Холод в ее глазах (СИ) - Сдобберг Дина - Страница 15

— Йер, я не занимаюсь благотворительностью. Совсем. Мне кажется, что это занятие не очень полезно, а порой и вовсе отдаёт лицемерием. Но я считаю, что вокруг нас проблемы только из-за нас самих. Мы сами их создаём, своим равнодушием, желанием сохранить собственное ощущение покоя. Мы же именно этого добиваемся, когда говорим себе, что меня это не касается. И прямо скажем, тщеславием. Ведь каждый человек уверен, что ему-то чужая помощь не понадобится, он сам молодец. Не живёт в доме-трейлере со сбоящим отоплением. Нет, он точно никогда не окажется в таких условиях. — Не считала нужным скрывать своего отношения и взглядов я. — Но я искренне верю, что среди любых, самых страшных проблем, найдётся тот человек, который протянет тебе руку помощи. Поэтому помогая, когда это возможно, я просто расплачиваюсь за всю ту помощь, которую когда-то получила я. Вот такой своеобразный круговорот помощи в природе.

— Невероятно! — улыбнулся Йер. — Впервые слышу о такой красивой философии жизни. Красивая девушка с красивой философией. Красота спасёт мир!

— Вот очень спорное утверждение. — Не согласилась я. — Тут нужно уточнять, о красоте чего идёт речь.

— Думаю, что всё-таки о женской. Не зря же в Средневековье почти все договора закреплялись свадьбами. Хорошо иметь в запасе красивую девушку на выданье. — Пожал плечами Йер.

— Ну да. Например, свадьба Маргариты Валуа и Генриха Наваррского была гарантом примирения французских католиков и гугенотов. — Улыбнулась я.

— Точно. — Согласился со мной тренер.

— Да, только это оказалось придуманной Екатериной Медичи ловушкой. Той самой, что вошла в историю как "Варфоломеевская ночь". А до неё была ещё целая плеяда блистательных красавиц. Маргарита Анжуйская, во многом виновная в развязывании знаменитой войны роз в Англии. Изабелле Французской, унаследовавшей красоту своего отца, мир обязан столетней войной. Даже в мифологии, красота Елены Троянской послужила поводом для войны, уничтожившей Трою. — Рассказывала я, глядя в округлявшиеся от удивления глаза тренера.

— Ничего себе! Ты откуда знаешь всё вот это? — удивился Йер.

— Я архитектор. И у нас был очень большой курс истории. Мои преподаватели уделяли большое внимание не только изменениям архитектуры, но и тем событиям, что происходили вокруг. Да и просто было интересно почитать. — Призналась я. — Честно говоря, я уверена, что в этом высказывании речь может идти о чём угодно, только не о внешности.

— Ты сказала, что тебе много помогали, но если честно, мне сложно представить что ты нуждалась в помощи. — Припомнил мою фразу Йер. — Ну, если только помочь развернуть гору подарков от родственников и семьи на Рождество?

— У меня нет родственников. А вся моя семья, это я и Алекс. — Призналась я. — А в приюте наши воспитатели выгадывали крохи, чтобы сделать нам хотя бы по одному маленькому сувениру.

— Приют? В каком смысле, ты из приюта? Как ты там оказалась, и неужели не нашлось достойной семьи, которая забрала бы тебя оттуда? — своими словами я похоже ошарашила тренера. — Ты же красивая и талантливая. Раз стала успешным архитектором.

— Видимо не нашлось. Но мой талант заметили и оформили именно в приюте. И именно воспитатели и учителя были теми, кто помогал мне. Поэтому я. как никто знаю, что не важно, в каких условиях ты начинаешь жить. Главное, чтобы в тебя поверили, и помогли, подарив шанс. — Ушла от темы моего детства я.

Тот факт, что я получила гражданство уже взрослой, я не скрывала, но особо и не афишировала. Некое пренебрежение к "канадцам первого поколения" было далеко не выдумкой. И я считала, что не стоит создавать лишние пороги неуместной откровенностью. Тем более, что и я, и Алекс давно воспринимались как обычные канадцы. А выставлять своё прошлое было и вовсе ни к чему.

— И ты теперь, вот также стараешься помочь Риду? Отдаëшь своеобразный долг? — заинтересовался Йер.

— Ну да. Я же не делаю ради этого каких-то усилий, или там что-то меняю в своей жизни. Просто хороший мальчик в сложной ситуации, который рядом, который дружит с моим сыном… Нужно даже не помочь, а просто поддержать. Я не вижу для себя каких-то противоречий. А с той целеустремлённостью и пониманием правильного в жизни, что присуща Риду, уверенна, он вырастет очень хорошим и сильным человеком. Главное, не дать ему озлобиться от усталости. — Пришла моя очередь пожимать плечами.

— Это да. Моя бабушка тоже считает, что многие люди просто устали от того, что постоянно приходится держать нос по ветру. От того и злые, как волчицы по весне. — Согласился со мной Йер. — А у Рида сильный характер. И воля такая, что и у взрослого редко встретишь. Спортивный талант тоже на лицо. Возможно, когда-нибудь, я буду гордиться, что этот парень начинал играть и под моим руководством тоже.

— И это будет совершенно не удивительно. Сколько самых дорогих драгоценных камней имеют в своей истории такие моменты? Знаменитым жёлтым бриллиантом играла девочка, дочка одного из работников прииска. Такой желанный сегодня танзанит и вовсе долгое время шёл в отбой. Возможно, Рид один из таких драгоценных камней. — Согласилась с ним я.

— Вы продолжайте-продолжайте, плавки уже почти высохли, а я уже почти уснул. — Пробубнил у меня под боком Алекс.

— Алекс, держись! — Йер легко подхватил моего сына и усадил к себе на плечи. — Сейчас будет погружение! Йееехуу!

Здоровенный детина, с ребёнком на плечах, с разбегу сиганул в бассейн, подняв вокруг себя просто стену воды. Хорошо, что в бассейне никого не было. Мало кому понравилось бы, когда его обдало бы водой.

— Мама! А теперь ты! — вынырнул хохочущий Алекс.

— Ну, уж нет. — Присела я на край бортика.

Я растерялась, когда прямо передо мной вынырнул Йер, опираясь на бортик с двух сторон от меня.

— Все идут купаться, Элис! — нагло ухмыльнулся тренер, перед тем как схватить меня в охапку и упасть вместе со мной в воду.

— Это безобразие! — пыталась удержать улыбку и говорить строго я. — Мистер О'Донохью, это нападение!

— Извиняюсь, миссис Маккейв, но это не нападение. Это ухаживания по-ирландски. Доброго дня. Алекс, отлично отыграл! — поздоровался с нами сосед по улице, проходя к плавательным дорожкам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он жил через три дома от нас и служил в полиции.

— Отлично! Раз полиция дала добро, нападаем. — Рассмеялся Йер. — То есть продолжаем ухаживания.

После вечерней тренировки сына на льду, ко мне вместе с Алексом подошёл и Рид.

— Миссис Элис, Алекс пригласил меня к вам погостить и сказал, что вы не против. Я действительно не буду вам мешать? — настороженно и с сомнением смотрел на меня Рид. — То есть я, правда, могу пожить у вас с Алексом?

— Конечно. — Улыбнулась я мальчику, отвлекаясь от бумаг с новым заказом.

— Зря вы это делаете, миссис Маккейв. Не поваживайте этого подростка появляться в вашем доме. — Остановился рядом директор школы. — Ваша доброта выйдет вам же боком. Это как кормить бродячего пса. Мало того, что однажды он вас укусит, так ещё и придётся проходить малоприятные процедуры, чтобы избежать заражения.

— Для директора школы, у вас очень странный словарный запас! — разозлилась я, заметив, как сжался при этих словах Рид. — Вы только что сравнили ребёнка с бродячим псом. Вы считаете, что это нормально? Соответствует вашей должности?

— Ну, что вы так реагируете, миссис Маккейв? Можно подумать, что вы готовы вынести мне обвинение перед попечительским советом. — Притворно растянул губы в улыбке директор школы. — Только я, уважаемый член общества этого города, без всякой ложной скромности, принадлежащий к лучшей его части. А какая судьба у этого ребёнка, как вы говорите? Что достойного может вырасти в семье Северайнов? Отец всё больше спивающийся с каждым годом лесоруб, не имеющий образования. Старший брат уже начал идти по той же дорожке, только ещё и дебошир. Средний брат и вовсе уже сидит. Может, мои слова и кажутся вам грубыми, миссис Маккейв, но сказаны они из желания уберечь вас от ошибки. Мы, достойные члены общества, должны держаться рядом.