Людвиг Узурпатор: Или как создать империю с нуля! (СИ) - "Focsker" - Страница 30

Неспроста ведь только наши поселения, наши земли и люди живут так хорошо. Не просто так мы в центре страны, защищены со всех сторон от ударов и вкушаем лучшее, что дал нам мир. Совпадение? Случайность? Возможно, но вдруг всё иначе? Быть может, этот народ благословлён, а тот, кто ведёт его, избранник божий?

Именно отталкиваясь от такой мысли, я желал как можно быстрее закончить со строительством первого храма в Безымянном, а также вдолбить в ума крестьян то, что раб — это существо третьего сорта.

Но для этого одних лишь слов было мало. Для предотвращения урбанизации и перенаселения моего города следующим шагом для развития и продвижения стал запрет использования рабов в качестве подмастерья. «Лишь свободный человек имеет право учиться». И если мастер берёт себе в ученики раба с расчётом загонять того до смерти, по любви или в качестве благодарности тому, он должен его освободить. Также любой мастер-раб мог заслужить право стать свободным, но при условии достижения одному лишь мне известных высот. Спорное решение грозило чуть уменьшить количество ремесленников и товаров в наших лавках, но зато добавляло мне уважения в глазах крестьян. Ведь профессия в их средневековом мире означала всё. Твоё будущее, будущее твоих детей и их потомков зачастую зависело от того, освоит человек ремесло или и дальше будет умирать под солнцем в поле, перебиваясь продуктами типа дешёвой репы. Именно поэтому сейчас с моей подачи начиналось активное развитие всех ремёсел.

Местные трудяги за неимением иных кандидатов брали — о чудо — местную шпану. За считанные месяцы в городе расцвело кузнечное дело. Пользуясь дарованным мною правом, кузнецы усердно клепали оружие, не стесняясь прямо из лавки продавать приезжим все свои излишки. В условиях бесконечных войн всегда чего-то не хватало, в этом я лично убедился, ознакомившись с низкокачественными инструментами и продававшими их по цене золота торговцами, впервые посетившими мой Безымянный.

После войны у меня остались кое-какие сбережения, в обороте также участвовали финансы Мидчела. Помимо того, насыщая рудник рабами, в кузнях моих всегда присутствовала хорошая, и — самое главное — дешёвая руда. Мои кое-какие знания в химии, инженерии, а также умениях обманывать людей хорошо сочетались с титулом лорда, наличием земли, крестьян и бешенного желания показать этому миру, как быстро могут возвышаться над слабаками сильные волей люди.

Минуло ещё полгода со дня бала. Король Альфонсо, узнавший о небывалом росте моего города, лично почтил нас с визитом, а после, одурманенный моими винными и хмельными напитками, принял очень спорное, разозлившее некоторых его придворных решение.

Кардагран, поставив меня на колено, в скромном немногочисленном кругу признал Безымянный вольным городом, обязав меня уплачивать государству за защиту и опеку десять процентов от дохода. Также он даровал мне титул графа, а после принял ещё одно очень опасное решение: Альфонсо, прилюдно обвинив одного из своих слуг в некомпетентности, буквально оторвал кусок земель, принадлежавших герцогу Клавдию Сабрану, и всучил его мне.

Уповая на то, что его ставленник не справляется, идиот Альфонсо думал, что помогает мне, помогает себе, но на самом деле такими действиями он грозился не только уничтожить все мои труды, но и поднять в королевстве самый настоящий мятеж. Мой город, мои деревни, мои успехи! Всё это с новыми обидами соседнего, давно точившего на меня зуб Сабрана угрожало повторению инцидента с Искрой.

Отказаться мне не дали. Земля и титулы в здешних краях всё, а отказ от подобного сродни величайшему оскорблению, за которое могут покарать мечом. Статус моих новых наделов не являлся таким же, что и статус Безымянного с окрестностями. Альфонсо рассчитывал на то, что я, взяв под контроль новые провинции, буду платить с них так же, как и ранее платил герцог, а по прошествии некоего времени ещё и больше. Его жадность, скудоумие и решения, натравливающие его же слуг друг на друга, буквально уничтожали королевство изнутри.

Альфонсо, тщедушный идиот Альфонсо… Что он, что его трусливая свита, что его тупорылая гордая дочь, не так давно ставшая причиной политического скандала Кардаграна и Ёркгрэса… Все его действия, решения вели нас к полному хаосу и уничтожению. Его внезапный скорый визит и такое же быстрое бегство обратно в Каин заставили меня и семейство Барелей, держась за голову, думать, где и как поскорее найти необходимое для защиты войско.

Не оставалось никаких сомнений: завистливый жадный Клавдий Сабран, узнав о решении короля, придёт за моею головой. Ещё тогда, на балу, он в открытую высказывался об интересе к моим землям, и с момента их развития вряд ли его интерес поубавился.

Скорее всего, начнёт он максимально тихо. Законной супруги, наследника или брата, способного перенять владения у меня, нет (Мидчел не в счёт). Заказное убийство под прикрытием мести одной из семей, приговорённых короной к изгнанию, отлично подходило для маскировки своих интересов. К тому же у меня в верных слугах разве что Гидеон и его сын Блюмонд. Двоюродному брату алхимиков я не доверял точно так же, как и магу Мэдэсу, поступившему на мою службу после трагических обстоятельств, произошедших с его господином.

Итог: полное отсутствие союзников в рядах обычной пехоты оставляет меня без шанса нанять пригодную для служения стражу. Вариантом для найма становятся люди рыжего герцога Вильгельма, но с ними, как и с любыми другими уличными бродягами, возможны осечки. Подкуп, шантаж, угрозы или обычный для этого мира сговор двух верховных аристократов могли досрочно завершить мою историю.

— Людвиг, графу не выстоять перед натиском герцога. Он обязательно придёт за тем, что «его по праву». Через месяц при помощи убийц или через год с претензией и целой армией — рано или поздно он явится за тобой, — в тот же день за вечерними магическими опытами, не в силах сконцентрироваться на работе, заявляет Барель, отчего в уме моём лишь прибавляется решимости и уверенности в следующем действии.

Отложив в сторонку острый магический скальпель, созданный мною при помощи алхимии, пользуясь разжимом, раздвигаю рёбра пойманного и убитого накануне в моих землях преступника. Тяжести его грехов хватило бы и на пятёрку смертных приговоров, оттого участью его и стало кое-что похлеще простой смерти.

Мужчина уже как час был мёртв. Испытав на нём Искру, в очередной раз столкнулся с эффектом уничтожения души, после его добили алхимические препараты, что, по идее Гидеона, должны были даровать ему вечную жизнь, но не даровали.

Взяв в руку успевшее остыть сердце, запускаю в него сначала ману, а после наблюдаю, как мой личный золотистый поток вливается в человеческий орган. Удар, ещё удар. Мозг подопытного уже давно мёртв, кислородное голодание прикончило его, а вот при замещении магии трупа своей собственной силой источник подопытного оживал, сердце вновь начинало биться, но существо было без сознания и не вставало. Не получался из меня некромант.

Недовольство очередным проваленным опытом бьёт по моему подзаебавшемуся за сутки уму. Кулак сжимается, а прыснувшие во все стороны ошмётки сердца разлетаются по нашим с Барелем чистеньким халатам.

— Драка неизбежна, а значит, и бить мы будем первыми, — по щелчку пальцев очистив себя от крови покойника, коротко ответил я алхимику.

Двумя неделями позже.

Сабранское Герцогство. Дикий лес Силезии.

Лёгким уверенным галопом вороной конь Клавдия Сабрана следовал за лучшими мастерами-следопытами, сопровождавшими уважаемого герцога, его сына и жену на праздничной охоте. Тяжёлая неурожайная осень, дождливая холодная зима, а за ней и голодная весна сильно истощили запасы новоиспечённого герцога. Население его края с неимоверной скоростью беднело, всё чаще старосты вместо еды, меди, серебра да золота предпочитали платить оброк своими детьми. Здоровые женщины, мужчины с его земель, пухнув с голода, добровольно отправлялись на невольничьи рынки, свободой своей спасая положение деревни.