Дядя самых честных правил 2 (СИ) - Горбов Александр Михайлович - Страница 33

— Барин!

Из кузницы вышел Прохор и по-крестьянски поклонился в пояс.

— Перестань, — я махнул рукой, — мне твои поклоны не нужны, лучше по делу рассказывай. Что с мастерской?

— Заканчивают главную печь класть. Вот, после полудня пойду гляну, как работают.

— Хорошо. Лошадей смотрел новых, что я привёл?

— Смотрел, барин, — Прохор вздохнул, — с виду холёные. Видно, хороший мастер их обихаживал. Да только, уж не обессудьте, дрянь лошадки. Суставы, почитай, совсем стёрлись, не одну тысячу вёрст прошли. Смазки им много залили, побегают чуток, а через неделю скрипеть начнут. А движитель магический, ежели по чести, совсем слабо светится, как бы не потух.

Так я и знал, что с подарком Чагина не всё гладко. Хитрый дядька пустил пыль в глаза — подарил трёх авалонцев. Много форсу, а на самом деле старьё разваливающееся. Ничего, будет случай, отплачу ему тем же.

— Возьмёшься ремонт им сделать?

Кузнец неторопливо почесал в затылке, будто раздумывая. Всё он давно просчитал, измерил и прикинул, но крестьянский “этикет” требует неспешности и не велит говорить сразу.

— Ежели с умом, то можно, барин. Подкрутить, подточить, заменить кой-чего. Только быстро бегать ужо не будут. Да и вам придётся движители заново околдовывать.

— Годится, Прохор. Займись, как будет время.

Лошади после капремонта не пропадут, отдам их на сельхозработы. Пусть тягают плуг, там скорость не нужна.

— А что у нас с заготовками на новых лошадей?

Прохор завёл меня в кузницу и показал три собранных скелета. Им не хватало только “малости” — магического движителя.

— Ещё две лежат покась, — пояснил Прохор, — соберу, как в мастерской обустраиваться закончу.

— Хорошо, очень хорошо.

Я кивнул и одобрительно похлопал кузнеца по плечу. А сам прикидывал в уме: пять движителей на новых, три на чагинских, и это только начало. На самый первый движитель, который стоит на Буцефале, у меня ушла неделя — долгая скрупулёзная работа, сотня мелких Знаков, сложная вязь Печатей. Если я буду лично заколдовывать каждый экземпляр, придётся поселиться прямо в кузнице. Впрочем, у меня имелась идея на этот счёт.

— Спасибо, Прохор. Как печь будет готова, сразу меня зови. Хочу сам осмотреть мастерскую.

— Сделаю, барин. Не извольте беспокоиться, мастерская выйдет лучше, чем у ымпиратора Петра была.

Оставив Прохора, я вернулся в усадьбу — мне требовался специалист по выяснению всякой полезной информации. И такой человек у меня был.

Хмурый Бобров сидел в гостиной с гитарой и пытался что-то наигрывать. Нет, с такими музыкальными способностями он испанку не соблазнит. Скорее, она ему второй фингал поставит, чтобы не музицировал больше.

— Грустишь, Пётр?

— Так, серединка на половинку. Размышляю о несправедливости бытия.

— Полезное дело, но у меня есть для тебя занятие получше.

— Ммм? — Бобров с интересом посмотрел на меня.

— Я слышал, тут рядом есть стекольная мануфактура. Гусь-Мальцевский городок, кажется. Вроде бы они даже хрусталь производят.

Бобров отложил гитару и подался вперёд.

— Что нужно узнать?

— Для начала, кто владеет, чем дышат, и всё такое. Я хочу сделать им большой заказ, но неплохо бы понимать, с кем буду иметь дело.

— Понял, — Бобров обрадовался заданию, — съезжу во Владимир, всё узнаю и завтра вернусь.

— Не торопись, это не срочно. Отдохни, выспись, а там и поезжай.

— Ерунда, — Пётр махнул рукой, — в дороге подремлю. Спасибо, Костя, а то я уже застоялся без дела. Всё, поеду прямо сейчас, а то сил нет смотреть, как Диего с этим поручиком любезничает. Терпеть не могу военных!

Бросив гитару на диван, Бобров убежал собираться в поездку. Я взял инструмент и попытался вспомнить хоть какие-нибудь аккорды.

— Мурзилка, ты опять есть хочешь?

В гостиную заглянула Настасья Филипповна. Увидела меня с гитарой и покачала головой.

— Ой, я думала, котик мяукает, а это ты играешь.

Я закашлялся, положил гитару и быстренько ретировался. Похоже, права была Марья Алексевна — с музыкой мне лучше не иметь дело.

Из окна кабинета были отлично видны пруд, аллея вокруг него и гуляющая парочка. Киж с Диего неспешно прохаживались, делая, видимо, уже не первый круг по дорожке. Расслышать, о чём они говорят, было невозможно, а просто наблюдать — неинтересно. Так что я любовался видом и думал о каких-то мелочах. Но стоило мне прикрыть глаза, как я чётко ощутил связь между мной и мертвецом на улице.

Ух! От неожиданности я вздрогнул. Связь оказалась такой сильной, что я начал видеть глазами Кижа. Но исключительно в чёрно-белом виде и без звука. Будто немое кино смотришь, только тапёра, играющего музыку, не хватало. Скажем, добавить бодренькую, весёлую мелодию — и разговор Кижа с Диего становится отрывком из комедии. А если мрачную — то драмой, особенно если испанка начнёт заламывать руки и делать печальное лицо. И титры внизу: “Подите прочь, негодяй!” Но нет, Диего улыбалась и прогонять Кижа не думала. Похоже, Боброву здесь точно ничего не светит.

— Константин Платонович…

Я обернулся. В дверях стояла Александра — волосы собраны в хвост, коричневое платье, взгляд скромно потуплен. Прямо воспитанница училища для благородных девиц, вся такая послушная и тихая. Но нет, меня не обманешь! Рыжая не выучила Знак и хочет меня разжалобить. Ну-ну, пусть попробует.

— Вы не заняты?

— Проходите, Александра. Сейчас начнём, если вы готовы.

Она, как мышка, на цыпочках просеменила до кресла напротив. Села и чинно сложила руки на коленях. Ну просто пай-девочка, а не наглая девица.

Дверь снова открылась, и в кабинет вошла Таня. Поставила передо мной чашечку с кофием и улыбнулась. Я поблагодарил кивком и указал орке на стул у окна.

— Александра, — я сделал глоток, — начинайте, я жду.

Рыжая встала, тряхнула головой и взяла в правую руку карандаш. Очистила эфир перед собой, начертив букву “Z”, и начала выписывать Знак Тильды.

О, сколько крови попила у меня эта фигура в своё время! Жуткий узор без симметрии, зато с кучей завитушек и хвостиков. Любой студент Сорбонны может рассказать, сколько бессонных ночей проведено в заучивании бесконечных закорючек. И ни один не сдал Тильду с первого раза, по крайней мере, по заявлениям профессоров. А теперь пришла пора страдать Александре.

Пух! Практически завершённый Знак вспыхнул и осыпался огненной пылью на пол. Так всегда бывает, когда он начерчен с ошибкой.

— Ай!

Моя ученица досадливо поморщилась и со злостью махнула рукой.

— Константин Платонович…

— Ещё раз. — Я поставил пустую чашку на стол и сложил руки на груди.

Громко втянув носом воздух, рыжая снова принялась за Тильду. На этот раз медленней, вспоминая каждую деталь рисунка.

Следующие две минуты я слушал напряжённое сопение Александры и тихий перестук спиц — Таня, чтобы не скучать, взялась за вязание.

Пух! Огненная пыль осыпалась дождём.

— Ещё раз.

— Константин Платонович, она меня отвлекает! — рыжая гневно указала на Таню. — Я не могу сосредоточиться, когда она щёлкает!

— Александра, вы невнимательно меня слушали.

— А?

— Отрешиться от всего вокруг — основное умение мага. Что бы ни происходило рядом: ураган, потоп, вулкан, пожар, — вы должны заниматься только начертанием Знака. Думаете, если придётся рисовать защитную связку, а рядом будут стрелять, вы просто скажете: ”Господа, прекратите, вы мне мешаете”? Так? Спицы вас отвлекают! А стук собственного сердца не мешает? Птичек за окном тоже попросить заткнуться? Деревья вырубить, чтобы не шумели листвой? Этого вы хотите, чтобы не отвлекаться?

Красная как рак, Александра буркнула “нет” и принялась резкими движениями рисовать Тильду заново. Хорошо, очень хорошо — такие кризисы в обучении должны быть обязательно. Иначе девочка не научится себя контролировать и перебарывать. А разнузданный и ленивый волшебник — мёртвый волшебник.