Файлы фараонов - Джойс Джон - Страница 10

• Предыдущая
• 10/73
• Следующая

– Эти люди никогда не обращались к нашим врачам, – пояснила Мария, оставив «мини» на стоянке. Она хотела найти столик поближе к воде. – Они научились жить в полной гармонии с природой, энергетикой Земли и фазами Луны. Они чувствовали себя счастливыми. Беды начались тогда, когда мы навязали им наши собственные ценности, а потом не смогли выполнить своих обещаний. На Европе лежит огромная ответственность. Мы считаем, что лучше всех знаем, как нужно обустраивать жизнь, и пытаемся учить этому весь мир.

Гилкренски окинул взглядом небольшой сад, в котором они сидели, изящные автомобили на стоянке, мягкую, почему-то навевавшую печаль излучину реки. Последние лучи солнца упали на волосы Марии, окружив ее голову медным ореолом.

– Значит, ты решила изменить это?

– Нет. Люди не откажутся от телевизоров, машин и каркасных домиков, как бы я этого ни хотела. Я могу позаботиться лишь о себе самой, могу указать им путь.

– И что же это за путь?

Она поставила на стол чашечку с кофе и подняла на Тео спокойный взгляд зеленых глаз. Внезапно он ощутил себя абсолютно прозрачным, как если бы Мария ясно видела биение его сердца. Такого Гилкренски не испытывал никогда, даже с Джессикой.

– Мне нужно услышать твое мнение, – сказала она. – Как человека, знакомого с техникой. Но сначала я должна увериться, что ты действительно хочешь это знать.

– Хочу.

– Видишь ли, мне уже приходилось ошибаться. Если я поделюсь своими теориями, а ты посмеешься над ними, я не произнесу больше ни слова.

– Смеха не будет, обещаю.

Зеленые глаза блеснули.

– Хорошо. Верю. Итак, ты – технарь.

– Кто?

– Технарь. Ученый. Человек, который верит в законы физики, законы механики. Ты считаешь, что электроны соединяются в атомы, атомы – в молекулы, молекулы образуют протеины, составляющие плоть, а плоть формирует человека. В соответствии с твоими представлениями Земля и все, что на ней есть, являются частью гигантского живого механизма. Я права? С нашей смертью плоть распадается на протеины, молекулы, атомы, и все повторяется.

– По-твоему, есть еще нечто иное?

– Безусловно, – не колеблясь ответила она. – Будучи ученым, ты не можешь не знать этого, только предпочитаешь не замечать, что находится у тебя прямо перед глазами. Что представляет собой атом? Сферу из более мелких частиц, которые квантовая физика называет энергией.

– Так… – протянул Гилкренски, гадая, куда она клонит. – Понимаю.

– В самом деле? Ты действительно понимаешь, что все, из чего состоит вселенная – ты, я, столик, за которым мы сидим, река и прочее, – не более чем энергия?

– Конечно.

– В таком случае что происходит, когда ты умираешь? – В голосе Марии прозвучали торжествующие ноты: она расставила ловушку.

– Мое тело разлагается.

– Твое тело разлагается. Но как быть с твоей личностью, с настоящим Тео Гилкренски, который живет в механическом скоплении атомов? Как быть с ним?

– Ну, если повезет, он отправится на небеса.

– Да. А где находятся эти небеса – в смысле географии?

– Экскурс в религию?

И вновь глаза Марии блеснули.

– Именно! В ней-то весь смысл. Все религии мира говорят о загробной жизни, то есть о реальности, в которую человек попадает после смерти. В Китае она носит название «дао», индуисты обозначают ее словом «брахман», ислам определяет ее как «аль-хаак», а для нас, христиан, она остается старыми добрыми «небесами».

– Я… полагаю, что так.

– В детстве меня буквально пичкали религией, но лишь в последние годы я начала подходить к ней с научной точки зрения. Ты когда-нибудь видел новорожденного? Его личико в тот момент, когда он впервые раскрывает глаза?

– Нет.

– А я однажды видела. В Африке. Я принимала роды, на свет появилась крошечная чернокожая девочка, и когда она раскрыла свои глазки, я поняла, что смотрю в лицо самой мудрости, самой доброты. Человеческая личность вновь возвращалась к жизни! Из мира энергии она возвращалась в наш материальный мир.

– Значит, когда мы умираем, наше истинное «я покидает бренное тело и переливается в энергию?

– Да. Вот в чем суть понятия «небеса». По сути, мы бессмертны. Мы живем вечно, выныривая из океана энергии, чтобы в материальной оболочке провести некоторое время на Земле. Человек вовсе не тело с заключенной в нем душой, человек – это сама душа, сгусток энергии, помещенный в наше тело. – Мария выпрямилась, пристальным взглядом изучая его лицо: не промелькнет ли на нем тень улыбки? – Ну? Что ты об этом думаешь?

– О том, что мы представляем собой сгусток энергии?

– Да. По-моему, этим объясняется все: небеса, Господь Бог, воскрешение Иисуса из мертвых. Вот почему людям временами кажется, что они уже когда-то жили – раньше. Вот почему можно излечить больного прикосновением или просто движением руки.

Тео сознавал, что его ответ чрезвычайно важен для Марии, что он не может разочаровать ее, даже при всех допущенных ею логических неувязках.

– Это… Твои слова звучали так, что в них охотно поверила бы моя мать, – сказал он наконец.

– Почему? – Мария улыбнулась. – Она была философом?

– Нет. Она была цыганкой.

Новая знакомая Тео не успела ответить, как он понял, что совершил серьезную ошибку.

– Выходит, ты все же издевался надо мной! – холодно заметила она. – Я предупреждала: будешь смеяться – слова больше от меня не услышишь!

– Но это правда! Моя мать и в самом деле была цыганкой. Она верила в судьбу, в предсказания будущего, в древние снадобья, в те же теории, что и ты. Я не в состоянии сейчас прокомментировать твои взгляды с помощью научной терминологии, но я верю тебе! Это многое объясняет.

– В таком случае моя мать была королевой Сиама. Оставим это. Я начинаю мерзнуть. Где ты живешь?

– Снимаю номер в отеле.

– В каком?

– Большое здание рядом с колледжем.

– «Джури»?

– Да, – подтвердил Тео почти со стыдом.

– Что ж, спасибо, что заплатил за кофе.

Все его попытки на обратном пути убедить Марию, что она неправильно его поняла, оказались безуспешными. Выпить в знак примирения она тоже отказалась. Вручив Тео книги, Мария сухо попрощалась:

– Спокойной ночи.

Гилкренски смотрел вслед «мини», зная, что должен увидеться с Марией вновь – она задела в нем некие тайные струны. В номере Тео, не раздеваясь, вытянулся на кровати и долго изучал потолок, озадаченный нахлынувшими чувствами, неуверенный в том, каким будет его следующий шаг.

Через некоторое время он раскрыл телефонный справочник, но имени новой знакомой там не значилось. Квартиру, наверное, снимает, подумал Тео и удивился, ощутив укол ревности при мысли, что она может жить не одна. Ревность была для него чувством совершенно новым.

На протяжении следующего рабочего дня в центре микроэлектроники Теодор Гилкренски мысленно постоянно возвращался к Мэри Энн Фоули. Он решил даже провести небольшое расследование, однако, как оказалось, никто ничего не знал о его новой знакомой. Во время перерыва на ленч Тео отправился в один из самых солидных книжных магазинов города, кое-что купил там и исполнился твердого намерения провести вечер у аппарата для чтения микрофильмов.

Но Марии в библиотеке не было. Гилкренски подхватил книги и вышел в университетский двор, то и дело посматривая на прогуливавшихся по кампусу студентов.

Склонившуюся над пачкой бумаг фигурку с копной рыжих волос он увидел в тихом уголке под вишневым деревом. Мэри Энн увлеченно беседовала о чем-то с… молодым человеком.

Чувства Тео смешались. Наиболее острым было ощущение предательства: значит, самым сокровенным она делилась не только с ним. Был и обыкновенный страх: уж не с этим ли парнем она делит кров, возможно, он даже разделяет ее взгляды… любит ее…

И было чувство огромного облегчения: он все-таки нашел ее!

Несколько мгновений Гилкренски следил за раскрасневшимся в споре лицом Мэри Энн, блеском ее глаз, игрой солнечных лучей в медных волосах. Затем, набравшись мужества, он преодолел полтора десятка разделявших их метров.

• Предыдущая
• 10/73
• Следующая