Модный салон феи-крестной (СИ) - Завойчинская Милена - Страница 18

Но самое забавное оказалось в том, что статуя не серая, а... Та-да-дам! Розовая! Скульптор использовал бледно-розовый мрамор. Как уж так вышло, что сверху статуя покрылась коростой из чего-то непонятного, отшелушившегося в процессе мытья, я не знаю.

— Да ты, оказывается, симпатяга! — сообщила я отмытой малышке, насухо вытирая ее полотенцем.

Покрутила в руках, поскребла ногтем красное пятнышко на лбу, четко по центру, над сморщенной переносицей.

— Завтра решу, где тебя поставить. А пока спать.

Я сдвинула статую на центр кухонного стола. Махнула рукой, убирая заклинанием пролитую и разбрызганную вокруг мойки воду. Очистила полотенца и повесила их на крючки. Не люблю оставлять вещи неубранными после себя. Пять лет в общежитии приучили к чистоте и порядку. Благо бытовая магия позволяет это делать не напрягаясь.

Но добравшись наверх, пришлось еще чуть повременить. Поменяла постельное белье на свое, купленное сегодня. Мне ведь поначалу пришлось воспользоваться тем, что лежало в шкафу и принадлежало прошлой хозяйке. Выбора-то не было. Но все же такие вещи лучше иметь свои.

Спала я в итоге как убитая. Уставала последнюю пару дней, как во время сессии. Когда готовишься на пределе сил к сдаче очередного экзамена, а потом следующего, и еще одного... Не спишь, не ешь толком, а сдав, почти неделю отсыпаешься и отъедаешься.

Вот сейчас у меня в некотором роде подготовка к сессии.

А снились мне орки. Зеленокожие крупные мужчины плясали в одних набедренных повязках вокруг костра. Потрясали копьями и топориками, вздевали руки к небу и заунывно пели. Сон был настолько реалистичный, что я почти ощущала запах костра и трав, позволяющих впадать в транс.

Я словно летала над стойбищем, рассматривая степное племя и огонь. А потом прямо над пламенем медленно проявилось крупное клыкастое лицо, которое не мигая уставилось на меня. Строго и с укоризной.

Как-то я даже устыдилась. И правда, неловко вышло с орками. Но это не я виновата, они сами. А я не нарушила ни одного закона. Ну, кроме одного: удрала от ответственности и от проблем.

Но проснулась я не от стыда. А от того, что кто-то громко чавкал, хрустел и... — поверить в это не могу — пукал. Вот прямо ел и портил воздух в процессе.

Я открыла глаза. Увидела прямо перед своим носом дохлую крысу. Изумилась, но не завопила. Что я, дохлых крыс и мышей, что ли, из постели никогда не выкидывала? У меня два младших брата некроманта. Порой эти дохлые крысы мне еще и пели, старательно пища на заданный мотив. Но вот звуки и запахи...

— Что за?!.. — обалдело спросила я хриплым со сна голосом, завозилась и села.

В ногах, поверх моего одеяла сидела лысая розовая горгулья. Она жрала из бонбоньерки, оставленной вообще-то на первом этаже, орешки. Морда у нее была счастливая, глазки прикрыты, уши прижаты назад от восторга. Пузико, наоборот, выпирало вперед. Хвостик периодически приподнимался. И в эти самые моменты воздух в комнате стремительно ухудшался.

— Не давать орехи, от них пучит... — припомнила я послание Моники и предупреждение от магистра Лутинии.

Печально. Статуя оказалась не статуей, а впавшей в многовековой каменный сон нечистью.

Значит, орехи проснувшаяся горгулья стащила. А мне взамен поймала и притащила крысу. Нет, ну в целом, честный обмен. Это даже я готова признать.

Вздохнула. Приподняла дохлое подношение за хвост и подняла на уровень глаз. Трупик грызуна закачался. М-да.

Как говорится, ничего не предвещало, но сил удивляться почему-то все еще нет.

— Звать как? — меланхолично спросила я выспавшуюся за пару-тройку сотен лет горгулью.

Реликтовый экземпляр, к слову. Вымерли они давно. Одни только описания нескольких видов и остались в бестиарии.

— Ни помню, — чавкая и хрумкая, пропищала она. Глаз при этом даже не открыла.

— Девочка или мальчик?

— Девотька! — Пошевелив ушами и еще сильнее зажмурившись, причмокнуло это недоразумение.

— Хм. Крысу я есть не буду. Сама позавтракай. — Аккуратно положила перед нечистью ее же взятку, принесенную мне, чтобы я не ругалась за сожранные орехи.

Один глаз розового монстрика приоткрылся, оценил тушку рядом, маленькая задняя — задняя! — лапка вытянулась вперед и сцепила когти на предложенном.

— Хм! — снова глубокомысленно выдала я и посмотрела в окно. Занимался рассвет.

Ну что, логично. Вечер в компании одушевленных артефактов. Ночь в обществе орков, камлающих вокруг костра и призывающих своего непутевого вождя. Того самого, с малиновой шевелюрой, слинявшего в неизвестном направлении вместе с ритуальным топориком. Утро встречаем под бодрое пуканье и чавканье, любуясь розовой лысой реликтовой нечистью и волосатым дохлым грызуном.

Именно так, должно быть, и проводят обычно время среднестатистические феи.

Пришлось мне вставать и открывать створки окна настежь, чтобы изгнать миазмы тех, кого пучит от орехов. Запустила заклинание для чистого воздуха, пола, стен, мебели и вообще всего. Генеральная внеплановая уборка.

Горгулья продолжала чавкать, доедая последние орешки. Хрустальная бонбоньерка была крепко прижата к ее пузику. На мордочке с закрытыми глазами читалась решимость не отдавать лакомство и не отвлекаться ни на что, пока все не будет съедено. Я это отчетливо понимала, поэтому молча, сжав зубы, чтобы не ругаться бранными словами, занималась утренними хлопотами.

Постель придется опять перестилать. Крошки на простынях мне никогда не нравились. Шерсть от дохлых крыс на подушках и одеяле — тоже.

Поняв, что изгнать это несуразное розовое нечто легко не выйдет, подхватила ее под мягкое теплое пузико и приподняла обеими руками. Мелкая проглотина даже не пискнула, но крепче сжала передними лапками посудину с конфетами, изящно отставленной задней — мясную добычу. Глаза при этом не открывала.

Пересадила я ее на стул. Перестелила постель. Со вздохом достала бумагу и ручку, писать подруге и среднему брату.

«Завела питомца. Карликовая горгулья. Я ее хорошо отмыла щеткой, поскольку она была в каменном состоянии. Думала — статуя. А она вышла из сна. Почему-то розовая и лысая, чешуи нет. Болеет? Чем лечить? Что они ели в дикой природе? Сестра».

Следующий магический вестник полетел Монике.

«Лови фею. От орехов пучит розовую лысую карликовую горгулью. Что с ней делать? Прежнюю хозяйку она, похоже, довела так, что ее обратили в камень. На вид — мерзоватенькая. Нужно все, что найдешь в библиотеке о горгульях. Клара».

Ответ от брата прилетел буквально через минуту.

«Где взять?! Я тоже хочу! Без чешуи эта нечисть бывает после банных процедур в руках моей сестры. Поздравляю, ты сделала горгулью лысой. Лет через сто она снова обрастет. Купи мне парочку, если найдешь. Я в библиотеку. Напишу позже. Леандр».

Я покосилась на маленькое лысое чудище.

— Это фиаско, подруга, — пробормотала я.

Ни за что не признаюсь, что это я так тщательно отмывала щетками и мочалками каменную горгулью, что счистила с нее чешую, словно с большой рыбины.

Теперь даже и ругаться-то на это недоразумение неловко. Я розовая. Она розовая. Фея, которая человек. Облысевший представитель вымершего вида нечисти. Нормально.

Грохот, донесшийся с первого этажа, оказался неожиданным. Кто-то настойчиво колотил во входную дверь.

Я покосилась на любительницу орехов. Прикинула и решила, что одну ее тут не оставлю. Не для того я тут навела порядок и перестелила постельное белье, которое чистое и которое я, вообще-то, только накануне стелила. Тут я вздохнула, представив, сколько еще предстоит таких внеплановых мелких дел, раз завелась «питомица».

Стук повторился. Утренний визитер весьма настойчив.

Я шагнула к стулу, подхватила эту самую питомицу, зажала под мышкой и направилась вниз.