Измена - Джонс Джулия - Страница 48

• Предыдущая
• 48/125
• Следующая

— Я передам пожелания вашего преосвященства.

— Только осторожно, Гамил.

— Разумеется, ваше преосвященство. Если это все, разрешите мне удалиться.

Тавалиск сунул ему горшок с одеревеневшими мозгами.

— Поскольку на кухне сегодня никто не работает, пойди и приготовь мне легкий обед: мясо, рыбу, пирожное — ты знаешь, что я люблю.

Гамил, плохо скрывая свое раздражение и расплескивая подливку из горшка, вышел. Архиепископ поцокал языком: придется секретарю подтереть за собой, когда он вернется.

Сталь высекала искры, ударяясь о сталь. Ровас дрался как демон. Он побагровел, и капли пота летели от него во все стороны.

— Нападай, нападай! — кричал он.

Воздух жег Джеку легкие. Досада, а не умение двигала его клинком. Ему отчаянно хотелось достать Роваса, а тот, понимая это, дразнил его. Раз за разом Джек бросался вперед — но цель ловко уходила от него.

Они сражались на лугу к югу от дома. Их бой давно уже перестал походить на урок. По руке Джека змеилась кровь, доказывая это.

Близилась весна, и снег больше не скрипел под ногами. Повсюду слышалось журчание воды, и зеленые побеги пробивались сквозь белизну. Но Джеку недосуг было замечать смену времен года. Ровас вот-вот одержит над ним победу.

— Ну, давай, — подстрекнул контрабандист. — Иди сюда. — И Джек кинулся вперед, напрягшись для удара.

Клинок заскрежетал о клинок. Ровасу пришлось отступить. Джек вспомнил, как тот его учил: «Пользуйся любым преимуществом, даже самым малым», — и вздернул меч вверх, вынудив Роваса воздеть руки. Быстро, как молния, Джек взмахнул кинжалом, полоснув Роваса по запястью, и тот выронил свой короткий меч. Джек ногой отбросил оружие подальше, чтобы противник не смог его поднять. Теперь у контрабандиста остался только кинжал.

Джек соображал, как действовать дальше. Ровас постоянно твердил ему: «Неожиданность — лучшее оружие». К ней-то он и прибегнет. Он замахнулся кинжалом, целя в грудь Ровасу. Он бы все равно не попал, но это не имело значения: главное — он вынудил противника отклониться вбок. Джек метнулся вперед и прижал острие своего меча к его груди. Пришлось Ровасу поднять руки в знак того, что он сдается.

Джек с трудом удержался от улыбки. Прямо-таки отрадно были видеть, как контрабандист лишился и речи, и способности двигаться.

— Так ты сдаешься? — невозмутимо спросил Джек. Ровас понурил голову и выговорил:

— Да.

Джек убрал меч от его груди.

— Неплохой был бой, а, Ровас? — Джек подал ему руку, но тот не принял ее.

— Теперь ты уже и нос задрал? — Ровас подобрал свой меч. — Но это просто удачный трюк, ничего более.

Джек уселся прямо на снег, не боясь промочить штаны. Волосы прилипли к лицу, и он откинул их назад. Полоска кожи, которой он обычно перевязывал их, где-то потерялась.

— Как по-твоему, я уже готов?

— Что касается короткого меча — пожалуй. С длинным еще следует потрудиться, да и лучник ты плохой.

— Ты мне льстишь, — улыбнулся Джек.

— Лести, я так думаю, не всякий достоин, — тоже с улыбкой ответил Ровас.

— А кто ее достоин?

— Дураки. — Они оба рассмеялись, и напряжение, нараставшее между ними всю неделю, пропало. — Ты многого добился, парень, — отсмеявшись, сказал Ровас.

— Когда ты назовешь мне имя того капитана?

Ровас встал:

— Помоги мне покрасить рыбу, а я объясню тебе кое-что.

Джек последовал за ним в пристройку — теперь там воняло рыбой, а не требухой.

— На, — сказал Ровас, подавая ему тряпицу, — прижми к ране. Рыбу надо отвезти на рынок еще до полудня.

— Судя по запаху, ее следовало отвезти туда еще вчера. — Джек поморщился, зажав порез тканью.

— Запах не главное, главное — вид.

Тут же в комнате горлом вниз висела свиная туша, и кровь из нее стекала в большой таз. Ровас поставил таз на стол, окунул руки в кровь и принялся натирать этой уже загустевшей кровью рыбу. Рыба, имевшая прежде мертвенный синюшный цвет, стала приобретать вид свежего улова.

— Теперь о капитане, — сказал Ровас, продолжая свое занятие. — Он сидит в форте, где размещаются четыре сотни солдат, поэтому до него не так просто добраться. Надо будет проникнуть в форт ночью, найти его, покончить с ним и быстро убраться оттуда.

Джек удивился — он не предполагал, что дело обстоит так.

— А другого способа нет? Нельзя ли захватить его врасплох, когда он окажется за пределами форта?

— Ты к нему и близко не подойдешь. Он никуда не выходит без двух десятков охраны — они мигом уложат тебя.

Все верно — но что-то подсказывало Джеку не брать на веру слова контрабандиста.

— Я мог бы снять его из лука.

— Нет, парень, лучник ты никакой. Стоит тебе хоть раз промахнуться, и капитанская охрана накинется на тебя, как стая коршунов. Мой план лучше. Надо застукать его, когда он этого не ждет. Шасть туда, шасть обратно. — Контрабандист был уже по локоть в крови. — Кроме того, я знаю форт как свои пять пальцев. Есть там пара подземных ходов — они-то и помогут тебе скрыться.

Джек продолжал сомневаться.

— Если можно уйти подземным ходом, почему нельзя пройти через него в форт?

— Такие ходы всегда запираются изнутри, — отчеканил Ровас, точно заученную роль говорил, и, спохватившись, продолжил более естественным тоном: — Выберем праздничную ночь, когда все солдаты перепьются. На той неделе начинаются дни весеннего благословения, и часовые будут хлестать эль почем зря. Как раз то, что нам надо.

Полный неясных подозрений Джек попытался подловить Роваса:

— Тарисса рассказала мне, почему ты хочешь смерти капитана.

— Да ну? — поднял глаза контрабандист. — Напрасно она это сделала.

Джека подмывало сказать, что он знает: капитана должна была убить Тарисса, но он сдержался. Этим он только разозлит контрабандиста, а сейчас ему нужна не ссора, но более подробные сведения.

— Значит, вы с капитаном были деловыми партнерами?

— Ну да, а потом этого ублюдка жадность обуяла. Я расторг наше соглашение, а он взялся меня стращать. Я плачу ему десять золотых в месяц, чтобы он не выдал меня властям. — Вся рыба теперь сияла здоровьем благодаря свиной крови, и Ровас вытер руки о тряпку. — Он все соки из меня высасывает.

— Что ж, ночь весеннего благословения избавит тебя от этой докуки. — Несмотря на предостерегающий внутренний голос, Джек был взволнован. Близок час. Убрав с дороги халькусского капитана, он обретет свободу, сможет отправиться куда захочет и делать что ему вздумается. И он уже знает, куда пойдет: в Брен. Его мысли не покидали этого города.

Еще до того как Ровас рассказал ему о браке Катерины Бренской и Кайлока, Джеку хотелось там оказаться. Иногда он видел во сне город с высокими стенами, приютившийся у подножия великих гор, — и был уверен, что это Брен.

— Что слышно о новом короле? — спросил он.

— Говорят, будто он хочет развернуть настоящую войну. Если это правда, он, думаю, будет ждать до весны. — Ровас сплюнул. — Но весь Север держит ухо востро, особенно Халькус. Кузнецы зашибают больше денег, чем нужно для их же блага, и каждый сопляк старше тринадцати лет обучается махать мечом. В гарнизонах не протолкнуться от мужиков, желающих вступить в армию и задать жару Королевствам. — Ровас огладил бороду. — Или Брену, или и тем, и другим.

Джек помог Ровасу загрузить корзины с рыбой в повозку. Солнце пробилось сквозь тучи, и ветер почти утих.

— Значит, война неизбежна? — сказал Джек.

— Как только Кайлок вторгнется в Халькус, пути назад не будет. Прочие страны поддержат ту или другую сторону, и тогда войны не избежать. Вопрос лишь в том, насколько широко она распространится. Если в ней будут участвовать только северные державы, все еще может кончиться миром, но если в дело вмешаются такие города, как Камле и Несс, они потянут за собой весь Юг. — Ровас сел на козлы и взял вожжи. — Юг уже добрый десяток лет ищет случая разделаться с рыцарями, а северная война как раз и предоставит им такой случай.

• Предыдущая
• 48/125
• Следующая