Чужая Невеста (СИ) - Драч Маша - Страница 53

Наш… Он признавал этого ребенка. Не снимал с себя ответственность и не отгораживался. Из-за слёз у меня всё перед глазами поплыло акварелью.

— Когда он родится, — продолжил Борис. — Не ври ему насчет меня. Никогда. Он имеет право знать правду. Я хочу быть настоящим для него.

— Хорошо, — мой голос задрожал. Ком в горле стал невыносимо большим.

— Хорошо, — повторил за мной Бабай и медленно отпустил.

Почувствовав вкус собственных слёз на губах, я не удержалась и спросила:

— Если бы тебе был дан второй шанс, чтобы ты сделал?

— Нет никаких вторых шансов, — Борис медленно развернулся, подошел к кровати и опустился на самый ее край.

Я быстро вытерла рукавом кофты свои глаза и глубоко втянула воздух.

— А если бы был? Ты что-нибудь изменил или прожил ту жизнь, какая у тебя есть сейчас?

Повисло молчание. Бабай вжал локти в колени и опустил подбородок на сцепленные в замок пальцы. Взгляд устремился в пол. Я смотрела на этого мужичину и чувствовала, что у меня сердце разрывается от боли за него.

— Не знаю, — ответил Борис. — Я не знаю, Злата. Не привык думать о том, чего нет и быть не может.

Я прикусила нижнюю губу, глуша в себе всхлипы.

— Иди к себе. Поздно уже, — Бабай выпрямился и повернул голову в мою сторону.

— Я могу остаться с тобой этой ночью?

— Нет, — последовал жесткий ответ. — Это ни к чему.

Борис был прав. Но легче мне от этого не стало. Мы оба прекрасно понимали, что это наш последний разговор. Последний шанс сказать о том, о чем раньше нужно было лишь молчать.

— Поздно уже, — снова повторил Бабай, будто подгоняя меня навсегда оставить пределы его жизни, приделы его темноты.

Я уже развернулась и подошла к дверям, чтобы взяться за ручку, открыть и уйти, но потом… Что-то мощное и яркое пронзило меня насквозь: мое сознание, тело, душу. Резко повернувшись, я быстро направилась к Борису и больно ударившись коленями об пол, обняла его двумя руками. В суставах жутко заныло, но я не обращала на это никакого внимания. Стоя перед Бабаем на коленях, я обнимала его за шею так крепко, что руки начали неметь. Судорожно хватаясь пальцами за ткань рубашки, я захлёбывалась слезами. Мысленно прощалась с этим мужчиной и благодарила за всё, что он мне дал и чему научил.

Он обнял меня одной рукой. Обвил ее вокруг моей талии и уткнулся носом в волосы. Борис всегда любил мои волосы. Пальцы, вжатые в мою кожу, причиняли боль, но я была рада ей. Она говорила о том, что всё еще реально. Бабай пока еще реален для меня.

— Я люблю тебя, — тихо-тихо прошептала я ему на ухо. — Очень люблю.

Мне не нужно было никаких ответов или реакций от Бориса. Я просто хотела, чтобы он это знал. И пусть наш будущий ребенок стал для нас полной неожиданностью, но он никогда не был и не станет ошибкой. Он — результат наших чувств. Настоящих чувств.

— Я знаю, моя золотая бусина, — Борис опустил ладонь мне на затылок. — Знаю.

Я улыбнулась сквозь слёзы.

— Но уже поздно.

— Пришло время прощаться? — со светлой грустью спросила меня Катя.

— Завтра утром уже вылет. И… Пожалуй, ты права. Пришло время прощаться, — я тяжело вздохнула и посмотрела в окно.

Мы сидели в том самом ресторане, в котором часто с коллегами обедали. Всё здесь уже давно стало родным и привычным: и живые цветы в больших вазонах; и черно-белые картины на стенах; и приятный тонкий сладковатый аромат, что витал в воздухе.

— Ничего. Свидимся еще, — Катя ободряюще улыбнулась. — Сейчас главное обжиться на новом месте. Привыкнуть к новым людям и ребенка родить. А всё остальное — чепуха.

— Страшно немного, — созналась я и допила свой уже немного остывший фруктовый чай.

— Почему? — Катя искренне удивилась.

— Чужая страна, — коротко ответила я. — Боюсь, что не сумею адаптироваться.

— Ерунда! — Катя засмеялась. — Что-что, но адаптация — это твой конёк. Справишься, поверь мне. К тому же ты будешь не одна, а с Валом. Он всё-таки принял предложение компании, я права?

— Да.

Мысли отбросили меня на несколько дней назад, когда Вал ответил, что согласился на работу. Я искренне была рада за него, а он… он даже немного смутился.

— Ты этого достоин, — добавила я. — И все мы будем тобой гордиться.

— Спасибо.

Вала переполняли эмоции, это было очень заметно по его глазам. Подхваченный этими эмоциями, он крепко обнял меня.

Мы еще не говорили о том, как будем жить вместе во Франции. Пока вся эта новая жизнь казалась мне слишком туманной. Не хотелось забегать наперед. Мама иногда говорила мне, что лучше решать проблемы по мере их поступления. Я решила воспользоваться ее советом.

— Это хорошо, — отметила Катя. — Вал не создан для всего этого, что происходит сейчас с нами. У него совсем другой путь.

Я была согласна с Катей. Вал казался инородным элементом в мире Бориса. Думаю, что и сам Борис это прекрасно осознавал. Именно по этой причине он и не спешил делать из своего младшего брата сильную фигуру на игровом поле. Такая тактика была продиктована не братскими чувствами, а холодным расчетом логики.

— Кать, я хотела тебя кое о чем попросить, если можно, — со всей серьезностью произнесла я.

— Да, конечно. Без проблем. Говори, — охотно согласилась подруга.

— Могла бы ты держать меня в курсе событий? Я не хочу неизвестности. Мне будет спокойней, когда я буду знать, что с ним, — я медленно выдохнула, стараясь оставаться спокойной.

— А если информация будет неутешительная? — Катя с опасением посмотрела на меня.

— Рассказывай всё как есть. Несмотря на то, что я вынуждена уехать, это не значит…

— Что ты его перестанешь любить, — закончила за меня Катя. — Понимаю. Я прекрасно тебя понимаю. Знаешь, мне очень жаль терять такую помощницу, как ты. Правда. Такой порядок и в компьютере, и в бумагах. Ты хороший работник, Злата.

— Спасибо, — я смущенно улыбнулась.

— Хорошо. Я поняла тебя. Буду держать в курсе дела. Думаю, я бы тоже не смогла сидеть в неведенье. А что Борис?

Я затаила дыхание. В груди снова стало тесно и больно. После нашего последнего вечернего разговора мы больше не виделись. Интуиция подсказывала мне, что до нашего отъезда мы и не увидимся. Борис отошел в сторону. Скрылся в тени. Нам больше нечего было сказать друг другу.

— Ничего, — удивительно спокойным голосом ответила я. — Вряд ли он захочет нас с Валом проводить, — я иронично улыбнулась.

Вылет был запланирован на утро. Накануне ночью я практически не спала. Все необходимые вещи были упакованы. Вопрос с документами разрешился еще несколько дней назад. Вот-вот я должна была пересечь очередную отметку и начать новый отрезок своей жизни.

Я волновалась и не стремилась подавить в себе это чувство. Борис дома так и не появился, но меня это не огорчило. Мы обо всём уже поговорили. Чип спал, а я расхаживала по квартире, мысленно с ней прощаясь. Она стала для меня надежным убежищем, а затем и вторым домом. Мне нравилась здешняя полутьма и обширность свободного пространства. Я ни о чем не жалела.

Пусть моя любовь всё еще нестерпимо ныла в груди и рвалась наружу, я принимала ее. Заглушать эту любовь я не собиралась. Она сохранится во мне ровно настолько, насколько это предначертано судьбой.

Остановившись на пороге спальни Бориса, я глубоко вздохнула, а затем прошла внутрь. Я задремала на его кровати, притянув колени к груди. Мне снова приснилась та самая фантастическая птица. Она кружила надо мной. Я слышала шелест ее сильных широких крыльев. Он убаюкал меня.

Утром, ровно за два часа до вылета, за мной приехал Вал. Он показался мне не выспавшимся, но при этом всё равно был полон воодушевления.

— Готова?

Я в последний раз взглянула на обширную гостиную. В сердце заползла щемящая тоска.

— Удачи вам, — пожелала Лариса, выглянув из кухни. — И хорошего полёта.

— Спасибо, — Вал добродушно улыбнулся домработнице.