Дядя самых честных правил 2 (СИ) - Горбов Александр Михайлович - Страница 12
- Предыдущая
- 12/63
- Следующая
Встретили меня две плечистые орки-банщицы, не юные, но вполне симпатичные. Логично — не мужики же княгиню парить будут.
— Ой, барин!
— Молоденький.
— Стесняться, наверное, будет, а, Маруська?
— Ничего, Марфушка, он быстро привыкнет!
Они дружно захихикали и распахнули передо мной дверь.
— Да вы раздевайтесь, барин.
— Шо нас стесняться-то.
— Мы всё, что можно, ужо поглядели. Да, Маруська?
— А то! Такое видели, что вам, барин, и вовек не посмотреть.
На их смешки я покачал головой и скинул одежду.
Ух и задали они мне жару! Так отмыли и отхлестали вениками, что в предбанник я выползал, как младенец, — розовый, чистый и без единой мысли в голове. Только и смог, что взять кружку с ледяным квасом и сделать глоток. Хорошо-то как!
— Барин, а можно спросить?
— Спрашивай.
— Что у вас такое нарисовано?
Марфушка показала зелёным пальцем на грудь. Я опустил взгляд и от неожиданности облился квасом. Ёшки-матрёшки! С этими весёлыми тётками я не заметил самое главное. Защитный символ тёмными линиями был выведен на моей груди. Видимо, уголь, которым рисовала Александра, проник в кожу с эфиром и превратился в самую настоящую татуировку. Дожили! Выгляжу как какой-нибудь французский уголовник, а не деланный маг.
Внутри заворочался Анубис, услышав, как я мысленно сокрушаюсь. Талант выглянул наружу, оценил расписной узор и натурально “заржал”, сотрясая эфир вокруг. Вот и пусть после этого Диего мне доказывает, что Талант не обладает подобием “разума”.
Отсмеявшись, Анубис рыкнул и влил в узор добрую порцию эфира. Линии засветились на миг, погасли, а я почувствовал — защитный символ встал на взвод. Обалдеть! Это что же выходит? Я теперь сам себе защитный амулет? Перезаряжаемый от таланта? Пожалуй, надо радоваться и прыгать до потолка. Спасибо, дорогой Белинский, за дуэль — без тебя я никогда не получил бы личную защиту.
— Барин, что с вами?
Маруська потрясла меня за плечо.
— Сомлел. Давай воды холодной, окатим.
— Не надо, — потряс я головой, — всё нормально.
— Вы, барин, квас-то пейте, остыти вам надо.
Она плеснула мне ещё в кружку. Я автоматически сделал глоток, думая мысль — если метод создания магических татуировок получится повторить, то лет через десять я буду похож на расписную шкатулку.
По случаю моей “триумфальной победы”, как выразилась княгиня, закатили торжественный ужин. Не уверен, что смог попробовать все блюда, что подавались на стол, но я очень старался. Вкусно, чёрт возьми, здесь кормят!
— Костя, — Марья Алексевна отложила приборы, — ты впечатлил местное общество.
Я вежливо улыбнулся. Видели мы сегодня это общество — так себе зрелище.
— Час назад мне прислали приглашение на бал в дворянском собрании. Просят взять с собой тебя.
Рыжая, сидевшая напротив, замерла с вилкой в руке. В глазах у неё светилось только одно — бал!
— Марья Алексевна, а может, лучше возьмёте Александру? Я, честно говоря…
— Ты поедешь, — княгиня нажала на последнее слово, — и она поедет. И ты, — она посмотрела на Диего, — тоже.
Бобров, сидевший в конце стола, поперхнулся.
— Да-да, и ты, Пётр. Я уже вызвала портного, чтобы сшить вам что-нибудь подобающее случаю.
— Марья Алексевна, я не собирался…
— Не спорь, Костя. Весь город только и говорит о тебе. Познакомишься с влиятельными людьми, договоришься о записи в Реестр. Для этого и нужны балы, чтобы делать дела.
— Для дел? Не для танцев?
— Танцевать будет твоя ученица, — рассмеялась княгиня, — занятые люди посещают бал для нужных встреч, а не для развлечений.
Она посмотрела на недовольную Диего и покачала головой:
— Портной и к тебе зайдёт. Какой же бал без бального платья!
Испанка выпрямилась. Ноздри её раздувались, губы сжались, но слов она подобрать быстро не смогла.
— Я понимаю, милочка, что вы привыкли так, по-мужски. Но бал есть бал.
Мне показалось, что Диего сейчас хватит удар. Она покраснела и прошипела что-то на испанском. Кажется, это были ругательства, но я не разобрал, какие.
— Впрочем, — княгиня задумчиво прищурилась, — а может, вам пошить что-то вроде военного мундира? Матушка-императрица обожает такие штуки, так что и вам будет не зазорно. Как думаешь, Мария, шокируем местное болото?
Подмигнув испанке, она тут же повернулась к Александре:
— Шурочка, это твой первый выход в общество?
— Да, — рыжая потупилась.
— Тогда я лично помогу тебе с портным выбрать наряд. Поверь, всё будет великолепно! Тем более с тобой будет чудесный сопровождающий. Кстати. — Теперь она посмотрела на меня. — Костя, я на время заберу у тебя служанку. Таня, правильно?
— Эээ…
— Обойдёшься моими слугами, а мне она нужна, — Марья Алексевна подмигнула. — Не волнуйся, не съем её.
— А когда бал? — едва слышным голосом спросила рыжая.
— Через три дня. Не бойся, деточка, мы всё успеем. У меня богатейший опыт в таких делах.
Следующие дни дом напоминал штаб заговорщиков. Весь женский коллектив ходил с загадочными лицами, бегали служанки с тканями, кружевами, лентами и прочим швейным добром. Взмыленный, носился портной с двумя помощниками — беднягу заставили шить на месте и постоянно донимали советами и придирками.
Испанка, кривившаяся вначале, распробовала на вкус этот праздник жизни и тоже готовилась к балу, шепталась с княгиней и советовала рыжей. На мой вопрос о тренировках она махала руками и отсылала в сад делать уже известные упражнения.
У Александры горели глаза, лицо было всё время восторженное, а на меня она даже не смотрела. Казалось, что она даже ходит не касаясь пола. Я всё понимаю: первый бал, выход в свет, новое платье, но для ученицы мага она слишком увлеклась. Мои сорбоннские наставники наверняка пресекли бы такое поведение на корню — запретили бы ехать на бал, и точка. Но мне такая жестокость не нравилась, и я выбрал путь мягче.
— Александра.
— А?
— Через десять минут я жду вас в саду за домом.
— Ой, а я не могу! У меня примерка, и к Марии надо зайти, потом подгонка…
— Александра, я сказал — через десять минут.
— Константин Платонович, но…
— Осталось девять минут. Бал не бал, землетрясение или ураган, а вы должны явиться на занятие.
Она хотела возразить, но увидела мой взгляд, вздрогнула, сникла и кивнула. Вот и ладушки. Я развернулся и пошёл в сад.
Рыжая, с обидой на лице, явилась вовремя. Встала рядышком и горестно вздохнула. Не оборачиваясь, я спросил:
— Вы расстроены, Александра?
— Так ведь к балу не готово ещё ничего.
Я пожал плечами.
— Можете идти и готовиться.
— Правда?
— Но тогда из Мурома поезжайте сразу к родителям.
— Что?
— Выбор, Александра. Или вы желаете развлекаться, и тогда отдаётесь этому полностью. Или учитесь у меня быть магом, прилагая к этому максимум усилий. Выбираете цель и идёте к ней не сворачивая. Цель, сударыня. Разберитесь, чего вы хотите в жизни, и примите решение.
Послышалось сопение, будто у меня за спиной пыхтел ёжик, а не девушка. И минуты не прошло, как она подала голос.
— Поняла, Константин Платонович. Больше этого не повторится.
— Да?
— Я хочу быть магом. Остальное неважно, балами и развлечениями можно пренебречь.
— Хорошо.
Я обернулся и вытащил small wand.
— Где ваш карандаш?
— Вот он.
— Воспроизведите Знак тишины.
Однако, работа “в боевых условиях” дала поразительный результат. Раньше Знак у Александры не получался, рассыпаясь на составные части и сгорая искрами. А теперь, после рисования на моей груди, рыжая изобразила его одним чётким выверенным движением. Жаль, такой метод не применишь ко всем фигурам — места на мне не так много, чтобы чертить всякую ерунду.
- Предыдущая
- 12/63
- Следующая