Дядя самых честных правил 2 (СИ) - Горбов Александр Михайлович - Страница 3
- Предыдущая
- 3/63
- Следующая
Стоило мне войти, как причина стала понятна — деньги. Управляющий готов был перегрызть горло за каждую копейку, тем более какому-то проходимцу-орку.
— Зачем тебе столько мела, ирод?! — орал Лаврентий Палыч, брызгая слюной. — Ты его есть будешь?
— Мел нужен…
— Не нужен!
— Чтобы писать на доске…
— Ты бумагу заказал! Вот в ней и пиши! — “лепрекон” скрутил кукиш и показал Аполлинарию. — Выкуси, а не мел! Тебя учить наняли, вот и учи, чем дадено. Нечего тут баловство разводить.
— Константин Платонович дал мне чёткие указания: организовать работу школы.
— Вот и организуй, рожа зелёная!
— А вы мне не даёте нужных средств. — Орк закипал, но пока держался, чтобы не перейти на крик. — Мел нужен. И карта нужна. И глобус. И…
— А императорскую корону тебе не надо? Хлобус ему! Да, может, мне самому этот хлобус нужен, да я не позволяю лишний рубль потратить. Хлобус! Тоже мне, нашёлся богатей.
— Позвольте!
— Не позволю!
— Я настаиваю…
— Это Настасья Филипповна на рябине настаивает, а ты в тряпочку помалкивай, учитель.
— Да как вы…
Я хлопнул дверью, чтобы привлечь внимание спорщиков. Они разом обернулись и посмотрели на меня. Орк с облегчением, Лаврентий Палыч с раздражением.
Не торопясь, я подошёл и подсел к столу, за которым они собачились. Кстати, даже ругаясь, они не прекращали пить чай из большого самовара и закусывать бубликами.
— Ой, Константин Платонович, — очнулся “лепрекон”, — да не надо было, мы сами утрясём расходы и вам финальную смету принесём.
— Я вижу, как вы утрясаете. Показывайте, какие у вас разногласия.
— Вот, — Аполлинарий протянул мне лист бумаги с длинным списком, — я набросал самое необходимое.
— Самое ненужное, — поджал губы Лаврентий Палыч.
Я взял бумагу и пробежал глазами. Так-так, вполне разумный список для оснащения школы, если обучать не только чтению и счёту, но и дать основы естественных наук. Очень хорошее начинание, но углы стоит сгладить. Взяв перо, я поставил галочки напротив самых необходимых вещей.
— Это закупить в первую очередь. Остальное в течение года.
— А мела зачем столько?!
— Писать на доске, — я усмехнулся, — так выйдет дешевле, чем переводить бумагу.
— Ну если дешевле, — сдался “лепрекон”. — А хлобус тоже покупать?
— Дался вам глобус, — орк закатил глаза.
— А зачем в школе совиное чучело?
Мне с трудом удалось не заржать в голос.
— Лаврентий Палыч, глобус — это модель земного шара, а не чучело.
— Да? — управляющий облегчённо вздохнул. — Тогда ладно, куплю.
— Вот и отлично. А теперь я бы хотел добавить кое-что к плану по школе.
Управляющий явственно застонал.
— Устроим её здесь, рядом усадьбой.
— Почему не в Злобино? Или в Архангеле.
— Во-первых, ничего не придётся строить — отдадим под школу дальний флигель, он всё равно пустует. Во-вторых, самые способные будут проходить практику в мастерских, да и мне будет проще наблюдать за обучением.
— Но…
— А чтобы дети не таскались через лес, по деревням их будет забирать “школьная” телега. Запряжём Буцефала, и пусть забирает утром и развозит вечером.
— Спасибо, — тон “лепрекона” стал язвительным, — что не собираетесь платить им за обучение.
— Кстати, хорошая идея, Лаврентий Палыч. Я думаю, надо и правда стимулировать хорошую учёбу. Пусть родители в конце года получат рубль, если их ребёнок учится на отлично.
Я думал, управляющего хватит удар. Он побледнел и чуть всплеснул руками.
— Константин Платонович, да что же вы делаете?! Да разве так можно? Это же чистое разорение! Учить всякую шелупонь крепостную, да ещё награждать!
— Ой, будет вам! Что за манера экономить на мелочах. Мастерская даст прибыли во много раз больше. А вот нанять рабочих со стороны будет накладно. Так что хватит, Лаврентий Палыч, прекращайте играть роль скряги.
“Лепрекон” вздохнул:
— Переигрываю, да? А Василий Фёдорович очень любил, когда я за каждую копейку возмущаюсь.
— Я не дядя, вы уж извините. Так что, — я встал, — начинайте всё организовывать. Самое позднее через три недели школа должна работать.
Дела накрыли меня с головой и поглотили всё свободное время. Каждый день по несколько часов я тренировался под руководством Диего. Она показала мне особый приём дыхания, позволявший контролировать Талант. По крайней мере, так она говорила.
Ага, как же! Анубис только насмешливо колыхался, пока я вдыхал и выдыхал, фыркал и всем видом показывал, что к нему это не относится. Но команды всё же усваивал — стоило мысленно приказать “Фу!”, как он тут же становился паинькой и прекращал шалить. Да и “ссориться со злой тётей” Анубис не хотел после того, как получил несколько раз по носу.
Диего фыркала и удивлялась, что я всё-таки справился. Между делом она призналась, что не надеялась меня хоть чему-то научить. Думала, будет купировать мои приступы и отдыхать, а пришлось полноценно учить. Так что я дышал, усваивал приёмы для дуэли и боевые премудрости.
Между тренировками я взял Аполлинария, съездил в село Архангел и поговорил с отцом Андреем. Батюшка отнёсся к открытию школы с некоторым скепсисом, но обещал поддержать начинание. Апполинарий поначалу доверия у него не вызвал, но орк обещал явиться на исповедь и регулярно ездить на службу по воскресеньям. Может, он и не был слишком верующим, но портить отношения с церковью не желал.
На обратном пути орк был задумчив, а потом заявил мне:
— Простите меня, Константин Платонович.
— За что?
— Я думал, вы просто избалованный барчук, открывающий школу из прихоти. Здесь так частенько бывает — начитаются европейских идей, кидаются просвещать народ, а через месяц забрасывают. А вы, — орк посмотрел уважительно, — серьёзно подошли к делу. К крепостным относитесь как к людям, а не вещам. Прошу извинить меня покорно.
— Извинения приняты, — я усмехнулся. — Во мне ведь тоже полно оркской крови, приглядитесь. Кстати, теперь уже ваша очередь отнестись к делу серьёзно и учить детей с полной выкладкой. Возьмите для начала подростков лет четырнадцати, погоняйте их по чтению, арифметике да присмотритесь. Мне нужны самые толковые для мастерской.
— Сделаю.
— Как отберёте хоть пяток умных, набирайте детей помладше и учите уже вдумчиво, не торопясь.
— Я понял, Константин Платонович, не сомневайтесь.
Вот так и крутился как белка в колесе. Следил, как достраивают мастерскую, занимался с Александрой, работал в кузнице с Прохором — у нас почти была готова первая пятёрка механических лошадей. Но среди бесконечных дел случались и неожиданности.
Как-то вечером я застал испанку и Настасью Филипповну в гостиной. Дамы устроились у камина, пили рябиновку и на французском обсуждали европейскую литературу. Правда, исключительно любовную: “Памела”, “Тереза-философ”, “Новая Элоиза”. Я прислушался и сбежал оттуда подальше — сами знаете, я не ханжа, но когда они обсуждали некоторые сцены и повороты сюжета, меня бросало в краску. И ладно бы Диего, от неё всякого можно ожидать, но Настасья Филипповна!..
Если в тихих омутах водятся черти, то у ключницы они хорошо откормленные, причёсанные и начитанные.
От очередного занятия с Александрой меня оторвал Тришка.
— Константин Платоныч, там это!
— Что?
— Едуть!
Сколько ни пытался его научить не размазывать и докладывать по существу, так ничего и не получилось. Парень робел, начинал мямлить и даже заикаться.
— Сейчас спущусь.
Рыжая тоже хотела увязаться за мной, но я пресёк попытки на корню. Учиться, учиться и ещё раз учиться, как говорил профессор Юлианис, преподававший в Сорбонне теологию.
Когда я вышел на крыльцо, из дрожек на грешную землю выбрался Бобров. Под левым глазом у Петра виднелся старый, ещё не сошедший фингал.
- Предыдущая
- 3/63
- Следующая