Измена - Джонс Джулия - Страница 105
- Предыдущая
- 105/125
- Следующая
— Принимали. И я, надо сознаться, обещал Тирену право на охрану бренских купцов. Но на войне я никогда не поощрял ненужного кровопролития или мародерства. Большинство городов сдалось мне без боя. — Герцог поднес вино к губам, но пить не стал. — Когда Юг начал преследовать рыцарей, я предложил им спокойную гавань. Брен союзничает с Вальдисом уже много лет.
— Возможно, Тирен полагает, что не нарушает союза, — ведь он сражается за человека, который скоро женится на вашей дочери. — Таул тяжело вздохнул. Он не любил политики. Дипломатия, по его мнению, служила только для прикрытия лжи, а от договоров попахивало алчностью и соглашательством.
— Если это так, — вставила Мелли, сразу беря быка за рога, — почему он не уведомил герцога о своих намерениях?
Таул знал ответ и подозревал, что герцог тоже его знает: Тирен хочет быть на стороне победителя, а сейчас все свидетельствует о том, что владыкой Севера станет Кайлок. Глава рыцарей надеется извлечь свою долю выгоды из его успеха. Зачем совещаться с герцогом, если человек, который когда-нибудь займет его место, показал себя куда более удачливым и честолюбивым?
Но кто знает, займет ли Кайлок место герцога? Троим людям в этой комнате и сокольничему в горах известно, что скоро будет объявлено о браке, который поставит под угрозу право Катерины и ее мужа на бренский престол. Стоит Мелли зачать сына, и равновесие сил на Севере качнется в другую сторону, переместившись на восток, к Брену. Таул стал тревожиться за Мелли еще больше прежнего. Придется добавить Тирена и своих собратьев-рыцарей к списку ее возможных убийц.
— Могу я говорить откровенно, ваша светлость?
— Разумеется.
— Объявите о помолвке как можно скорее и не тяните со свадьбой. — Таул хотел объяснить, чем вызван его совет, но герцог остановил его предостерегающим взглядом.
— Полностью согласен с тобой, мой друг. Когда дама столь прекрасна, — он улыбнулся Мелли, — мужчине трудно ждать.
Таул молча поклонился. Герцог, как видно, предпочитает держать Мелли в неведении относительно политических мотивов их брака. Но им и вправду нужно пожениться поскорее, пока события по ту сторону гор еще не стали неуправляемыми.
Таул вдруг почувствовал, что устал, и попросил позволения уйти. Он не хотел видеть, как герцог лукавит с Мелли. Он поставил свой бокал и удивился, увидев, что тот почти полон. Желание выпить, к счастью, совершенно прошло. Таул улыбнулся про себя. Будь это эль, дело могло бы обернуться иначе.
Идя через комнату, он посмотрел на Мелли, но она намеренно избегала его взгляда. Известно ли ей, как недооценивает ее герцог?
Как только Таул вышел, Мелли обернулась к герцогу:
— Итак, вы надеетесь скоро жениться на мне. — Она вышла на середину комнаты, став на зеленый с алым ковер. Ее нрав, как всегда, когда ей было не по себе, побуждал ее перейти в атаку.
Герцог поставил бокал и шагнул к ней. Но Мелли превратила ковер в свою территорию и не собиралась уступать ни пяди. Она вскинула руку.
— Я не позволю вам приблизиться, ваша светлость, если только за вами не следует правда.
Герцог, хотя и недовольный, остался на месте.
— Пусть слова Таула вас не беспокоят, — нетерпеливо молвил он. — Я и раньше желал вступить с вами в брак как можно быстрее. — Его серые глаза смотрели на нее не мигая. Он стоял прямо, поблескивая мечом на боку, и синий плащ придавал мертвенный оттенок и без того бескровному лицу. — И не вижу причин менять свои планы.
Мелли было страшно. Впервые со дня их знакомства она поняла, насколько могуществен этот человек. По его слову приходят в движение целые армии. Она всегда это знала, но плохо представляла себе, какая сила стоит за ним. Теперь она чувствовала, что он женится на ней во что бы то ни стало, даже если ему придется волочить к алтарю ее бесчувственное тело.
Настало время сказать ему, кто она. Слишком долго она тянула с этим: идет уже пятый день, как она вернулась во дворец, и вот теперь час пробил — а она, как на грех, чувствует себя как нельзя более слабой. Стремясь овладеть положением, она не спеша взяла бокал с поставца и с нарочитой плавностью снова заняла свое место на ковре. Переборов желание осушить бокал одним глотком, она лишь пригубила вино.
— А по какой причине вы могли бы изменить свои планы?
Лицо герцога был непроницаемым. Рука покоилась на рукояти меча.
— Когда вы узнаете меня лучше, Меллиандра, вы убедитесь, что я не люблю играть в игры. Говорите, пока я не вышел из терпения.
Это было не совсем то, на что надеялась Мелли, но она всю жизнь провела среди вспыльчивых мужчин — все люди Мейбора отличались этим свойством — и потому не сробела.
— Позвольте сказать вам: я не та, кем вы меня считаете.
Какая-то странная улыбка прошла по лицу герцога и тут же пропала.
— Продолжайте, — сказал он.
— Мой отец — не лорд Лафф, и я вполне законная дочь. — В голосе Мелли зазвучала гордость. — Мой род в Королевствах уступает только Кайлоку. Мой отец — Мейбор, владетель Восточных Земель.
Она не знала, чем ответит на это герцог — недоверием, разочарованием, яростью, — но ждала, что он проявит хоть какое-то чувство. Между тем он остался спокоен — до такой степени, что даже отпил немного из своего бокала. Вытерев губы кулаком, он спросил:
— Каким же образом вы оказались здесь?
Мелли уже приготовила свой рассказ.
— Я поссорилась с отцом и убежала из дома. И только я поняла свои заблуждения и собралась вернуться ко двору, как Фискель — работорговец — похитил меня. — Рассказ получился суховат, и он добавила с жаром: — А вам-то, собственно, что за дело? Вы мне не сторож.
— Но я человек, за которого вы согласились выйти замуж. — Герцог повернулся к ней спиной, и Мелли воспользовалась случаем, чтобы как следует хлебнуть вина. Ее изумляло спокойствие, с каким герцог принял это известие. Обернувшись к ней снова, он произнес: — Не могу сказать, что ваше признание меня удивило. Я с самого начала не мог найти в вас даже следа униженности, которая обычно отличает незаконнорожденных. Напротив, я видел женщину, привыкшую к богатству и власти. Я не сомневаюсь в том, что вы дочь Мейбора.
— И это не влияет на ваше мнение обо мне?
— Нет — ведь я женюсь на вас, а не на вашем семействе.
— Вы сердитесь?
— Нет. Вы лгали, чтобы защитить доброе имя своей семьи, а после уже не могли отказаться от своей лжи. Хочу надеяться, что и я когда-нибудь заслужу столь непоколебимую преданность.
Мелли не верила своим ушам. Герцог сам подыскивает для нее оправдания! Да еще какие благородные! Этому есть только одно объяснение: он на самом деле любит ее.
Герцог подошел, и на сей раз Мелли позволила ему ступить на ковер. Он взял из ее руки бокал и швырнул в камин, разбив о решетку. Держа Мелли за руку, он опустился перед ней на одно колено.
— Послушайте, Меллиандра. Мне нужны вы, и только вы. Я нелегко принимаю решения, и нужно нечто большее, чем мелкий обман, чтобы заставить меня переменить их. С первой женой мы были помолвлены со дня рождения, поэтому вы единственная женщина, чьей руки я просил. А теперь, когда вы дали согласие, мне не терпится поскорее сыграть свадьбу. — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Я умею прощать, но долго ждать не умею.
Все смешалось в Мелли: удовольствие, гордость, изумление. Ни один из поступков герцога не произвел на нее такого впечатления, как равнодушие, проявленное им к ее происхождению. Ему все равно, богата она или бедна, законная дочь или внебрачная. Этот человек, владеющий огромной властью так же легко, как другие — мечом, хочет взять ее в жены. Она стала перед ним на колени, поднесла его руку к губам и сказала:
— Я выйду за вас так скоро, как вы захотите.
Он заключил ее в объятия и поцеловал в губы своим тонким ртом, за которым чувствовалась твердость зубов, но тут же отстранился.
— Я должен идти. Нужно сделать распоряжения. Думаю, мы объявим о нашем браке на празднике первой борозды. — Он встал и принялся расхаживать по комнате. — Тогда с благословения Церкви мы через месяц сможем пожениться.
- Предыдущая
- 105/125
- Следующая
