Город. Районы - Билик Дмитрий - Страница 7

Взгляд зэка стал пристальным, более оценивающим, точно он внутри себя прокручивал, правда ли я могу так сделать.

– Вот щас только ты предъяву выкатишь, правильно я понимаю? – хмыкнул он.

– Вовсе нет. Все зависит от Натюрморта. Решит он, что ваши жизни чего-то стоят, или нет.

Тут зэк откровенно приуныл, что я воспринял вполне позитивно. Значит, Федя примерно такой, каким я его и представлял. Себе на уме.

– Что, сомневаешься?

– Федя гордый, – сказал мой собеседник, – если поймет, что ты ему яйца выкручиваешь, то на хер пошлет.

– А как с ним надо разговаривать? – добродушно спросил я.

Зэк замолчал.

Пришлось добавить:

– Пойми, от этого зависит твоя жизнь. Все время держать вас в подвале без какой-либо пользы для себя мне смысла нет. Жратву только переводить. Так что?

– С Федей главное без наездов, – стал рассказывать пленник. – Говорить спокойно. Он мужик умный – судя по наколкам, лет двадцать на зоне отмотал. И свою выгоду не упустит, если у вас будет что ему предложить.

– А какие отношения у Феди с Сивым и Святым? – спросил я и сразу же добавил: – Они в позу не встанут? Может, вес какой имеют?

– Да какой вес… Сивый – это шушара. Вот Святого люди слушают, он авторитетный. Хотя, как по мне, головой двинулся. Говорит, этот Город нам за грехи наши. Языком умеет болтать, только кажется мне, рисуется больше. На деле грешник, поболее каждого из нас.

– А что ты скажешь…

Постепенно, слово за слово, но разговор у нас стал складываться. Я понимал сидельца и не осуждал его. Перед ним забрезжила надежда на освобождение. К тому же, по большому счету, он никого не сдавал, а лишь рассказывал о взаимоотношениях в коллективе, общем настроении, даже не подозревая, какой ценной является эта информация.

Мы проговорили с полчаса, после чего пленника увели, а я попросил Слепого найти Алису и передать ей, чтобы она поднялась ко мне. Что красотка вскоре и сделала.

– Смотри и слушай, – сказал я ей, – говорю один раз, повторять не буду. Извини, если ненароком обидел. И спасибо, что спасла меня.

– Шип, я сейчас расплачусь. А ведь у меня сегодня даже не день рождения. С чего такие подарки? – рассмеялась Алиса. – Тебе что-то нужно?

– Нужно. Я хочу к завтрашнему дню твердо стоять на ногах. От этого зависит очень многое.

– Еще скажи, что это необходимо для партии и всеобщего блага, – зевнула красотка. – Я и после «спасибо» была согласна. Не гарантирую стопроцентный результат, я к тому же и так немного подсдулась после твоего восстановления. Но сделаю что смогу.

Я облегченно кивнул. Давно пришла пора закончить всю эту бадягу с зэками. И после разговора с пленником мне даже стало ясно, как именно это провернуть.

Сильнее всего обрадовался моему «воскрешению» Крыл. Кстати, его спасение на крыше объяснилось банально и незатейливо: зэк, который должен был снять дозорного, промахнулся. Лошары, что и говорить. Если уж завалить операцию на таком этапе, то чего они хотели от самого штурма?

Пацан бросился обниматься, только потом вспомнив, что я вообще-то хреново себя чувствую и все такое. Я же охладил пыл Крыла, рассказав, что именно он должен сделать.

– Зачем нам с ними переговариваться, дядя Шип? – искренне недоумевал он. – Видал, как мы их разнесли ночью? Просто возьмем, зажмем их, и…

– Зажимают в углах девок, – перебил я его. – Одно дело – обороняться при неподготовленном нападении, и совсем другое – переходить в контратаку, когда противник насторожен и ожидает этого. И на самотек все пускать нельзя. Зэки отошли недалеко только с одной целью – вскоре они предпримут новое наступление. Думаю, ближе к ночи.

– Ну и пусть наступают. Фиганем по ним.

– Или они выкинут что-то новое, и ты себе что-нибудь отфигачишь. Нет уж, спасибо. Очень мне не понравился этот Федя, который стену у нас, словно кусок картона, вырезал. Знать бы еще, что это за способность такая.

– Так а толку нам с этих переговоров… Ты собираешься им пленников отдать, а они что?

– А они поделятся тем, что им не нужно. Точнее, кто. Думаю, в итоге Федя согласится. Просто завернешь камень в бумагу и скинешь сверху. Смотри только никому голову не разбей, а то эти переговоры зайдут в тупик, еще не начавшись.

– Голову не разбить? – задумавшись, переспросил пацан.

– Крыл, твою мать, я серьезно.

– Да ладно, пошутить уже нельзя. Все я понял. Только ты бумагу давай.

Я отдал ему заранее написанное послание, которое Крыл сразу стал читать. Хоть бы постеснялся, что ли, или за дверь вышел. Никакой конфиденциальности.

– «Феде Натюрморту. Предлагаю заключить перемирие. В случае успешных переговоров отпущу на свободу пленных. В качестве гарантии безопасности переговоры будут происходить завтра, в полдень, на перекрестке среди руин, в трех кварталах от моего на север по проулку (от вас на юг), тому самому, через который вы атаковали. С собой не больше пяти человек. Подпись: Шипастый, командир группы, живущей у парка».

– Тебе бы стилистику поправить, – нагло заявил Крыл.

– Чья бы корова мычала, «людаед». Давай, дуй к временному лагерю зэков. Аккуратнее только. И самое главное, Крыл, кинь именно во двор. Чтобы все прочитали.

– Я думал, что, наоборот, надо непосредственно Феде передать.

– Нет, – улыбнулся я, – мы должны сделать так, чтобы у него не было выбора. Чтобы он сообщение о переговорах не замял. И еще, Крыл, обрати внимание, где поселился Святой. Это тоже понадобится.

Говорят, человек сам строит свою судьбу и жизнь – результат самостоятельного принятия тех или иных решений. Вроде как индивидуум не зависит от внешних факторов, главное лишь – его внутренняя воля. Красиво, конечно, вот только это хрень полная. Как и абсолютная свобода и независимость.

Все мы всю свою жизнь от чего-то зависим, чему-то подчиняемся – законам, морали, этике, обществу. Про бабки я уж вообще молчу. Так вот и этот Федя Натюрморт себе не принадлежал. Понятное дело, у него была определенная политическая воля, однако существовали конкуренты в виде Сивого и Святого. Опять же, братва, которая с точностью опытного бухгалтера отмечает все удачные и неудачные решения. И если количество минусов перевесит плюсы, может и предъявить. А когда против тебя весь мир – не помогут ни ствол, ни способности.

Своими соображениями я поделился лишь со Слепым, как с самым опытным из группы. К тому же оказалось, что старик вполне успешно заменил меня. Даже какая-то легкая ревность возникла, что ли.

– Цугцванг, – коротко резюмировал Слепой.

– Чего? – переспросил я.

– Положение в шахматах, в котором любой ход игрока ведет к ухудшению его позиции. Иными шловами, куда ни кинь – везде клин.

– А, ну это да, – согласился я. – Я про эти шахматы знал, просто забыл.

– Немудрено, – легко согласился Слепой, – всего не упомнишь. Так ты думаешь, што этот Натюрморт шоглашитшя?

– Должен, как по мне.

– Ну, дай бог.

На этом наш содержательный разговор был закончен. Скоро прилетел довольный Крыл с докладом об успешном выполнении задания. Пожаловался, что негостеприимные зэки даже стреляли по нему, но куда этим снайперам до быстрого Крыла. В конечном итоге все прошло более чем успешно – судя по тому, что к камню, которым было обернуто послание, рвануло сразу с десяток человек. Теперь осталось дело за малым. За этим малым как раз и пришла Алиса.

– Какой наш план действий? – спросил я.

– Лежать тихо как мышка и не раздражать меня глупыми вопросами, – категорично заявила красотка.

Алиса вытащила здоровенную книгу по медицине, которую явно нашла в одной из квартир, и стала листать.

– Короче, смотри. В красном костном мозге есть стволовые гемопоэтические клетки.

– У всех или только у гомосексуалистов-поэтов? – протянул я.

– Щас книгой двину, – честно пообещала Алиса. – Вот их и использует организм, чтобы сделать новую кровь. В ходе процесса стволовые клетки преобразуют в зрелые клетки крови: эритроциты, лейкоциты, тромбоциты.