Людвиг Узурпатор: Или как создать империю с нуля! (СИ) - "Focsker" - Страница 10

«Вот же… И зачем я об этом вновь вспомнил?»

— Спал, как убитый, — ответил я, перейдя к подсчётам заготовленных нами на продажу товаров.

Пара мешков муки ржаной, пара мешков просо, мешок картошки, у нас не выращиваемой, а значит, из бандитских остатков. Капуста, проклятая редька, будь она не лада, горох, морковь и свёкла. Также тут стояли кувшины с немногочисленным вином, кувшины топлёного свиного жира, бочки с дешманской брагой в числе семи штук ну и, конечно же, подвешенным красовалось свежее мясо и рыба. Рыба у нас сейчас являлась товаром избыточным. После хорошего улова я как староста, обязанный платить оброк, с радостью обменял у местных излишки речных трофеев на их мелкие запасы старых грабель, вил, черенков для них, посуды и всего, что только те могли мне предложить. В итоге обменяв часть добытого за рыбу барахла на мясо, а за другую часть доплатив из собственного кармана, позаботился о том, чтобы сегодня из моей таверны доносились приятные запахи жаренного с картошкой, а также варённого с капустой мяса, которым местные могли себя побаловать разве что в праздники. Уверен, многие преуспевшие в полях и на базаре трудяги не смогут отказать себе в законном праве вкусно пообедать, а также выпить кружку-другую той же браги.

Конечно, помимо рыбы и свинины, у нас была ещё пара забитых и живых уток, кур, выводки цыплят и гусят, яйца, небольшие запасы масла и молока. Местные бабы, на чьих плечах остались коровы да козы, с небывалым интересом отнеслись к моему предложению о возможности поторговать. Ведь до этого, согласно обычаям, именно мужчины ездили в соседние деревни закупаться и уж совсем редко торговали в самой Искре. «Не женское это дело», — стеснительно говорили те, но стоило мне лишь оставить их наедине с дочерями, как уже спустя час-другой те сами, разыскивая меня, прибегали, соглашаясь и спрашивая совета.

Давать деревенских в обиду не собирался. Подкинув пару советов, сказал тем в крайнем случае звать стражу или меня, поскольку кто его знает, как наши приезжие гости будут общаться с бабами у прилавков. Также не забыл и упомянуть о количестве мест в таверне и о том, что отдыхавшие там могут искать. Раскрасневшиеся бабы, поохав, никак на мои последние слова не отреагировали, но по улыбкам некоторых беззубых молодок понял, моя мысль до их средневековых головок всё же дошла.

«По идее должно хватить», — прикинув, сколько местных может встать у дорог со своими товарами, проверив склад, а также наши заранее сбитые при помощи досок и гвоздей моего производства прилавки, подумал я и отдал приказ троице выносить имущество на улицу, а Бэгского отправил будить других крестьянских мужиков и их детей. После чего вместе с Блюмондом отправился в центр деревни, где собирался попрактиковаться в магическом искусстве.

Алхимик частенько говорил, что я слишком зацикливаюсь на конечном результате, делая форму идеальной и не уделяя должного внимания начинке, оттого сегодняшняя наша с ним тренировка должна была мне помочь прочувствовать все виды энергии, протекающие в окружающих нас среде.

Присев на корточки, Блюмонд по самый рукав ладонью черпанул дорожную грязь, в которой ещё недавно валялись и гадили свиньи. Вязкая, чёрная и вонючая, она вызывала у меня отвращение, а у того же мага, видевшего моё лицо, улыбку.

— Всё окружающее нас — есть ничто иное, как энергия, использовать которую могут в большинстве своём лишь познавшие истинную суть вещей алхимики. Почувствуйте вязкость предмета в вашей руке, разделите стихии, слившиеся в одно целое, а после постарайтесь поочередно вытянуть элементы. — Глаза алхимика полыхнули фиолетовым. Направив правую руку в сторону, слегка сощурившись, тот превращает грязь в песок, а в левой прямо в воздухе накапливает прозрачный левитирующий водяной шар!

— Людвиг, я некоторое время думал о том, почему вы так быстро расходуете магию на наших занятиях, и, к сожалению, слишком поздно понял причину, — достав из мешка изготовленные мною гвозди, проговорил тот. — Сколько их здесь?

— Тридцать штук, — зная количество, ответил я.

— Вот именно, а занятий у нас с вами было не больше десяти. Ваше рвение и самоотдача в обучении достойны восхищения и внимания величайших из алхимиков. К сожалению, к их числу я не отношусь. В письме от отца, пришедшем мне с почтовым ястребом этой ночью, говорится о необходимости при создании металла использовать руды. Отец также разделил моё мнение о вашем гении и просил вас не сдаваться, продолжать усердно трудиться и познавать алхимию.

«Блять…» — от простоты данного решения я чуть сознание от стыда не потерял. Элементарный вывод и опыт с деревом и расщеплением древесины на лучины для освещения был тому примером. Сука, ну как можно было до этого не додуматься? Закон алхимии — равноценный обмен. Отдавая ману, получаешь сталь, отдавая дерево в надежде изготовить сталь, получаешь полное расщепление неподходящего материала, большой расход маны, а также некачественный конечный продукт. Но что, если попытаться менять руду на сталь? Разумеется, расход маны уменьшится в разы! Боже, какой же я идиот… Коря себя за оплошность, которую не допустил бы и школьник, взглянув на алхимика, спросил:

— Слушай, Блюмонд, а в том письме твой отец ещё что-нибудь говорил? — Этого вопроса раскрасневшийся маг явно хотел избежать, однако врать не стал и кивнул. — И? Что ещё полезного передал старший Барель?

— Только то, что его сын и наследник идиот, более он в письме ничего не указывал, — развеяв превращение грязи в песок и воду, постыдно заявил алхимик. Радовало в данном обстоятельстве лишь то, что хотя бы не один я сейчас ощущал себя морально уничтоженным. Быть может, если тренировка с Барелем не станет слишком маназатратной, я даже сегодня схожу к подмастерью кузнеца и, набрав руды, успею ещё немного попрактиковаться, создав парочку дорогущих гвоздей на продажу.

Лишь только я подумал о покупателях, торговле и прочем, как внезапно ко мне с докладом подбежал один из служивых.

— Первый прибыл, ваше благородие.

— Кто прибыл? — взяв в руку немного влажной почвы и готовясь повторить за алхимиком весь процесс, спросил я.

— Торгаш из соседней деревни. На ярмарку, — словно никого другого мы и не ждали, фыркнул солдат. Взглядом окинул ещё тёмное небо. Я совсем забыл, что крестьянам в истории приходилось частенько вставать ещё за светло, чтобы так же затемно успеть до дома. «Конкуренты прибыли ещё раньше, чем мы успели расставиться. Печаль».

— Барель, пулей в избу, буди всех, потом так же по деревне. Пора выставляться. А ты пока придержи ретивого, проверь, что у него, сколько, потом доложи мне и тяни время, пока другой команды не дам.

— Есть! — В один голос отозвались маг и солдат, после чего кто бегом, кто специально неспешно отправились выполнять свои поручения. Сам же я направился в дом местного, ныне почившего, как и староста, кузнеца, чьих товаров в амбаре не заметил. Вместо его мастерской сейчас всем заправлял молодой подмастерье, и, как мне казалось, ему и всем остальным я доходчиво объяснил важность, а также редкую возможность своим участием не только помочь Искре, но и немного наполнить свой карман.

Жил паренёк на возвышенности, в отдалении от всей деревушки и в непосредственной близости от хижины своего старшего брата, занимавшего должность лесничего.

Тропинка, ведущая к их избушкам, являлась таковой лишь на словах. Едва не грохнувшись пару раз, я поднялся на холмик и из-за елей сразу заметил горящие тусклым светом окна в обоих домах, а также вполне себе хорошую дорогу, шедшую к ним в обход. Выругавшись и пообещав себе вдоль и поперёк изучить деревню, услышал редкие лёгкие удары молоточка, а не кузнечного молота. С каждым шагом, приближавшим меня к избушке, они становились всё более звонкими и отчётливыми, позволяя мне расслабиться.