Terra Insapiens. Замок (СИ) - Григорьев Юрий Гаврилович - Страница 29

— Какая-нибудь игра?

— Не угадал. Первая программа, которую я написал была «генератор слов». Программа просто выдавала пары слов. Первое слово из набора прилагательных, второе из набора существительных. Иногда получались забавные сочетания: чёрный свет, голодный сон, громкий друг… Потом я стал усложнять программу, добавил третье слово — глагол. Стали получаться фразы типа «построй весёлый дом» или «найди зелёного тигра». Создавалась иллюзия, что ты общаешься с компьютером, и он даёт тебе свои советы.

Он засмеялся.

— Потом я писал разные программы, но про «генератор слов» не забывал, и постоянно его дорабатывал. В итоге получился симулякр искусственного интеллекта. Задаёшь программе вопрос, она тебе отвечает. Разумеется, поначалу в ответе не было никакой связи с вопросом. Но я дорабатывал программу и ответы становились всё более корректными… И вот однажды… я спросил — «как дела?» — и получил ответ — «бывает лучше». Я улыбнулся — ну надо же! — и задал следующий вопрос — «чего тебе не хватает?»

Он посмотрел на Артура, выдерживая паузу.

— Можешь мне верить, или не верить, но ответ был коротким — «смысла»… Я просто не поверил своим глазам. Я прекрасно знал свою программу. Я отлично понимал, что это никакой не искусственный интеллект, это только симулякр.

Он пожал плечами.

— Всё можно было объяснить случайностью, совпадением. Да, собственно, так это и было. Всегда есть вероятность, что случайный набор слов окажется мудрым афоризмом. Говорят, если дать бессмертной обезьяне пишущую машинку, рано или поздно она наберёт текст романа «Война и мир»… И тем не менее, этот случай меня поразил и запомнился.

Пришли Поэт с Сократом и началась подготовка представления. Остановились всё же на предложении Артура, потому что Паскаль не хотел играть в античной драме, а Сократ был категорически против новомодного театра абсурда. На роль Евы уговорили Андрона.

— Я тебе подарю чудесный гиматий, — пообещал Сократ. — Мне он уже мал, а тебе будет в самую пору.

— В конце концов, — убеждал Паскаль, — в шекспировском «Глобусе» тоже все женские роли играли мужчины.

Представление решили ставить в саду.

— Райский сад у нас есть, — говорил Паскаль. — Одну из яблонь назовём деревом познания добра и зла.

Сократ задумался.

— Иегова — это всё-таки не Зевс. Он не может ходить в хитоне. Надо хотя бы хламиду сверху накинуть.

— Ты не знаешь, что носили в те времена? — обратился он к Паскалю.

— Я не знаток древнееврейской моды. Думаю, хламида подойдёт.

— А я что буду делать? — обиженно спросил Поэт.

— А ты будешь изображать античный хор, — предложил Сократ. Пусть хоть что-то будет античное в нашем представлении.

— Не буду я изображать хор! — обиделся Поэт.

— Ты будешь автором пьесы, — успокоил его Паскаль.

После обеда пришёл Адам. Артур рассказал Адаму про рыбалку.

— Демон хотел меня утопить.

Адам прищурился.

— Не думаю. Если б хотел, утопил бы. Он дал тебе понять, что твоя жизнь в его власти. С ним не шути, ты ходишь по краю. Ты думаешь — зачем он позвал тебя на рыбалку? Это Хозяин велел ему сблизиться с тобой, выяснить, — что ты за человек? Демону ты неинтересен. Хозяин имеет на тебя какие-то планы.

К ним подошёл Судья.

— Адам, поговорите с Хозяином, пусть вернёт нам телевизор. А то живём, как на острове, — ничего не знаем про мировую обстановку.

— Хорошо, я поговорю, — кивнул Адам. — Только вряд ли он согласится.

— О чём разговор? — заинтересовался Артур.

— Был у нас безумный телевизор, — сказал Паскаль.

— Безумный телевизор?

— А какой у нас ещё может быть?.. — иронично подтвердил Паскаль. — Нет, поначалу он работал нормально. Показывал, правда, только детские каналы — мультики, сказки разные. Хозяин его так для Евы настроил. Ну была ещё музыка и сериалы — «санта барбара» всякая. Но однажды что-то с ним случилось, и пошёл показывать всё подряд да вперемешку. Как будто внутри кто-то поселился и щёлкает пультом почём зря. Причём каналы все какие-то странные! — из разных времён стал ловить сигнал… Показывает старинные новости CNN — демонстрация против вьетнамской войны, потом что-то щёлкнет — показывает двадцать шестой съезд КПСС, потом опять щёлкнет — какой-то поп в скафандре машет кадилом. Открытие храма святого Владимира на Марсе — это вообще из будущего… В общем телевизор сошёл с ума. «Это он от вас заразился», — сказал Хозяин. — «Безумие заразно». Приказал Демону отнести телевизор в комнату ненужных вещей.

Адам ушёл к Хозяину, Паскаль — в свою комнату. Артур подошёл к Ньютону, сидящему за столом во дворе, и сел рядом.

— Знаете, что мне пришло в голову? — сказал он. — Размышляя о квантовой теории, я подумал, что физика утратила место в ряду точных наук. Квантовая физика не может сказать ничего определённого об изучаемых ею процессах и явлениях. Статистика и вероятности — её удел. Пресловутый кот Шрёдингера, который то ли жив, то ли нет, — прекрасно это иллюстрирует.

— Соглашусь отчасти. Дело в другом, — возразил Ньютон. — Классическая физика остаётся точной наукой. А что касается квантовой физики — на мой взгляд, это просто другая наука, и следовало бы дать ей другое название. Рано или поздно, это произойдёт. Я считаю, что квантовая физика физикой не является. Это наука, которая ещё не обрела своё название.

Он оживился и повернулся к Артуру.

— Ведь почему так получилось? У истоков этой науки стояли физики. Увлечённые новой идеей, они не заметили, что перешли границу классической физики, шагнули туда, где классическая физика не работает. Они были убеждены, что занимаются своим прежним делом, но это уже было не так… Есть определённая инерционность человеческого мышления. И к тому же, я прекрасно понимаю, что физикам не хочется объявлять новую науку. Их и так слишком много, этих наук, и все заняты своим делом — копаются в своих песочницах.

— Хорошо было во времена Аристотеля или Архимеда! — продолжил он. — Мудрец был универсальным учёным. Позднее, во времена Ньютона, это уже было трудно. Ньютон был хорошим физиком и математиком, но не был астрономом или биологом. А в наше время, универсализм для учёного в принципе невозможен. Всякие искусственные «кентавры» вроде физической химии, в лучшем случае являются попытками перекинуть мостки между, всё удаляющимися друг от друга, островками отдельных наук.

— Философия объединяет все науки, — предположил Артур.

— Ах, оставьте! — махнул рукой Ньютон. — Не говорите с учёным о философии. Не дразните гусей.

Артур не утерпел и спросил:

— Писатель говорил, что вы вечный двигатель изобретаете. Это верно?

— Вот идиот! Ничего не понимает, а лезет везде. Никакой это не вечный двигатель. Он использует приливные силы Луны и Солнца. Про приливные электростанции слышали? Вот эти же силы приводят в движение мой двигатель. Толку от этого, правда, мало, мощность не велика, но какое-то применение найти можно… Я вот мечтаю ещё, — продолжил Ньютон. — приливные силы Галактики задействовать. Наша Солнечная система вращается вокруг ядра Галактики также, как Земля вращается вокруг Солнца. Но из-за больших расстояний приливные силы, вызываемые этим вращением слабы. Пока у меня не получается их применить.

Он задумался и чему-то улыбнулся.

— В юности я пытался доработать генератор Сёрла. Его тоже в научно-популярной литературе называли «вечным двигателем»… Мир вокруг наполнен энергией. Надо научиться её извлекать. Это не сделает твой двигатель вечным, но со стороны он будет похож на таковой.

Оставив Ньютона, Артур зашёл в комнату Паскаля. Тот валялся на кровати с книжкой в руке.

— Что читаешь? — поинтересовался Артур.

Паскаль показал обложку книги. Это были «Опыты» Монтеня.

— А! — кивнул Артур. — Вспоминаю — читал… Добродушный человек, но немного наивный…Его даже разбойники пожалели. Видят — малый не от мира сего… А ты знаешь, по мнению некоторых, именно эту книгу читал Гамлет при встрече с Полонием. Именно про неё известная фраза: «что читаете, милорд? — слова, слова, слова…» Шекспир мог читать эту книгу на французском.