Город. Районы - Билик Дмитрий - Страница 10

– Завтра посмотрим, – коротко ответил я.

Вплоть до нашего квартала мы молчали. Отпустило меня уже только наверху, после двух стаканов водки. Тело забила крупная дрожь, адреналин бурлил в крови. Так обычно бывает после неожиданной драки, когда основная опасность миновала. Хотя миновала ли? Не знаю. Я вот до сих пор успокоиться не мог.

Говорят, нельзя играть в карты, если тебе хронически не везет. Ждешь валета для каре, а приходит шестерка. И на лице сразу все написано. Помножить на это еще невероятную азартность – и выходит картина маслом. Мне и умеренного пьянства с головой хватало.

Но ведь сыграл партию. И кажется, противник поверил в мой блеф. Или… Впрочем, «или» будет завтра.

– Дядя Шип, ты опять пьешь! – возмущенно воскликнул бьющийся в окно Крыл.

– Хватить стучаться в окно. Что за манеры? Войди как нормальный человек.

Пока пацан поднимался по лестнице, я успел спрятать средство обретения былого спокойствия. В инвентарь, само собой. У меня там такой минибар был – на одну хорошую посиделку хватит. Но Крыл сегодня был само занудство.

– Опять пьешь! – с порога повторил он.

– Не опять, а снова, – поправил его я. – И не пью, а восстанавливаюсь после раунда тяжелых переговоров.

– Как прошло? – все еще недовольно спросил Крыл.

– Вроде успешно. Как у тебя? Адресат получил письмо?

– Получил, – тряхнул челкой пацан.

– Ты уверен?

– Уверен. Видел тень в окне. Он поднял камень, не выбросил его наружу. Значит, прочитал.

– Замечательно, – я вытянулся и захрустел суставами.

Нервяк постепенно прошел, и на его место пришло легкое алкогольное опьянение. Вот никогда не понимал тех, кто пьет до момента, пока не падает лицом в салат. Организму для выработки эндорфинов нужно не так много, главное, постоянно поддерживать градус. В конце концов, не зря же древние греки придумали вино и все его производные? Мне вот лично было жаль их усилий. Нет для мужчины ничего хуже, чем трезвость, воздержание и работа пять дней в неделю. Это все лишает полета фантазии.

– Ты, походу, напоролся, дядя Шип, – сурово припечатал меня Крыл. – Смотришь в пустоту и улыбаешься.

– Уже и поулыбаться в собственной квартире нельзя. Американцы вот всегда улыбаются.

– Ну, и сильно им это помогает?

– Судя по тому, что мы еще ни одного из них не встретили, помогает. Ладно, давай шуруй отсюда. Мне еще подумать надо.

Конечно, я соврал. Все уже было обмозговано десятки раз. Древние персы, если я не ошибаюсь, обсуждали новые идеи дважды – трезвыми и пьяными. Считалось, что идея должна хорошо звучать в обоих состояниях. Так вот, с этим у меня никаких проблем не возникло. Разве что алкоголь заканчивался, к моему сожалению, слишком быстро. Но чего не сделаешь для планирования козней?

В общем, оставшуюся часть дня я предавался лени и неге. Только вышел на обед, проверил пленников, даже наказал их хорошенько покормить. Надо же, чтобы у ребят осталось о нас неплохое впечатление. К тому же кто-то из них может не дожить до завтрашнего вечера. Более того, я даже догадывался, кто именно. Но это уже не моя печаль.

Как все-таки Город меняет людей! Даже сердобольная Гром-Баба, которая приютила Алису и противилась убийству людоедов, после того как услышала план, лишь пожала плечами. Мол, если считаешь нужным, действуй. С каждым днем, с каждым новым сражением мы черствели все больше. Кем мы станем через пару месяцев? Теми, кем и хочет видеть нас Голос?

Следующее утро началось странно. Я проснулся… от холода. Ну, или, по крайней мере, мне так показалось. Учитывая, что температура в Городе постоянная и комфортная (здесь было не жарко днем и не холодно ночью), звоночек оказался серьезным. Уж не болен ли я? Как не вовремя. Хотя когда болезнь бывает вовремя?

По старой русской традиции, я решил лечиться народными средствами. Начал с водки с перцем и медом. Правда, перца не нашел, а за медом пришлось бы идти к Психу, поэтому обошелся тем, что было.

После полного стакана водки по груди стало растекаться тепло, да и вообще настроение улучшилось. Как говорили у нас на районе, «С утра выпил – день свободен». Эх, мне о таком только мечтать.

На завтрак у нас была рисовая каша, к которой теперь добавился вчерашний хлеб, какой-то паштет из запасов Голоса, чрезвычайно пахучий, но вместе с тем вкусный, и крепкий чай. Что сказать? Да, жируем помаленьку. У меня вон даже на животе складочка начала появляться.

– Гром, пленных накормила? – спросил я.

– Нет, только еду на них переводить, – женщина сурово зыркнула на меня исподлобья. Вот тебе и вся сердобольность. С другой стороны, прожженные зэки – это не растерянная девочка на улице Города.

– Пленных надо покормить, – повторил я тоном, который Гром уже стала безошибочно определять. После него споры обычно прекращались.

…Я посмотрел наверх. Плотная завеса облаков внезапно сменилась ярким куском неба, а со всех сторон меня окружили высокие глиняные стены. Холод превращал закоченевшие мышцы в бесчувственное дерево, а само тело казалось чужим и каким-то далеким. Хотя это даже хорошо. Раны от пыток уже не так болят. И еще невероятно хотелось есть. Хоть чего-нибудь.

– Эй, русский, – крохотный кусочек неба наверху закрыла тень бородатого мужчины. – Сегодня кымандир приедет, дон, если так и будешь мылчать, дон, умрешь, как шакал.

Я провел языком по губам, пытаясь разомкнуть, но трещины на них лишь разошлись, и я почувствовал железный привкус крови.

– Я ничего не знаю. Я обычный рядовой российской армии.

– Где твой знаки отличия, рядовой?

– Потерял, – бойко соврал я. – Ночи у вас здесь очень темные.

Боевик что-то пробурчал на своем басурманском, а после сделал два шага в сторону и отдал какой-то приказ одному из охранников. Черт знает, что именно. Наверное, что-то типа «будьте с ним предельно вежливы, старайтесь не помять драгоценное тело нашего гостя, а также накормите и напоите его». Просто, скорее всего, эти арабские наемники не знали языка, поэтому так плохо исполняли приказы.

Я усмехнулся. Чувство юмора и предельно циничное отношение к жизни – единственное, что помогало мне выжить. Серега вон решил «сотрудничать» на второй день. Его и подняли наверх. Вот только что-то мне подсказывает, что ни хрена хорошего из их беседы не вышло. Да и не знал он ничего.

Мы должны были встретиться с информатором из местных, вот только что-то пошло не так и вместо мудрого аксакала, жадного до российских денег, нас встретила группа моджахедов. Я даже одного успел кончить, а второго ранить. Вот они, наверное, оттого такие и злые.

Но нас не убили. Понимали, что мы можем что-то знать, и «беседовали», с присущим боевикам дикарским чувством такта. Ладно, кости есть, а мясо нарастет со временем. Вернусь обратно – а я обязательно вернусь, – сразу сожру пять шампуров шашлыка с луком и помидором. И непременно с лепешкой, невероятно горячей и ароматной. Зараза, как жрать-то хочется…

– Шип, ты че тут, медитируешь, что ли? – толкнула меня в бок Алиса.

Клочок яркой синевы, который был виден из зиндана, сменился привычной серой хмарью, которую мы по ошибке называли небом. Я машинально рванул зубами кусок хлеба, уже чуть черствого, лежалого, и облегченно выдохнул. Не думал, что когда-нибудь обрадуюсь, что снова в Городе.

– Пытаюсь нащупать энергию ци, чтобы ей пусто было, – ответил я. – А где Гром?

– Ты же сам ее зэков кормить отправил.

– А-а-а… – протянул я.

Нет, эти вставки из прошлой жизни начинают меня здорово напрягать. Почему они не приходят вечером или во сне? И еще во времени растягиваются. Раньше они хотя бы проходили в одно мгновение. Ох, не нравится мне это, очень не нравится. Как бы во время боя так не выключиться.

– Тогда собираемся, – я глотнул крепкого чаю. – Пойдут…

– Дядя Шип, разреши обратиться, – серьезно сказал Крыл.

Я чуть чашку из рук не выронил. Где только нахватался?