Куплю свое счастье (СИ) - Блио Элен - Страница 14

- Лучше я сама, она у меня дама капризная, еще колесо отвалится.

- Отремонтирую. Не белоручка. – ухмыляется, и я понимаю, что он скорее всего видел ту сцену с шефом.

- Как начальство, болеет?

- Поправляется уже. Он у меня такой. Когда надо – как штык. Встанет и пойдет.

- Сложно, наверное, с таким начальством? Не расслабиться?

- А зачем нам расслабляться? Мы не напрягаемся!

Смеется открыто.

Веселый. Симпатичный. Прямой.

И у меня становится тепло на душе.

Почему-то уверена, что нынешняя прогулка закончится хорошо.

Мы гуляем по парку, Павел много рассказывает о своей работе, о шефе, но так, обтекаемо, вроде рассказывает, а чем занимается – не ясно.

Безопасность – очень расплывчатое слово.

Я тоже рассказываю. Тоже про работу. Мне как раз дали на переводы документалку о животных. И веселье началось уже с названия.

- Это на русский нормально не переводится. Ну, то есть так люди не поймут прикола. Мне пришлось название чуть изменить, зато точно в тему.

Мы покупаем тот самый кофе с кедровыми орешками. Павел смеется, рассказывая, как дал шефу попробовать и мы как раз их «застукали».

- Подумали ведь о нас невесть что?

- Честно? Я подумала, что ваш шеф за мной следит.

Павел удивлен, и как-то странно смотрит.

- Интересно, это ему зачем? - откашливается, и мне становится как-то... не по себе.

- А это вы у него и спросите. Спасибо вам за прогулку, Павел, но нам уже пора.

- Так рано?

- Маруся скоро придет, надо ее кормить. Да и Алёнушка вот-вот проснется.

- Понял. Ну… а насчет кино? Не передумали? Прогулка хорошо, кончено, но… зябко. Хотя я тепло одет. А у вас, смотрю кроссовки летние.

Заметил. Получается все заметил.

Мне неловко, хотя, не понимаю, почему мне должно быть неловко? Мало ли, почему обувь неподходящая?

- Мне в них удобно. В другой обуви я не могу по два часа гулять. Ноги болят.

- Понял. Да, бывает. У меня вот тоже есть ботинки…

- Павел, извините, мне правда пора.

- Ася, подожди…

Ого! Сразу на ты, не рано ли?

- Ася, извини… те. Извините. Я в тот раз случайно услышал, что вам нужны деньги… Нет, нет! Не протестуйте сразу! Послушайте! Случайно услышал. Деньги на поездку в Питер. Я могу вам одолжить.

- Павел, простите меня, но… это просто неприлично!

Вырываю локоть, хочу уйти, но… он же из службы безопасности! Наверняка их учат блокировать входы и выходы!

- Ася. Одолжу! Не подарю! Не спонсирую вас. Не милостыню. Отдадите, когда сможете. Вот.

Он бесцеремонно сует купюры мне в карман, и закрывает его на кнопку!

Ничего себе!

- Там еще моя визитка. На всякий, пожарный, экстренный. Вбейте мой телефон в контакты и сделайте быстрый набор. Чтобы я всегда мог помочь.

Потом он берет мои руки, подносит к губам, согревает дыхание и целует.

Улыбается и… сбегает!

Наверное, для того, чтобы я деньги не вернула?

А если я их выброшу?

С другой стороны, это ведь будут уже мои проблемы!

И что делать?

Достаю телефон, набираю сообщение.

«Марина Александровна, куда переводить деньги за поездку в Санкт-Петербург, и сколько»?

И на сердце так тепло и спокойно!

Вечером Маруська просто бесится от счастья! Взахлеб рассказывает, куда они пойдут в Питере, что они уже присмотрели.

- И вообще, Ермакова рвет и мечет! Ей родоки денег не дали! Они на это время едут куда-то на море, в Тунис что ли? Прикинь, ма? Тунис и Пи-и-тер!

Я рада, что она рада.

Пишу сообщение Павлу на вотсап.

«Большое спасибо».

Получаю в ответ кучу смайлов, потом слово «кино» и знак вопроса.

Кино… и домино… Подумаем и насчет кино. В конце концов консьержка Майя Евгеньевна иногда может посидеть с Алёнушкой.

На следующий день я, почему-то, снова жду, что Павел приедет, хотя мы не договаривались.

Я даже наношу легкий макияж. И надеваю Стасин пуховик, хотя он мне маловат. Стася узенькая, хоть и высокая, выше меня.

Выхожу во двор, и меня действительно ждут.

Но не Павел.

И без букета.

Я уже и не помнил, когда болел последний раз.

Еще вечером почувствовал, что что-то неладно, но значения не придал.

Решил, что если выпью бокал коньяка, то согреюсь, и все встанет на свои места.

Нет, сначала еще проплыл положенные километры в личном бассейне, промерз окончательно, потому что температуру там предпочитал прохладную. Погрелся в сауне. Но помогло слабо.

Тогда решился на коньяк.

Вообще алкоголь совсем не моя тема. Абсолютно. В полной мере осознал это уже утром, когда к насморку, и кашлю, раздражающему горло, добавилась мучительная головная боль.

Да уж.

Вот так! Какая-то прогулка в парке, задубевшие ноги, и вот – привет!

Вся моя хваленая сила, закалка, здоровье…

Лежу на постели, выслушивая причитания своей домработницы.

Отношения у нас не просто деловые, Агриппина скорее даже больше член моей семьи, чем Роза – супруга отца.

- Врача надо, Роман Игоревич.

- Нет уж. Дай аспирин, пожалуйста. И чаю горячего.

- Чай я, конечно, дам, с медом. Но нужен доктор. И аспирин уже давно никто не пьет.

- А что пьют?

- Что пьют – это доктор скажет!

Через пару часом я ломаюсь, соглашаюсь пригласить семейного доктора.

Самому смешно – он общается не со мной, а с Агриппиной! Ей рассказывает, что у меня и как это лечится!

Впрочем, может он и прав, сам я что сделаю?

Начинается эпопея под названием – Роман Игоревича надо лечить.

Агриппина носится сначала с лекарствами, потом со всякими народными средствами в виде горячих морсов, которые, кстати, тоже рекомендовал врач! Интересно, с каких это пор медики стали советовать не таблетки, а бабушкины снадобья?

Впрочем, морсы шикарно помогают! Уже на третий день я понимаю, что на человека похож.

Именно в этот день звонит врач.

Не тот, что приходит лечить меня.

Тот, который в Эмиратах борется за жизнь моего бешеного братца.

- Роман Игоревич, у нас не самые лучшие новости. Мы попробовали новое лечение, была надежда, но…

- Что?

Почему эти Гиппократы так любят тянуть кота за одно место?

Я готов ко всему. Брата уже нет, он умер, или его отключили от аппаратов по каким-то причинам – без моего согласия этого сделать не имели права.

- Пока ничего. Боремся, ждем. Но… я бы посоветовал готовится к худшему. Возможно, вам придется приехать сюда. Некоторые вопросы мы можем решить только с вами.

На сердце становится совсем тяжело.

Мне кажется, брата я уже потерял. Вопрос времени, когда я окончательно пойму, что Феликс теперь овощ, и ничто не вернет мне того веселого гуляку, которого я так…любил. Люблю. Пока люблю. Ругаю конечно. Воспитываю. Раздражаюсь. Недоволен его поведением, образом жизни. Самим складом его личности недоволен, наверное.

Но…Все равно это мой брат! Самый близкий мне человек.

Помню, когда была жива моя мать она говорила – больше всего цени семью. Родных. Близких. Тех, кто твоей крови! Делай все для них.

Мама не смогла родить отцу еще детей. Я потом узнал, что она пыталась, но были проблемы.

Потом мама ушла, а через какое-то время папа привел в дом Розу…

Я старался быть к ней снисходителен, но, разумеется, все время сравнивал.

Ясно, в чью пользу было сравнение.

Но я изменился к ней в тот момент, когда узнал, что она в положении.

Это на самом деле многое меняло!

Мне хотелось иметь брата или сестру. Очень.

Я всегда был одинок. Друзья, подруги – да, все это было. Были даже кузены и кузины. Но вот свой, родной брат! Пусть только по отцу, но все-таки!

И я реально был счастлив, когда он родился!

Старался помогать Розе. Она в какой-то момент даже испугалась того, как сильно я переживаю за маленького Фелечку…

Я постарался объяснить, что для меня брат слишком много значит.