Песнь крысолова - Фрейм Соня - Страница 55

«Три, два…» – начал он про себя безмолвный отсчет.

И оно выскочило прямо на направленный луч. Мелькнули огромные глаза и окровавленный подбородок, растянутый в страшной, изувеченной улыбке. Лука заорал и выставил пистолет, но хватило ума не выстрелить.

Девочка. Перед ними была истощенная, маленькая девочка.

Она стояла в скрещенных лучах, нисколько их не боясь.

– Мы не причиним тебе вреда, – осторожно произнес Мариус, вглядываясь в ее черты. – Как тебя зовут?

Она издала нечленораздельный звук. Кровавые пузыри лопались в уголках губ, но они оба были готовы поклясться, что она назвала свое имя.

– Что? – тихо переспросил Лука, опуская оружие.

Мариус неотрывно смотрел на нее, и внутри росло пугающее узнавание. Это было лицо со снимков в деле о смерти Эдлеров.

– Родика, – произнес он вместо нее, и ему послали жуткую улыбку, полную одобрения.

Родика Эдлер. Сестра Санды.

«Но это невозможно», – произнес голос разума.

Ей не может быть семь лет.

Неожиданно они увидели и других. Дети Вальденбруха выступали из-за деревьев несмелым, мелким шагом и сгружались теснее.

В горле застряли несказанные слова: «Так вы никуда и не пропадали».

Они глядели на них странным, голодным взглядом и молчали. Не все из них улыбались. Некоторые были мрачны и отстранены. Но как бы они ни выглядели, их не получалось назвать детьми. Эти существа выбрались из-под кромки земной коры и прикинулись людьми. В их облике сквозила некая фальшь.

Люди никогда так не смотрят.

– Надо уходить, – еле слышно произнес Мариус.

– Куда? – одними губами вопросил Лука. – Они везде.

Их взяли в кольцо.

– Попробуем прорваться? Они же мелкие.

Мариус покачал головой, не отводя от них напряженных глаз. Молчание затягивалось. Родика смотрела на него, как голодная собака на кость.

Лука не выдержал и рванул вперед. Они не среагировали, позволив ему отдалиться, и вдруг, как по команде, развернулись и набросились сзади. Дети действовали подобно слаженному механизму. Мариус со стынущей в жилах кровью смотрел, как стажер исчезает под грудой мелких, подвижных тел.

Его крики захлебнулись почти сразу, и на смену пришел треск рвущейся плоти.

Следователь не мог пошевелиться от ужаса. Родика оставалась на своем месте, не отводя от него конфетных глаз. Он сделал медленный шаг назад, а она вперед.

Груда живой, копошащейся плоти за ней расфокусировалась и стала пятном.

Мариус понял, что нужно бежать.

Пока большинство занято.

Их голод – это их слабость.

Страх подгонял его. Очень хотелось моргнуть и тряхнуть головой, потому что происходящее не могло быть реальным. Их околдовали, сбили с пути…

Один раз он обернулся и с удивлением обнаружил, что Родика никуда не бежит. Она осталась на месте, глядя ему вслед с безмолвным обещанием в глазах.

Санда

Я бегу так, что у меня ломит ребра. Хочу просто дойти до Зверя и Джей Пи, которые за смешной промежуток времени стали моим тылом. Позади бурлит черная вода, из которой лезут Ионеску и его сподручный, и это последнее, что я хочу видеть.

А Вертекс – последний, на кого я хочу держать злость.

Ноги на автомате перескакивают через кочки, и здание клиники уже близко.

«Что нам делать?» – с ужасом проносится в голове.

Мы можем спрятаться. В здании клиники это вполне реально. Но это не может быть решением всех проблем.

Чертов Ионеску, да почему же ты так в нас вцепился? Так далеко заходят только когда это что-то личное.

Внезапно меня резко хватают поперек туловища и тащат в сторону обветшалых построек хозяйственного назначения. Чья-то сильная рука вдобавок зажала мне рот.

– Тихо, тихо… Просто отойдем за уголок…

Краем глаза успеваю увидеть, как мы скрываемся в проходе ближайшего здания. Это очередной пустой амбар. Похоже, что ни для чего его не использовали и он гнил здесь годами. Клешни разжимаются, и я отскакиваю как ошпаренная, выставляя трясущимися руками пистолет.

Едва верится, но это Новак.

На оккультисте черное пальто нараспашку и проглядывает знакомая белая рубашка. Водянистые навыкате глаза изучают меня с внимательным прищуром.

– Что вы тут…

– За тобой идут, – прерывает он.

– Я знаю, – огрызаюсь я, опуская оружие. – У меня на хвосте полиция.

Он скорее похож на союзника. И, по сути, мы не договорили в прошлый раз.

– Нет, за тобой враг куда более опасный.

– Что вы тут делаете? – не выдерживаю я.

Новак отпускает короткую усмешку, которая разряжается в студеном воздухе клубком пара.

– Меня прислал отец Жан-Паскаля. Мальчика нужно забрать.

– Хотите сказать, что это заказ? – даже не знаю, откуда в голосе столько ехидства и к чему оно.

Новак коротко кивает.

– Я сам ему позвонил, когда ушел из клуба, и предложил вернуть сына за достойное вознаграждение. Я ведь знал, куда вы пойдете, – звучит очередная насмешка, уже над нами. – Жан-Паскаль… или, как вы его зовете, Джей Пи, в опасности. Ему нельзя дальше. Иначе его втянет в воронку, из которой его с таким трудом выдрали. И раз уж я тут… хочу немного помочь.

Я недоверчиво смотрю на хитреца, начавшего этот кошмар. Вся его репутация в «Туннеле» была построена на том, как он уходил в последний момент от того, что ему причиталось. Помощь от него ощущалась как подвох.

– Хорошо… Скажите, как попасть на другую сторону. Я знаю, что дети вокруг нас. Они каким-то образом подменили реальность. И Джей Пи хотел найти Мать…

– Мать здесь, в земной тверди, – с веселым смешком прерывает меня Анджей. – Вы найдете ее сами, мои подсказки тут не нужны. Но я помогу тебе с другим, Санда. Речь не о культе, а о том, кто за ним.

Снаружи доносится еле уловимый хруст. Кто-то ступает по этой мертвой земле и становится ближе к нам с каждой минутой. Новак коротко устремляет взор в сторону аллеи и будто видит сквозь стены. В его глазах мелькают отражения нескольких реальностей сразу. Затем он склоняет ко мне свой птичий нос и произносит торопливым шепотом:

– Я проведу тебя на другую сторону. Ты не сможешь сама, слишком силен твой страх и здравый смысл. Хотя другой мир рядом, вас всего лишь разделяет полоска твоей кожи. Ты будешь на двух сторонах одновременно. – Его ладонь невесомо проводит по моим векам, и на меня вдруг опускается странная тяжесть. Время вокруг замедляет свой ход. – Санда, ты и вполовину не осознаешь своей силы. Ты могла быть истинным черным дилером, не Шимицу. Таким, как я. Сейчас за тобой – армия. Их силы превосходят силы твоих врагов во много раз. Помнишь… сказку о крысолове? Он пришел в славный город Гамельн, – слова вдруг убыстряются и скользят вокруг меня, обволакивая в дурманящий сон. – И избавил жителей от назойливых крыс. Но золота ему не дали, а изгнали с позором. Однажды вернулся он назад и заиграл. Ну же… вспомни сказку. «Из всех дверей выбегают дети. Бросив игру, бросив прялку, на бегу подтягивая чулок, дети бегут за крысоловом, жадно ловя звуки дудки». Эта песнь в тебе. А они – вокруг. Ты можешь заиграть в любой момент, и, как только начнешь, они сделают все, что ты скажешь. Тебе решать, о чем играет крысолов. Теперь ты на обеих сторонах. Прощай.

Его узловатые пальцы отстраняются от моих глаз, и остается странное ощущение, похожее на вдох озона после дождя. Мир вокруг углубился. Он что-то сделал со мной, но благодаря этому я наконец-то вижу изнанку клиники Вальденбрух.

Отовсюду на меня смотрят сотни внимательных глаз.

Мир распался на два. На Санду снаружи и Санду внутри. Мы наконец ощутили друг друга, прикоснувшись ладонями с двух противоположных сторон реальности. Я узнавала потерянного ребенка, который все это время щетинился, как взрослый волк… и ту… другую.

Она передо мной, и в волосах ее красное петушиное перо^[26].

Другая улыбается мне и прикладывает к губам дудку.

В этот миг из обычной реальности прорывается другой звук.