Людвиг Узурпатор: Или как создать империю с нуля! (СИ) - "Focsker" - Страница 34

Довольные собой, с опустевшими кошельками и набитыми оружием телегами дураки отправились в свои королевства, а вслед за ними двинулся и приказ диверсантам о переходе на новый, более жестокий уровень разжигания вражды. Все работавшие в стане врага марионетки были заклеймены улучшенными Людвигом и Гидеоном печатями. Все как один знали, на что идут и как хорошо им заплатят по возвращении. Оттого и дело они своё делали без страха смерти, с верой в своих господ, а также с двойным рвением и усилием.

Деньги вновь рекой потекли в Безымянный. Численность войска Людвига медленно и верно увеличивалась. Опираясь на строгие расчёты возможностей по финансовому и продовольственному сектору, граф не торопясь оснащал своих людей лучшим оружием, хорошими лошадьми, выдающимися наставниками, постоянно тренировавшими их войско в обращении с мечом, копьём, луком, топором, булавой и всем, чем только можно сражаться.

От них не отставали и маги, заручившись поддержкой церкви. При помощи святых таинств, а также огромных познаний в области алхимии, скопившихся в библиотеке Людвига, сила магов с каждым месяцем кратно возрастала, а факт того, что все они обязаны до смерти сражаться по приказу графа, делал их смертоносной нерушимой боевой единицей, которой не обладал ни один из герцогов или королей.

Людвиг, поглотив страх большинства, даровал ему всемогущую церковь, призванную заботиться о простых смертных. Сильных одиноких магов поработила численно превосходящая, внезапно возникшая угроза, прикрытая благими намерениями. Народ подкупили льстивые речи да спокойная сытая жизнь, а армию, как и всегда, создало богатство.

Стена вокруг безымянного постепенно достраивалась. Войско и население, до глубины души верные своему покровителю, богоподобному господину Людвигу, были готовы ко всему. Словно безвольные куклы, повязанные с его милостью, они послушно двигались вслед за движением ниточек. Властный честолюбивый Людвиг желал расширения собственных территорий, церковь жаждала увеличения сферы влияния, а простой народ, накормленный байками о всей той «ереси», происходившей за границами их графства, был готов взяться за оружие.

Все приготовления к войне за престол завершены.

Настал час поднимать мятеж!

За день до Великого объединения.

Жизнь человека есть не что иное, как перечень принятых за жизнь неправильных решений. Начиная с детства надеяться на светлое будущее своего чада, родители железным молотом отпечатывают на едва сформировавшихся душонках такие фразы, как «ты плохо стараешься», «ты должен лучше», «посмотри на того, сего, второго, третьего»…

Желая реализовать в своём ребёнке всё, чего не смогли добиться сами, твердя об одном и том же, они забывают самую простую истину, в которой даже господь бог умудрился пару раз обосраться.

Не верите? Спросите атеистов, иноверских проповедников и отступников. Коль всё в мире по замыслу его, то откуда взялся весь этот сброд, творящий срач и без конца устраивающий войны?!

Сидя на старой каменной стене города с символичным названием Каин, умилялся чувству юмора того, кто дал процветающей столице королевства столь грешное имя, и молча попивал вкусное вино, принесённое одним из тех немногих, кого я мог назвать друзьями. Когда-то ещё в религии моего мира жил рассказ о молодом первенце, сыне Адама и Евы, который, стараясь угодить творцу своих родителей, превознося, любя его, будучи обычным фермером, трудился, восславляя имя бога, принося тому свои дары.

Но Великий Бог не особо ценил такое, даже у него на земле пустующей нашлись свои любимцы. Жертве, принесённой Каином, бог предпочитает жертву Авеля. Великий творец, создатель всего и вся не смог объяснить паре глупых, наивных детишек свои нерушимые правила. Его святая отречённость, непостижимость ума породила грехи: сожаление к трудам, потраченным впустую, зависть к любимым, а также стремление стать единственным достойным его внимания. Каин во имя любви к Молчаливому убил Авеля и был за это наказан тем, кто ничего никогда для него просто так не делал.

По легендам Каин умер от стрелы одного из своих правнуков, причём правнук-то был слеп. Шутка то бога или нет — не знаю, но в действиях короля Альфонсо Кардаграна я почему-то отчётливо видел того самого библейского многожёнца, слепого Алеха, что из гордыни и ребячества, взяв в руки оружие, коим ему не суждено владеть, пустил стрелу, которую никогда не должен был выпускать, убив того, кого обязан был почитать. Вот она — милость божья.

Так вот глупая ошибка «всезнающего», его нежелание вмешаться в дела детей своих, привела к целому ряду очень печальных, трагических происшествий, которых можно было с лёгкостью избежать простым вмешательством. Но бог на то и бог, чтобы глядеть за всем с небес да молчать. Творцу нет дела до людских склок, мечтаний и страстей, а вот мне, ха…

Война, разгоревшаяся в центральной части материка, захлестнула все окружавшие нас королевства. Брошенная мною в стог сухого сена спичка подняла пожар, поглотивший всю человеческую расу.

Самый сильный, властный человек среди людей, Альфонсо Кардагран, до конца держит нейтралитет. Когда среди числа его новых соратников, старых друзей и даже будущих кандидатов в женихи его дочери идёт настоящая бойня, он, не желая губить своих людей, в надежде примерить чужих бездействует. Одни мстят за разорённые земли, другие за поруганную честь, третьи, втянутые в войну левой стороной, платя железную цену, пытаются добиться мира. Но всё тщетно: их мир объят пламенем. И во всём этом безумном, залитом кровью океане на плаву нейтральным, спокойно дрейфующим и словно выжидающим чего-то остаётся только непобедимый Кардагран. Его армия, расположившись на границах возле соседей, подобно коршуну, ожидает, когда один из их соседей ослабнет.

Чувствуя угрозу от Альфонсо, никто в открытую не заявляет о «бесчеловечной позиции» королевства Кардагран, но и словом добрым вспоминать нас не торопится, ведь вмешательство Альфонсо на любом воюющем королевстве в любой момент способно поставить крест.

Стоя со мной рядом, держа в руках баклажку с вином, глядя на покрывающий город пламенный закат, Блюмонд нерешительно произносит:

— Мидчел умер.

— Знаю, — взяв у того из рук напиток, отвечаю я, а затем, сделав пару глотков, добавляю: — И о Мидчеле знаю, и о смерти рыжебородого Эльда от рук сына его, и о церковном мятеже против третьего герцога тоже наслышан…

— Осталось ещё в этом мире что-то, чего ты не знаешь, Людвиг? — Робко усмехнувшись, так же сделал глоток Блюмонд.

Превзойдя парня как в магии, так и в алхимии, я давно получил от его отца высшую похвалу, а также степень и право на зачисление в кандидаты магистров каинских алхимических наук. Сила моего источника, подпитываемая церковными реликвиями и деньгами Безымянного, постоянно увеличивалась, разрушительность заклятий росла, а влияние Искры уже вот-вот грозило наконец-то поработить душу тех, кого я собирался покорить. Но, даже несмотря на все эти успехи, мне кое в чём так и не удалось преуспеть.

— Конечно же есть… — глядя на свою постепенно покрывающуюся морщинами руку, с печалью в голосе ответил на риторический вопрос я.

— Мой отец предан тебе. Братья и их сыновья души в тебе не чают, и вообще во всём Кардагране не найдётся человека, что не знал бы имя нового Четвёртого герцога, Людвига Мидчела. Ты больше не тот человек, с которым нас судьбой свела Искра.

— Ничего этого без тебя бы не было, — глядя на постепенно погружающийся во мрак город, на автомате преувеличивая заслуги собеседника, произнёс я, забыв о том, когда в последний раз хоть с кем-то говорил на чистоту.