Самый вкусный пирог в мире (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 22

- Нам пока придется, - вздохнула Глория. Я подумал, что если она запатентует ту тарелку, по которой можно говорить с кем-то на другом краю света, то у нее будет столько денег, что она станет богаче королевской фамилии.

Тогда мне точно дадут пинка.

- Ты не ранена? – спросил я с искренней тревогой. Глория отложила ватный шарик, и мне послышался далекий хруст льда.

- Нет. Все в порядке. Немного руки дрожат, но так всегда бывает, если долго не занимаешься, - ответила Глория, и Аврелий тотчас же добавил:

- Вам нужно практиковаться, Глория, такой талант не должен зарастать травой. У меня на заднем дворе достаточно места, можете заниматься, когда вам угодно.

- У нашего дома тоже есть задний двор, - буркнул я. – И сад. Глория, если ты не против, мне надо с тобой поговорить.

Я понятия не имел, о чем буду разговаривать. Мне просто хотелось увести Глорию подальше от Аврелия. Он мне не нравился чем дальше, тем сильнее.

Да, я ревновал. Имел право, в конце концов.

- Пейте этот чай, - посоветовала Глория, поднимаясь с дивана. – Я зарядила для вас артефакты исцеления и устроила защитные пластинки по всему зданию. Все будет хорошо, Аврелий, можете не сомневаться.

- Разумеется, - мягко улыбнулся Аврелий. – Когда за дело берется такая сильная волшебница, как вы, то все идет так, как надо. Спасибо вам, Глория! Возвращайтесь завтра!

6.4

Глория

Мы вышли из магазинчика и неторопливо побрели по улице. Вечер был тихим и теплым, но я вдруг почувствовала, что меня знобит.

Все, что случилось сегодня, было возвращением к себе. После того, как меня завалили на экзамене, я готова была навсегда отказаться от магии. Вести обычную жизнь, готовить в «Трех кошках» и никогда не вспоминать о том, что я могу. И вот сегодня я снова стала собой. Настоящая Глория спала все это время и наконец-то проснулась.

Я делала то, что у меня получалось лучше всего.

Женщины редко бывают боевыми магами. На нашем факультете было всего шесть девушек с такими способностями. И сегодня я лишний раз поняла: меня могут выкинуть. Оболгать. Обвинить в том, чего я не совершала. Но моя магия всегда останется со мной, и это самое главное.

- Ты не пострадала? – спросил Виктор. В его голосе звучала искренняя забота, и у меня вдруг возник соблазн снова наложить на него Руку тишины и узнать правду. Но я прекрасно понимала, что тогда это растопчет все, что может быть между нами.

Виктор хочет выглядеть заботливым? Пожалуйста. Пусть старается.

- Нисколечко, - ответила я. – Все в порядке, не переживай.

Мне казалось, что он действительно волнуется – и я понимала, что не могу в это верить. Виктор отлично играл свою роль, когда притворялся влюбленным, а сам разведывал рецепт грушевого пирога и удивлялся тому, что у него ничего не получается.

Он хорошо готовил. Даже мастерски. Редкий критик умеет делать по-настоящему правильно то, за что на все корки бранит других. Но у него не хватало той малости, которая превращает отличное блюдо в запоминающееся.

Я помнила, как раньше готовила моя мама. Потрясающе. Очень вкусно. Но ее блюда стали уникальными тогда, когда они с отцом полюбили друг друга. И я невольно проецировала их идеальную семейную жизнь на свои отношения с людьми – что ж, пришла пора наконец-то принять то, что так бывает далеко не у всех. Это редчайший случай, такая любовь, и никто не обещал, что у меня все будет точно так же.

- Я испугался, - сказал Виктор.

- Чего? Что я умру, а ты так и не узнаешь секрета пирога?

Сама не знаю, как это вырвалось – я тотчас же пожалела о сказанном. Виктор покосился в мою сторону, и лицо у него дрогнуло так, словно я его ударила. Но когда он заговорил, то голос прозвучал вполне спокойно.

- Это не единственный пирог на свете, Глория. Знала бы ты, сколько я их видел!

- Представляю. Я читала «Академию кухни». Первый том, «Рецепты Баланторского королевства». Интересно.

Виктор едва уловимо улыбнулся. Мы шли мимо домов, утопающих в ярких красках осенних цветов, горожане с любопытством смотрели на нас, кто-то даже поклонился, и на какой-то миг мне почудилось, что я вернулась в провинциальный Келлеман, в котором прошло мое детство.

- Я собирал эти рецепты с ранней юности, - произнес Виктор. – Все, что в моих книгах, я готовил сам… и всегда добавлял что-то свое. Это ведь классические рецепты. Все умеют готовить курицу в сливках и с грибами, а я добавил еще хорнского сыра и укропа, и вкус получился совсем другой. Ну, что-то в этом роде.

- То есть, это уже авторские рецепты? – улыбнулась я.

- В определенном смысле, - ответил Виктор. – Вот был случай однажды, Маттео Карони решил предъявить претензию господину Фаренти – дескать, он украл его рецепт макарон с мясом. Я отбился тем, что обжариваю лук на сливочном масле, и добавляю не рубленое мясо, а фарш. И мои макароны спиральные, так соус и мясо лучше их обволакивают. А его зеленый лук я выбросил. Не люблю зеленый лук.

- А высокая кухня?

Виктор усмехнулся.

- Тебе интересно, краду ли я рецепты? Вот так прихожу в ресторан, ем, а потом записываю все, что узнал?

Я выразительно завела глаза к небу.

- Ты об этом хотел со мной поговорить? О рецептах?

- Хоть и о рецептах. Мне хотелось побыть с тобой. Прогуляться.

«Я могу тебе верить? – подумала я. – Тебе, человеку, который женился на мне и все потерял. Да никакой рецепт этого не стоит, ты прав. На свете есть множество пирогов, мой не уникален».

- Бруно не писал? – спросила я. Мы прошли мимо главной площади Итайна: там рассаживался маленький оркестр и потихоньку собирался народ: скоро начнутся танцы. Виктор посмотрел в сторону музыкантов, которые смачивали горло темным пивом из высоченных кружек и ответил:

- Нет, но зато я пообщался с твоим отцом.

Я оторопело посмотрела на него. Отец не мог сюда приехать. Неужели артефакт все-таки заработал?

- Через то блюдо с яблоком, - объяснил Виктор. – Он был очень встревожен. Я рассказал ему обо всем, что с нами случилось. Мы с ним сошлись во мнении, что тебе надо заниматься магией, а не стряпней. И он пообещал, что мне будет очень больно, если я хоть чем-то тебя обижу.

Я рассмеялась. Отец был как всегда: еще в школе он обещал пообрывать руки и уши тем, кто хотя бы помыслит о том, чтобы разбить мое сердце. На душе сделалось спокойно и тепло.

- Они страшно волнуются, - сказала я. – Надо будет сейчас еще раз связаться с ними, успокоить.

Виктор кивнул. Заиграла скрипка, и первая, самая нетерпеливая пара пустилась в пляс. Я заметила, что мы стали идти медленнее, и вдруг подумала, что давно не танцевала. Очень давно.

- Обязательно поговори с ним, - произнес Виктор. – А сейчас… давай потанцуем?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 7

Виктор

Я понимал, что она может отказаться. В ее глазах снова захрустит ледяное крошево, и Глория отвернется от меня с той холодной вежливостью, которая граничит с искренним презрением.

- Давай, - улыбнулась она, протянула мне руку, и мы пошли туда, где уже кружилась первая пара.

Я давно не танцевал, но когда-то научился, чтобы не падать лицом в грязь в приличном обществе. Улыбка Глории сделалась мягче, словно здесь и сейчас, осенним вечером на площади провинциального городишки, она вдруг вернулась в свою юность, когда впереди лежали все пути, не было ни горя, ни обмана, и мир казался огромным и чистым. Тонкая правая рука легла на мое плечо, я обнял Глорию и мягко закружил по площади.

Она была тонкой и легкой, с потрясающим чувством ритма и откликом на каждое мое движение. Краем глаза я видел, как на нас смотрят горожане, кто-то даже открыл рот от восторга – ну еще бы, столичное обхождение, это вам не со свиньей в луже лежать. Музыканты были не слишком умелы, но играли от души – сам не знаю, когда я вдруг понял, что музыка из энергичной и визгливой сделалась плавной, текучей, словно волна.