Ultima Ratio (СИ) - Львов Вадим "Клещ" - Страница 46

— Вы теряетесь, Келлер! Отвечать надо быстро и четко. А вы, извините, телитесь.

— Что я делаю?

— Телитесь, геноссе. Делаете медленно, теряетесь. Это русское слово. И таких слов в современном русском языке — десятки, точнее даже сотни. Причем в каждой губернии, этой огромной страны свои жаргонизмы. Это несколько облегчает задачу. Но основной жаргон, вам знать надо.

— Вы русский, геноссе Либерман?

Бородач усмехнулся.

— Во первых, прекратите называть меня геноссе. И вообще, отходите от партийного новояза. Во вторых- я по вашему, сильно похож на русского?

Эрнст нахмурился. Ну вроде похож. Хотя этнографию России, честно говоря в Высшей школе МГБ в Потсдаме с этнографией было не очень хорошо. Точнее по Африке и Азии все было хорошо, но вот по России специалистов было мало.

— Похожи. Прямо как на картинке.

— Ага. Либерман громко захохотал, задрав голову. Мой дед, старый Сруль, был бы не рад такому сравнению.

Отсмеявшись, Либерман подмигнул поникшему Келлеру и проговорил.

— Я еврей. Родился в местечке Смельцы, Быховского уезда, Могилевской губернии. Мой дед был раввином и уважаемым человеком, отец — телеграфистом на уездном почтамте. Мне удалось поступить в один из лучших институтов в своей области, в минский лингвистический. Знаете кстати разницу между университетом и институтом?

— Не совсем…

— Университет, это прежде всего право студенческого и преподавательского самоуправления. А вот институт — это чисто утилитарное образовательное учреждение. В институтах России — куют образованных кукол. Туда можно поступить без рекомендательных писем и поручительства, просто сдав экзамены на общих основаниях. Это возможность для простолюдина сделать карьеру и воспарить над серой массой затюканного населения. И наиболее талантливые простолюдины, натуральные хищники, на это идут. Из них делают марионеток, готовых исполнить любое пожелание истинных хозяев страны. Марионеток без критического мышления, без чувства самоуважения свойственного образованным людям. Поэтому университетов в России чуть более полутора десятков- институтов же почти полторы сотни. Соотношение один к десяти в пользу институтов, плодящих умных, но абсолютно управляемых специалистов. Так вот, мне удалось поступить в институт. Об киевском, виленском или одесском университете мне не приходилось даже мечтать, имея деда раввина.

— Туда поступают только дети элиты?

— Абсолютно верно. Ведь настоящий представитель элиты — должен уметь мыслить критически, что бы управлять угнетенными слоями населения. Провалившиеся социалистическая революция и последующая гражданская война — многому научила русскую элиту. Те кто это пережил, стали много умнее …и опаснее. Поэтому евреям — путь в университеты закрыт, если их родители не миллионеры. А те евреи, что заработали миллионы — это такая же опора реакции, как и генералитет или банкиры. Наиболее известные юристы, буржуазные адвокаты- это евреи. Они защищают эксплуататоров и прочих преступников.

— Так вот, дорогой Эрнст, я поступил в минский институт на факультет германо-романских языков в надежде после окончания учебы устроится в школу в родном местечке и преподавать иностранные языки- детям. Но, не сложилось.

— Из-за национальности?

— Нет, хуже, гораздо хуже. Мне случайно стало известно, что мой отец, этот благородный и честный человек- сексот. Информатор жандармерии. Он сообщал о жизни в нашем местечке начальнику губернской жандармерии, полковнику Станкевичу. Для меня это было настоящим ударом. Позже, я понял, что именно благодаря тому, что отец был сексотом, мне и удалось поступить в институт и даже егоокончить. Более того, меня самого, на третьем курсе завербовала жандармерия.

Пришла пора удивляться Келлеру. Это что такое нужно было сделать этому бородачу, что бы работать в святая святых ЦК СЕПГ- международном отделе?

— Удивлены? Не торопитесь, любезный, сейчас все узнаете. Я был внедрен в организацию «Бунд», слышали о такой?

Эрнст кивнул. Конечно слышал. Еврейская боевая организация ранее входящая в разгромленную ныне партию социалистов-революционеров России. Последнего лидера эсеров Якова Зозулю, застрелили в 1964 году в Лейпциге. Убийство осталось нераскрытым, хотя было арестовано несколько служащих пансионата где остановился Зозуля и отправлен на пенсию шеф УМГБ по Саксонии, генерал-майор госбезопасности Райхель, что как бы наводило на мысль о руке русских спецслужб. Еврейское подразделение «Бунд»- обособилось от разваливающейся партии эсеров и локализовало свое влияние в местечках на северо-западе России, в основном в районе Вильно-Ковно — Лида- Гродно.

Тем временем, поправив очки и почесавшись, Либерман продолжил свой рассказ.

— Много еврейских активистов с помощью моих доносов отправились на каторгу, Эрнст. Много…Но мне удалось главное — я стал своим для жандармерии. Жиденком- стукачем, за мелкие подачки сливающим своих земляков. Одновременно с этим, я установил связь с русской охранкой. Вы ведь знаете что это такое?

Келлер снова кивнул.

— Охранное бюро МВД. Занимается, в отличии от жандармерии, исключительно политическим сыском. Основной конкурент за бюджетные средства с жандармерией. Основной метод работы — агентурное внедрение и провокации. С начала сороковых, после обособления жандармерии в отдельное ведомство, старается не проводить силовых акций, перекидывая всю грубую работу на жандармов.

— Абсолютно верно. Двойная игра продолжалась почти пять лет, потом мне удалось столкнуть лбами жандармов и охранку. В прессу просочились списки сексотов, обеих карательных органов. Вылезло грязное белье о криминальном использовании агентуры. Это стоило карьеры двум генералам и куче карателей рангом поменьше. А я…я успел уйти в Польшу, где познакомился с Дином Ридом, у которого работал светотехником мой дальний родственник Моше.

Дин Рид! Американец, почти пятнадцать лет назад трагически погибший в автокатастрофе. Звезда социалистической эстрады, «красный Элевис Пресли». Икона левого движения в Латинской Америке и Европе. Теперь понятно почему Либерман, опекался международным отделом ЦК а не МГБ. Он попал сюда через другую дверь, по партийной линии.

— Ну вот мы и закончили с кратким периодом моей истории господин Келлер. Теперь перейдем к вашей истории.

На полированную столешницу легла папка. Обычная, из дешёвого желтоватого картона с приколотой обычной скрепкой черно-белой фотографией и грозным свидетельством о секретности и печатью спецфонда ЦК СЕПГ.

С фотографии на Эрнста смотрело лицо. До боли похожее на его собственное.

— Ага, удивлены. Радостно сообщил Либерман, потирая руки, словно заправский злодей. Знакомьтесь, это ваша новая личность. Бывший офицер разведки — ныне жандарм одного из губернских управлений… Скоро получит назначение в столицу.

— Он похож… на меня.

— Абсолютно верно. Это крайне редкое совпадение. Спасибо электронным машинам Цузе, которые вычислили эти совпадения. Государственный архив, тоже имеет ЭВМ. Теперь самое важное. Вы должны стать этим русским офицером. В ближайшие месяцы. Помимо меня, ваши будет заниматься доктор Гофман из Штутгарта… Это выдающийся психолог, светило науки. Он прибудет завтра. Жить вы будете здесь, на втором этаже.

— Но все же, он похож на меняно есть отличия…

— Первая клиника ЦК в Цоссене, решит проблему с внешним сходством. А вот созданием новой личности- займемся мы с Гофманом. Первое занятие сегодня — после обеда. Располагайтесь и будьте как дома. Да вот еще…экзамены у вас будет принимать лично геноссе Вольф.

Москва. Боровая улица. Лефортовская управа.13 января 2000 года.

Если ты почти сутки проработал вместе с сослуживцами по экспертному бюро жандармерии, разгребая место пожарища и таща в прозекторскую то что было когда то Солоповым и Евсеевым (а может впрочем и не ими совсем), затем провонявший насквозь, потом, гарью и жженым мясом писать и распечатывать предварительный отчет о произошедшем то настроение у тебя с самого утра будет совсем не к черту. Бутерброды и чай — уже давно закончились, а столовая в здании Оперативного бюро откроется не раньше десяти. Слава Богу, генерал Рокотов, побрившийся и отглаженный, явившись на службу узрел Небогатова в таком непотребном виде и сморщив нос, заявил.