Мастер... (СИ) - Чащин Валерий - Страница 29

Глава 12.

Чем дальше продвигался караван, тем более оживленными становился старый тракт и его окрестности. Тут и там вдоль тракта и по берегу реки располагались деревни, а то и большие села. Между поселениями имелось пусть и не особо оживленное движение. Два раза в день им встречались небольшие отряды конных егерей патрулирующих тракт. Завтракали, обедали и ужинали они теперь в придорожных трактирах, а ночевали на постоялых дворах. Все было организовано достаточно просто и без изысков, но добротно и весьма дешево. Чистая постель, горячая купальня и свежая еда, что еще надо в дороге. А то, что удобства во дворе, да фургоны по очереди сторожили гвардейцы, так это мелочи. Так что путешествие их стало гораздо более комфортным, хоть и по-прежнему медленным и достаточно однообразным, но может это и к лучшему. Потому как в качестве разнообразия здесь, ближе к окраинам империи, как правило, в основном выступают неприятности, в том числе и летального характера.

То, что они приближаются к большому городу, Алекс стал замечать и без всяких подсказок. Деревни и села с обширными садами и огородами тянулись теперь вдоль тракта практически одной линией, лишь с небольшими разрывами. По другую сторону тракта по берегу реки располагались утопающие в зелени просторные имения состоятельных граждан. Движение по тракту здесь было практически непрерывным. Подводы, коляски, кареты, фургоны, верховые всадники и пешеходы двигались в обоих направлениях.

Уже пошел десятый день, как они выехали из города Дальний лес на окраине провинции и в скорости должны были прибыть в столицу этой провинции Дорм.

Постепенно деревни и имения сменились чередующимися постоялыми дворами, пригородными рынками, загонами для скота, большими складами, пакгаузами и причалами, а то и вовсе огороженными сплошными заборами непонятными зданиями с дымящимися трубами, всюду кипела жизнь, стоял шум и гам, что-то разгружали, загружали и вывозили.

Вид на сам город открывался постепенно. Город выглядел не просто большим, он казался огромным. Он раскинулся по обе стороны реки соединенный несколькими мостами, множество различных судов и лодок двигались по реке. Алекс и Эрик, забравшись наверх, крутили головами во все стороны и разглядывали с нескрываемым интересом все вокруг. И плевать им было на взгляды и усмешки аборигенов, они никогда до этого не видели таких больших городов. Возможно Алекс, по словам бабушки Марны, бывал и даже жил в большом городе и даже в другом мире, но он этого совершенно не помнил, и потому все вокруг было ему безумно интересно, как в прочем и Эрику.

Караван замедлился и остановился, на въезде в город была небольшая очередь. Город был отделен от предместий рвом с зеленой цветущей водой и кирпичной стеной, скорее не для обороны, а чтобы перекрыть свободный доступ кого угодно.

Алекс помнил из рассказов бабушки Марны, что кирпич тоже искусственный камень, но изготавливаемый местными жителями не по технологиям Древних. Его делали, формуя и обжигая глину. И сейчас он с интересом разглядывал надвратные башни и стены. Кирпичи были неоднородные по цвету, значительно меньше размером, чем камни Древних и не такие гладкие, но все равно достаточно ровные ряды кладки и круглые своды производили впечатление солидности, основательности и даже какой-то монументальности.

Они остановились перед самыми воротами, капитан все также в сопровождении двойки гвардейцев отправился к стражникам. Алекс обратил внимание, что их караван единственный из двигавшихся в одном с ними направлении въезжал непосредственно в город. Остальные караваны и вереницы груженых доверху подвод то и дело сворачивали с тракта на многочисленных съездах. Их караван тоже было свернул на одном из съездов, но после того как они пристроили трофейных лошадей и амуницию снова выбрался на тракт. В город въезжали, да и выезжали в основном коляски, кареты, какие-то крытые повозки и верховые, которых практически не останавливали и не проверяли на въезде и выезде, так что очередь двигалась достаточно быстро. Капитан тоже не задержался, и караван въехал под своды надвратных башен.

Мощеная улица за воротами была очень широкая и прямая, коляски и кареты свободно и неторопливо двигались в два ряда в обоих направлениях, то и дело обгоняемые верховыми. Тротуары и дома были отделены от проезжей части рядами деревьев. Дома в основном трехэтажные, кирпичные с мансардными черепичными крышами. Выполненные в едином стиле, с различными декоративными элементами, с окнами, окрашенными белой краской они выглядели как-то нарядно и уютно, а местами даже и красиво. Стены некоторых домов были увиты плющом и девичьим виноградом, а на балконах развешены ящики с цветами. Первые этажи были заняты различными торговыми и общественными заведениями, двери которых то и дело открывались, впуская и выпуская посетителей. По тротуарам двигались множество пешеходов. Этот город более соответствовал многочисленным рассказам об имперских городах и пока произвел на Алекса вполне благоприятное впечатление.

Караван добрался до небольшой площади с фонтаном и памятником какому-то полководцу на коне. Обогнув площадь по кругу, они свернули налево от основной дороги, улица тут была не такая широкая и нарядная, да и дома прибавили этажей. Дома здесь выглядели более старыми, некоторые были сложены из камня, но выглядели тоже очень прилично, а еще вокруг было много зелени, деревья по краям дороги росли так плотно, что двигались они практически в тени.

Через пару кварталов этажность снова понизилась, они въехали в район городских усадеб. За чугунными оградами, деревьями и густыми кустами прятались в основном двухэтажные аккуратные домики.

Практически сразу после перекрестка фургоны по одному стали заезжать на территорию большого постоялого двора скрытого за раскидистыми деревьями и кирпичным высоким фигурным забором. Само заселение ничем особо не отличалось от заселения в городе Дальний лес, а вот цены здесь существенно отличались и вовсе не в меньшую сторону. Не случайно торговые караваны предпочитали размещаться в пригороде, подумал Алекс, расплачиваясь за номер.

Номер он выбрал себе на четвертом последнем этаже, с видом на набережную и реку, хотя за это и пришлось доплатить. Как оказалось район городских усадеб, как и втиснувшийся среди них постоялый двор располагались вдоль набережной реки Дормы, что вернее всего тоже сказывалось на уровне цен.

Зайдя в номер, Алекс первым делом вышел на небольшой балкон и надолго там застрял, разглядывая открывавшиеся с высоты четвертого этажа живописные виды. Гостиный дом располагался вдоль набережной, отделенный от тротуара неширокой полосой газона и невысокой аккуратно подстриженной живой изгородью. Вдоль здания тянулся полосатый полотняный навес летней веранды. По выложенной брусчаткой проезжей части между высаженными вдоль рядами деревьев неспешно двигались открытые прогулочные коляски. На одетой в гранит набережной было множество людей, они гуляли, сидели на многочисленных скамейках или просто на ступеньках, ведущих к воде. Бегали и кричали дети, сновали многочисленные торговцы. Алекс с удивлением и даже с некоторым недоумением и еще каким-то неясным, но щемящим чувством смотрел на такую непривычную ему праздную, спокойную и мирную жизнь.

По реке двигались многочисленные суда и суденышки, от больших и солидных кораблей дымящих невысокими трубами и идущих по центру реки, до небольших прогулочных лодок и катеров, двигающихся ближе к берегу.

На том берегу тоже виднелись городские усадьбы, но уже больше похожие на дворцы, у каждой усадьбы был собственный небольшой причал, а вот набережной и гуляющих не было видно, очевидно на той стороне располагался более богатый и закрытый район, сделал вывод Алекс.

Алекс не мог понять, почему его так привлекала и волновала архитектура большого и старого города, какие-то струны в душе задевали и виды набережной, отдыхающих и веселящихся людей. Ведь в горах на архитектурные изыски было всем плевать. А отдыхали и веселились там строго по праздникам, хоть и с удалью и размахом. Возможно, в городе, где он родился, тоже были подобные старые кирпичные дома и набережная. И хоть он не помнит ничего из детства, но уже не в первый раз мелькают у него в подсознании моменты смутного узнавания.