабатывал древнейшей из профессий — разбоем и душегубством. При этом всем прочим инструментам убеждения предпочитал острый мясницкий топор, за что и получил свое погоняло. С помощью этого незатейливого прибора он находил общий язык как со строптивыми торгашами, так и с конкурирующими коллегами-бандитами. Получается, теперь еще и наркотой торгует. Под стать вождю были и его бойцы. Руки в крови по самые подмышки.

Ровно через час после телефонного разговора Крюков очутился перед квартирой Штирлица. С присущей сыщику профессиональной наблюдательностью он заметил, что дверь квартиры наполовину распахнута.

Тело Штирлица лежало в коридоре. Мертвый агент смотрел в темное окно пустыми черными глазницами. Оба глаза его были выбиты. Крюкова передернуло. Входное отверстие пули оказалось на затылке. Пуля либо вышла через глаз, либо осталась в голове осведомителя.

Как шутил знакомый патологоанатом: "Диагноз — церебраго. Прострел в мозгу". Сам остроумный доктор мучился от люмбаго — прострела в пояснице.

Стараясь не наследить, Крюков наскоро обследовал карманы убитого. Вряд ли тот надолго расстался бы со своей игрушкой. Трубку мобильника он нашел в кармане его тренировочных штанов. Убийцам и в голову не могло прийти искать в заношенных, с пузырящимися коленками, левых "адидасах" жертвы что-либо ценное.

Сыщик проверил память телефона. Он запомнил номер, с которого Штирлицу звонили спустя каких-нибудь пять минут после их разговора. Сначала опер вызвал тревожную группу с Петровки и только потом "пробил" извлеченный из памяти мобильника номер по центральному адресному бюро.

— Телефон принадлежал тресту "Мясохладобойня номер три", — любезно ответила женщина-оператор. — В настоящее время данная фирма по указанному адресу не существует.

— Спасибо, — поблагодарил опер и уселся ждать приезда коллег-криминалистов.

Едкая гарь от дымящихся торфяников заставляла слезиться глаза и рыбьей костью скребла в горле. Здание бывшего склада-холодильника "Мясохладобойни № 3" напоминало осажденный индейцами форт бледнолицых.

Индейцы, как им и полагается, никуда не торопились. Обложив дичь, они сидели в холодке за брошенными строителями бетонными блоками и покуривали. Часть их была облачена в каски и бронежилеты поверх серой милицейской формы, но были и люди в штатском.