Возрождение Феникса. Том 7 (СИ) - Володин Григорий - Страница 11

От воспоминаний о славных временах Кали улыбается.

«Перун, надеюсь, тебе там с хаоситами тоже весело».

Княгиня возвращается мыслями к насущным делам. Кали хочет лично отомстить за Егеря, неважно, ранен он или мертв. То есть, важно, конечно, но на вид мести это не повлияет. В любом случае она будет одинаково милосердной. Поотрубать хаоситу руки с ногами и дело с концом. А оставшуюся тушку оттащить Софии на допрос.

Кали успевает вовремя. Так ей показалось, потому что хаосит еще дышит, а демоники кучкуются на другой стороне поляны. Но потом она замечает рядом с тварью Сеню. Его руки увенчивают огненные когти…нет, Когти…нет, святые Огневики из оружейного арсенала самого Царя-Огня. Вокруг стройного тела юноши вращаются вихри из золотого огня и черного дыма. Еще вдали пощипывают травку две необычные шестилапые лошади, но сейчас не до них. Эти животинки, похоже, безобидные.

— Какого желудя! — накидывается княгиня на Шершня и остальных демоников. — Почему вы топчетесь здесь, как павлины в курятнике? Почему не помогаете Арсению?

— Он сам велел, — мнется пристыженный Шершень, другие демоники виновато опускают глаза. Только серый динозавр-африканец, не обращая внимания, поглаживает задницу уснувшей Бритвы, которую перекинул себе на плечо.

— Он? — не понимает Кали.

— Беркутов, — поясняет Шершень и, словно в оправдание, брякает: — Он сказал, что главный… вот мы и слушаемся.

— Млять, — другого слова у Кали не нашлось. — Пацан сказал, что он главный, и ты это проглотил?

— Всё так, госпожа, — Шершень поджимает губы, но возразить ему нечего.

Кали смиряет его строгим взглядом.

— Премию получишь, гвардеец, — поощрительно улыбается княгиня и, отвернувшись, идет в эпицентр драки. Напоследок она бросает. — Пускай союзничек привыкает распоряжаться вами.

Снова вспыхивают багровые Когти Махжи, и княгиня приближается к сражению. Хаосит, правда, попался интересный. Надо же: с двумя звездами действительного статского советника. А сколько еще подобных шпионов сидят в госструктурах?

Хаосит крутит над головой странным кнутом.

«Кнут-самобой» — всплывает в сознании из ниоткуда знание. Кали невольно вспоминает легенды, где этим былинным оружием обращают человека в лошадь и разгоняют вражье войско.

Кали снова возвращается взглядом к Арсению. Что за странное чувство в груди? Похоже, это боголепие овладевает ее душой. Княгиня признала Огневики, оружие Царя-Огня, и парадокс происходящего приводит суровую воительницу в трепет. Будто перед ее глазами разворачивается эпическое сражение из священных томов. Юный Царь-Огонь идет сжигать порождение Тьмы. И сами боги благословляют огненного духа на верное дело.

Окруженный пламенем, хаосит шипит и крутит Самобоем. Бессильно щелкает кнут по горячему воздуху. До Арсения тварь не может достать, между тем, огненный вал сносит ее с ног. Она рычит, и клыкастый рот изрыгает молнии. Ветвящиеся и змееподбные.

Фрактал! Гринвес ведь демоник! Выходит, он обладает силой Высшего угряса.

Но Сеня без труда отражает атаку. Светловолосый юноша, будто сын солнца, испускает огненные багрянцы, и бессильные молнии гаснут. А огонь продолжает накрывать поляну неостановимым красно-золотым валом. Зажмурившись, тварь испуганно шипит. Она вскакивает и в ужасе вцепляется в свой кнут.

Вот действительно — мифы слились с реальностью воедино. Хаос и фракталы смиксовали со славянскими легендами, и на выходе получилась эта неописуемая битва.

Кали продолжает смотреть на Арсения. Пылающие золотом татуировки на его юном красивом лице нестерпимо обжигают глаза, но она все равно смотрит. Он очень красив, бесспорно, не зря Ксюшке приглянулся. До этого дочку вообще не интересовали мальчики, куда там, только Военные игры. А Беркутов всем впечатляет: и станом, и смазливым лицом, и манерой держаться, и железным характером, ну и силой, само собой. Так что подошел под параметры Ксюхи, считай, как влитой.

Но Кали впилась взглядом в юношу не из-за красоты. Татуировки! Орнаменты на лице! В молодости Перун носил похожие узоры. Ярко-золотые, идущие по коже, словно разрез, словно под ней спрятан неиссякаемый золотой свет. Словно само солнце взирает на тебя.

— Мой муж! — смаргивает Кали слезы. — Мое солнце!

На разум княгини находит помутнение. Слишком она истосковалась по любимому супругу, слишком сильно Беркутов сейчас похож на него в молодости. Какой еще Сеня! Это Перун! Он пришел к своей малышке Кали, и пускай Когти другие — не синие, а золотые, но никто не может быть столь силен и столь прекрасен. Столь могущественен!

— ТЫ СГОРИШЬ, МРАЗЬ! — гремит Перун, взмахивая Огневиками.

— Да, мой муж! — восклицает с улыбкой Кали. Больше никто не способен так сказать! Никто! — Сражайся за свой Дом! Карай наших врагов!

После огненного шторма Гринвес чернеет и становится похож на сгоревший уголь. Горящее лицо превратилось в одну чудовищную рану.

— Муженек! — шепчет Кали, и багровые Когти ярко горят, отражая восторженное состояние воительницы.

Если бы княгиня на миг отвела взгляд, если бы задумалась над своим состоянием, то поняла бы что стала жертвой магнетической силы Арсения. Ее истосковавшееся сердце повлияло на рассудок, и сейчас слезы радости стекают по ее лицу. Счастье в безумии. Любовь ошибки.

Между тем Беркутов (или Перун?) схватывается в рукопашной с обожженным и дымящимся хаоситом. Гринвес пытается удержать в сожженных руках Самобой, но кнут рассыпается пеплом.

— Бой со мной — не честь тебе, мятежник! — бросает приговор Арсений. — Это казнь предателю. Больше ты не лорд-командор. Всего лишь червь.

Но хаосит всё же оказывает отпор. Они схватываются вплотную. Натужная борьба, сиплое дыхание с обеих сторон, извержение огня и молний, а затем гигантские всполохи пламени, в которых пропадают фигуры дерущихся. Кажется, этот столп огня можно увидеть даже из космоса.

К счастью, леса спасает от пожара разразившийся дождь. Струи воды падают из свинцовых туч, заставляя пламя неистово шипеть и исторгать клубы дыма.

Поверженный хаосит катится дымящейся кучей. Безобразная черная горка еще стонет, еще жива.

Огневики свистят, описывают дымящиеся узоры в воздухе, и каждый новый орнамент сопровождается ором твари и брызгами крови. Четыре взмаха — и четыре отсеченные конечности отлетают в огонь.

— Убейте его! — гремит Беркутов, отвернувшись от изуродавнного хаосита. — Добейте паскуду!

Шаг к хаоситу делает африканец— динозавр, но Беркутов тут же окрикивает:

— Чугун, да не ты! Он демоник! Твоя жива пропадет!

— Да не боись, — отмахивается огромной лапой «молодой вождь» Боби Арку. — Я хвал демонскую розу.

— Но тогда его фракталы пропадут, — объясняет победитель хаосита. — Пускай демоники убивают. Шершень, за тобой отбор.

Недолго думая, к хаоситу бочком подходит Али, и пока Шершень думает над дилемой, Крокодил хвостом разбивает черную черепушку Гринвесу.

— Оя, — удивленно оглядывается Али. — А йа слачаяна, аднака.

Но Беркутов не видит этого «слачаяна». Как и остальные демоники. Потому что на глазах всей толпы Кали неожиданно хватает Арсения, притягивает к себе, обнимает его за шею, прижавшись губами к щеке, прямо к пышущей жаром татуировке Коляду:

— Перун, ты вернулся! — мурчит свирепая княгиня.

— Эм, Кали? — ошарашенно вертит головой Арсений. — Здесь нет князя Перуна, госпожа.

— Ошибаешься. Он очень близко, — Кали трется вздернутым носиком об его щеку. — Твоя жена соскучилась, дорогой. Тебе сегодня не отделаться от супружеского долга. Чур в спальне я первая. София с Аяно и Дана пускай ждут, пока твоя Кали насытится.

В глазах Арсения вспыхивает такой неподдельный ужас, что демоники сразу же жалеют бедного дворянина. Ситуация не из простых. Особенно учитывая, что Кали не убрала Когти Махжи, и багровые резаки горят на нежных руках, обнимающих светлую голову Беркутова.

Один лишь Чугун показывает Беркутову большой когтистый палец.

— Узнаю брата совершенного Фалгора, — щерится широкая пасть динозаврика. — Хоть и строишь из себя монаха, не забываешь прибрать лучших красоток. И так на каждой планете он делал, — объясняет Крокодилу.