Назад в СССР: 1985 Книга 3 (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 13

— Ну, интересно же, как там все устроено, — пробормотал я, первое, что пришло в голову. Нужно было соответствовать уровню. — С детства мечтал на атомной станции побывать!

— Ага, размечтался, — усмехнулся Серега. — Там где реакторы стоят, тебя на километр не подпустят. А где административные постройки, ничего интересного не происходит. Считай те же офисы, где бухгалтера сидят.

— Толстый, ты что там опять жрешь? — спросил Артур, принюхиваясь. — Опять печенье?

— Ничего я не толстый! — возмутился тот, снова затянув старую песню о главном. — Не печенье, а пряники.

Я промолчал. Конечно же, я все понимал, однако нужно было вести себя соответствующе и не вызывать подозрений. Ну, подумаешь, хочется человеку побывать там, где собрана такая мощь?!

В действительности же вместе с этим, это был реальный шанс подобраться поближе непосредственно к самой станции, быть может поговорить с людьми, что там работают. А там, глядишь, отец подскажет кого-нибудь, у кого не вызовут подозрения мои вопросы. Наивно так полагать, но все-таки.

Пришлось одернуть себя и сбавить обороты — слишком я увлекся и многого захотел.

И вообще... Уже не один раз я замечал за собой, что после воскрешения в советском прошлом, моя личность частично растворилась в личности предшественника. По всей видимости, произошло не только смешивание памяти, но и общее восприятие окружающего мира, принцип принятия решений.

Иногда я совершал ошибки совершенно несвойственные для подполковника с таким стажем, а скорее для обычного школьника. Был не сдержан, лез на рожон, как тогда, у магазина «Березка». Поступки во многом были необдуманные, рискованные. Сдерживало только то, что какой-то частью мозга на уровне подсознания я понимал, как нужно, а как нет. Жаль только, что работало это не всегда...

И это было хорошо. Отчасти. Вызывало меньше подозрений. Действуй я как профессиональный военнослужащий в теле восемнадцатилетнего пацана, непременно привлек бы к себе много внимания. Хотя, вообще-то, я и так его привлек — Андрей сразу раскусил во мне черту, которая была совсем не по возрасту. Хотя и сам он толком не смог бы объяснить, что именно его во мне смутило...

Эх, если бы посадили меня под полиграф или отдали на растерзание какому-нибудь опытному психологу, тот быстро бы понял, что я птица экзотическая. К счастью, такие методы были непопулярны, да и кому я сдался? Других индивидов хватало.

Ладно! В любом случае, нужно побольше разузнать про планируемые работы на ЧАЭС... В общем, вопросов здесь тоже много. Особенно я выделял момент, касающийся конкретного места, а то еще окажется, что нужно новый пруд-охладитель выкопать просто потому, что на объекте все экскаваторы внезапно вмерзли в землю.

Вот с завтрашнего утра и начну. Нужно попробовать подойти к Зубову, вдруг попаду на хорошее настроение?!

Но утром я никуда не пошел.

Проснулся я с температурой и жуткой головной болью. Сразу понял — что-то не так. Кое-как поднявшись с кровати, через боль и ломоту в мышцах, я подошел к небольшому зеркалу. Оно у нас висело прямо на центральной распорке, зафиксированное между двумя гвоздями.

Лицо красное, глаза опухшие.

Ну все, простудился. Ни хрена ж себе меня угораздило... Да как так-то? Я же вроде везде одетый был, на улице не раздевался. Предупредив Артура, что плохо себя чувствую, я отправился в лазарет.

Штатного врача здесь как такового не было. Имелся начальник медицинской службы, да два санитарных инструктора из числа старослужащих. Даже странно, на целый батальон и такой штат? Начнись тут какая-нибудь эпидемия, так лазарет захлебнется, не справившись с нагрузкой.

Батальон обычно состоит из нескольких рот, число которых варьируется. Само собой, наше подразделение было неполным, всего две роты по восемьдесят человек.

Измерили мне температуру, оказалось тридцать восемь и семь. Поставили предварительный диагноз острая респираторная вирусная инфекция и положили на изоляцию. Я тут же получил таблетку парацетамола, горсть аскорбиновой кислоты и чуть позже, еще какую-то таблетку.

— А это еще что такое?

— Лежи, ефрейтор. — отозвался Шевцов. — Кальцекс это.

Я даже улыбнулся. Можно сказать, советское противовирусное. Назначали как раз при ОРВИ, насчет эффективности уже и не вспомню. Но одно скажу точно, уже в двухтысячных про это название практически позабыли.

Конечно, внезапная болезнь спутала мои планы, причем основательно. Целых три дня я валялся на больничной койке, считая таблетки, кровати и тумбочки. Из симптомов сохранялась только скачущая температура, слабость, да головная боль. Пару раз мне даже горчичники ставили, хотя я так и не понял, зачем это было нужно? Кашля-то у меня не было.

Санинструкторы из дембелей так себе. Один вообще считал, что все болезни можно лечить зеленкой, другой никак не мог понять, чем отличается стерильный бинт от нестерильного. Благо сам начмед, в звании старшего лейтенанта, свое дело знал очень хорошо...

Уже к вечеру четверга меня немного отпустило.

За это время забегал Витек, интересовался о состоянии здоровья, потом приходил с проверкой лейтенант Зубов. Даже Прудников заглянул, правда, это вообще получилось случайно. Тот зашел взять какие-то лекарства, а меня там обнаружил уже по факту.

— Савельев?! — удивился майор, подходя к моей кровати. — Ты почему здесь?

— Болею, — коротко ответил я. Ну а что мне ему ответить? На глупый вопрос, глупый ответ.

— Шевцов! — крикнул комбат, ища глазами начальника лазарета. — Где начмед?

— Я! — старлей вынырнул откуда-то сбоку, держа в руках банку с градусниками.

— Что с Савельевым? — пробурчал майор, указав на меня пальцем.

— Вирус, товарищ майор. Уже идет на поправку. Вовремя выявили, пресекли.

— Это хорошо. И сколько он уже здесь лежит?

— Третий день. Я вам в расходе каждый день указываю, кто у меня на излечении и с каким диагнозом. Вы что, не читаете?

— Ясно! — отмахнулся Прудников.

— Товарищ майор, разрешите вопрос? — спросил я, глядя на комбата.

— Ну?

— Там по поводу меня никто не звонил? — напрямую заявил я. Сам прекрасно помнил, что по телефону мне сказал Андрей — он будет в Припяти в четверг. Интересно, он уже здесь или все переигралось?

— Нет, — раздраженно ответил комбат. — Не до тебя мне сейчас.

Затем он повернулся, отозвал в сторону Шевцова. Тот кивнул, открыл ящик своего рабочего стола и вытащив оттуда пару блистеров, сунул майору какие-то таблетки. Прудников кивнул и быстро покинул лазарет.

Выглядел офицер как-то нехорошо.

Я заметил, что после того, как он тогда поговорил в гостинице с Маргаритой, настроение у майора сильно испортилось. Взгляд поменялся. Что же блин там у них произошло? Уже который день комбат ходил сам не свой. Может какие-то проблемы у Богдана? Может я где-то палку перегнул?

К вечеру воскресенья я чувствовал себя уже нормально. Температура болталась в районе тридцати семи с половиной, а остальные симптомы отступили. Однако стоило мне заикнуться о выписке из лазарета, как Шевцов тут же отправил меня обратно в койку.

— Рано еще! До субботы полежишь!

Лежать было скучно. Из всех обитателей, здесь было только двое молодых, один с конъюнктивитом, другой с воспалением легких. С ними общего языка я не нашел, какие-то они пришибленные оказались.

Само собой в субботу я рассчитывал взять еще одно увольнение — ну да, согласен, к хорошему быстро привыкаешь. Губу я раскатал знатно — каждую неделю в увалы ходить.

Все-таки здравый смысл взял надо мной верх и я понял, что на эти выходные мне точно свободы не видать. Так оно и получилось.

Андрей на связь не вышел, что меня само собой расстроило. Я ведь серьезно намеревался рассказать ему кое-что интересное, причем не лишь бы что, а информацию относительно будущей аварии. Хотел упомянуть еще и Лисицына, кем бы он ни был. Для комитетских проверить этого гражданина проще простого... Заодно я намеревался выяснить, какова будет реакция самого Андрея на мои слова. Вполне ожидаемо, что его это нисколько не удивит — с чем только КГБ на практике не сталкивался. Тем более, неподалеку самой АЭС стояла еще и «Дуга», которая и была главной целью.