Попаданец XIX века. Дилогия (СИ) - Леккор Михаил - Страница 56

‑ Пойдем! ‑ дружно заявили парни, ни на секунду не замедлив. А и то, это с любой стороны лучше.

‑ Вот и хорошо, ‑ удовлетворенно кивнул их «босс», ‑ только охранниками вы будете между нами, ‑ внешне вы останетесь теми же домашними слугами. Понятно?

‑ Понятно! ‑ согласились парни, веселые и довольные. Ему бы так оптимистично смотреть на жизнь. Пока ему так и не нашлось ни копейки денег, лишь еда, да довольно роскошный дом. Хотя ладно, по крайней мере начали.

‑ Так, ‑ уверенно стал дать приказы Андрей Георгиевич, ‑ Леонтий, ты как бы убираешься  доме, веничком там скребешь по полу, тряпкой пыль собираешь. А сам ищешь угрозу мне. Так ведь?

‑ Понятно, барин ‑ не уверенно сказал Леонтий, все еще смутно ощущая свои обязанности. Ничего, малой, пообтешешься, не такое уж это жуткое дело быть деревенским телохранителем помещика.

‑ Теперь ты, Гаврила. Если приятель твой будет охранять внутри дома, то твои обязанности будут сыскать слухи и сплети об убийствах и угрозах вне дома – главным образом в деревне. А потому ты должен не только слушать о моих слугах и прихожих в дома, но и бывать между делом и  селении. В том числе и с моей помощью. Выполняешь любое мое поручение, и, между делом, глазами смотришь, ушами слушаешь. Так?

‑ Оно так, ‑ более уверенно поддакнул Гаврила. Явно более бойкий!

‑ Давайте парни, ‑ поддержал  их Макурин. Поинтересовался наобум: ‑ а сколько вам платил старый хозяин?

‑ Ничего, ‑ переглянулись парни, ‑ я, говорит, вас пою, кормлю, одеваю, а больше вы мои люди.

Да, разумеется, они крепостные и должны работать за так, ‑ подумал попаданец, ‑ только стимулирование даже в рамках феодализма никто не отмечал. А мое тело, между прочем, денег стоит.

‑ Так, парни, я сегодня решил, что для хорошей работы наиболее близких слуг я буду им доплачивать. Кому как, а вам по полтиннику серебром каждый месяц. официально за вашу работу, действительности за охрану. Никому не говорить. Все поняли?

‑ Да, ваше высокоблагородие! – гаркнули парни. Глаза у них разгорелись от оптимистического будущего. А чтобы они не погасали, Андрей Георгиевич вытащил стопку ассигнаций – тощую на взгляд попаданца и толстую по оценке охранников – и вытащил каждому по рублевой бумажке:

‑ Вот вам на первое время. И знайте, за хорошую работу, за доблесть с какого‑нибудь ворога будете получать сей же момент сверх жалованья!

Он многозначительно посмотрел на слуг. Потом приказал:

‑ А покамест, Леонтий на пост около лестницы, а ты, Гаврила, быстро, одна нога здесь, другая там, сбегай за управляющим Акимом, пусть немедленно идет ко мне, пытать буду!

По моему, он чего‑то не то сказал, ‑ подумал Андрей Георгиевич, ‑ увидев, как у Гаврилы широко расширились глаза и судорожно шевельнулся кадык, ‑ ладно, настоящий барин хозяин своему слову. Хочет – дает, хочет – берет обратно.

‑ Иди уже, ‑ добродушно сказал помещик, ‑ нечего тут злобную морду корчить мне. Жителей пугай.

Парни, можно сказать, охранники, разбежались. А Макурин, пока его не беспокоили, взял стопку нелинованной бумаги, чернильницу с пером. Кажется, пора в древность вносить методику XXIвека. Точнее, ХХ, но это не важно. Вчера Аким нес всякую ересь – слабое крестьянское хозяйство, посредственное, сильное. Как будто это что‑то ему говорить.рвое.

Значит так, вводим количественную характеристику по такой вот таблице. И для примера привел примерный вариант.

Всю таблицу разделим на три части: растениеводство, животноводство, ремесла… Хотя   нет, для деревень около столицы могут не только кустарные ремесла, но и услуги. И что еще будет перспективнее. так что и вносим раздел. Он помедлил и каллиграфическим почерком написал – Второе. Несельскохозяйственные заработки.

Теперь более подробно расписываем каждый раздел, В растениеводстве по каждой культуре площадь, урожай, валовый сбор, доли помещику, на рынок, хозяйству. В животноводству каждому хозяйству поголовье КРС, МРС, птица, что получает и кому. Так вроде?

Несельскохозяйственные доходы. Может, ну их натуральные показатели, перейти сразу к денежным? Хотя нет, так хитрецам будет легче обмануть. А таковые окажутся обязательно. А так пусть попробуют. Он не жестокий, но пороть будет обязательно и старательно. Только кровь будет расплескаться!

‑ Вот смотри, Аким, это анкеты хозяйств. Из надо переписать и строго заполнить, ‑ указывал он подошедшему управляющему, ‑ предупреди домохозяев, несмышленышей будут пороть немилосердно, а самых твердолобых отправлю в городской острог на все лето. Пусть потом мучаются, сволочи.

‑ Дак это, ‑ почесал затылок Аким, ‑ не пойдут ведь мужички.

Он почти с мольбой смотрел на помещика, но не видел в нем никакого одобрения. Наоборот, только жестокость и суровость.

‑ Это не обсуждается, ‑ ответил Макурин, ‑ заруби на своем носу и передай остальным. Если надо, сам буду ходить по домам и штрафовать рублем и кнутом!

‑ Мгм, ‑ двусмысленно прокашлялся Аким. С одной стороны одобрил строгость помещика. Порядок любой нормальный крестьянин одобрял. Ведь хотя бы это были обязательные налоги, зато порядок защищал от различных поборов. Но, с другой стороны, никто не хотел получать различные повинности. А их и от государства было много! Вот и управляющий откровенно сомневался, хватит ли у молодого помещика пороха?

Но вслух не сказал, только спросил, кто будет переписывать таблицы.

На этот вопрос у Макурина было несколько вариантов ответов. Но вначале спросил у своего управляющего, сколько у него хотя бы в деревне Березовое крестьянских хозяйств на сегодняшний год?

Аким  затруднился с ответом. Точнее, он ответил, но на год ревизии – 123. а потом затруднился, поскольку статистика была довольно неопределенная.

‑ А как же ты собираешь налоги помещику и государству? ‑ надменно соизволил удивиться помещик.

Налоги это доходы, а за доходы любой каждый человек, не только помещик, заругает и даже забьет. А уж помещик да своего крепостного крестьянина засечет до смерти, не раздумывая. А общество еще и пообладирует за строгое наказание лживого крестьянина. Поэтому Андрей Георгиевич и не удивился к покаянно‑активной реакции Акима. Тот еще плут.

‑ Помилуй Бог, батюшка, не справился! ‑ покаялся то довольно лукаво. А вот тут он уже даже не плут, а просто обыкновенный дурак. Или необыкновенный, но дурак?

Помещик внимательно посмотрел на себя в небольшое зеркало на столе.

‑ Странно, ‑ немного удивился, ‑ как ни гляжу, не вижу. Ты, Аким, тоже не видишь?

‑ Н‑нет, ваше высокоблагородие, не вижу, ‑ осторожно ответил тот, опасаясь, что сейчас случится буря.

Он совершенно не ошибся. Буря началась и какая!

Глава 3

Синие глаза барина, обычно теплые и производившие на его лицо картину беззащитности и домашности, вдруг заметно похолодели и обесцветились. Казалось даже в самой комнате прошла волна мороза. Теперь Аким очень даже верил всем его словам об огненном кнуте и о безжалостном наказании.

‑ Прости барин, ради бога, ‑ завопил управляющий, бросившись на колени. Внешне казалось, что он крайне испуган и готов делать все приказания господина, но внутри как‑то каменно уперся. Пусть бьет, он не девушка, а за общество можно и пострадать, благо и его хозяйство большое.

Он еще не понимал, как связаны эти бумаги барина и новые налоги, но был твердо уверен – опять будут драть, как сидорову козу. Ибо, как бы и сколько бы дворяне не пыхтели, а все равно приходили к крестьянам и брали налоги больше и больше. И этот тоже возьмет и любимые его «новшества» обернутся новыми тяготами.

Звонкая затрещина на миг ослепила Акима, но он даже не шевельнулся, чтобы сопротивляться. Барин в своей силе, а значит, и в праве. Пусть бьет, может меньше налоги будут.

А тот вдруг успокоился, затих на своем иноземном стуле. Плохо дело! Аким уже привык, что городские приедут, пошумят о малости налогов, почистят рыло, да и обойдутся какой‑нибудь телке или порося, на грех себе показавшихся на глаза приехавших. А что теперь делать, барин ведь! И управляющий застыл на коленях, с надеждой глядя на своего господина.