Измена - Джонс Джулия - Страница 65

• Предыдущая
• 65/125
• Следующая

— В следующий раз вместо горничной извольте прислать мне писца. Быть может, он не слишком хорошо понимает в дамском туалете, зато сможет записать слово в слово все, что я говорю. — Нессе же она сказала: — А тебе, девушка, я посоветовала бы последить за своим язычком. То, что усиленно мелет, может однажды отвалиться. — Мелли прямо-таки кипела от злости.

Герцог в отличие от нее сохранял невозмутимость.

— Оставь нас, — сказал он Нессе. Та стремглав вылетела из комнаты, а герцог подал Мелли руку. — Пойдем, я провожу тебя к столу. Мясо стынет.

— А если я откажусь?

— Тогда мне придется отнести тебя туда.

Мелли не сомневалась, что он способен на это. Она уже подыскивала уничтожающий ответ, но внезапно спохватилась: ну и дура же она! Разыгрывает тут знатную даму, не думая о последствиях. Выдает себя за незаконную дочь мелкого лорда, а сама не только распекает слуг, но и самому герцогу выговаривает. Он уже заподозрил что-то: человек его ранга не стал бы выспрашивать служанку без веской причины. Мелли прокляла собственную глупость. Он, можно сказать, обвинил ее в том, что она скрывает свое происхождение, а она, вместо того чтобы опровергнуть обвинение, по сути дела, подтвердила его своими словами и манерами.

Это отец виноват. Высокомерие у Мейборов в крови, вот и ей оно передалось.

Дав себе слово не совершать больше подобных ошибок, Мелли оперлась на руку герцога. Он чуть приподнял брови, явно удивленный ее покорностью, однако ничего не сказал и вышел с ней из комнаты.

Замок, скромно называемый охотничьим, был огромен. Выстроенный из сосны и кедра, он казался более теплым, чем дворец. Они прошли по высокому сводчатому коридору, расписанному охотничьими фресками, спустились по небольшой лестнице и снова оказались в длинном коридоре. Герцог открыл красивую резную дверь и ввел Мелли в свои покои.

Без дальнейших церемоний он занял место в конце большого соснового стола и знаком велел Мелли сесть на другом конце. Герцог не обманывал, говоря, что мясо стынет, — на блюде дымился огромный окорок какого-то зверя. Им прислуживал всего один слуга. Мелли для храбрости хлебнула вина. Это было ошибкой — оно оказалось крепче тех, к которым она привыкла. Герцог, заметив ее удивление, приказал слуге:

— Принеси даме воды.

Мелли, сама не зная почему, почувствовала раздражение.

— Не утруждайте вашего человека. Я буду пить вино неразбавленным. — Она знала, что снова допускает промах — и это сразу после того, как поклялась себе быть уступчивее, — но повелительные манеры герцога будили в ней беса.

— Будь по-твоему. — Герцог махнул рукой, и слуга вышел. — Ну, попробуй же свое мясо. — Это опять-таки был скорее приказ, чем приглашение.

Мелли отхватила порядочный кусок поджаристой мякоти. Мясо оказалось отменным: сочное, с кровью, прослоенное жиром. Давно уже Мелли не ела такого вкусного блюда.

— Нравится? — Герцог откинулся на спинку стула, разглядывая Мелли, как муху в стакане. В руке он держал полный кубок вина — слуга ни разу не подливал ему.

— Жестковато немного. Чье оно, вы сказали?

— Я не говорил. Это молодой тонконогий олень.

— А мне подумалось, что он был старый и грузный.

Герцог откинул голову и расхохотался, грохнув кубком по столу.

— Клянусь Борком, ну и злюка же ты! — Но это как будто ничуть не раздражало его, скорее доставляло удовольствие. — Скажи, в кого ты такая языкастая — в отца или в мать?

У Мелли шевельнулось легкое подозрение. Что это, невинный вопрос? Или герцог ловит ее? Надо ей было держать язык за зубами.

— В отца, я думаю.

— Это ведь лорд Лафф, не так ли?

— Да, — с растущей тревогой ответила Мелли.

— Странно — я как-то встречался с ним, и он не показался мне столь уж остроумным.

Быть может, он вовсе и не встречался с Лаффом, но лучше этого не оспаривать.

— Ну, матушка моя тоже не из скромниц. Возможно, это у меня от нее.

Поведение герцога внезапно изменилось.

— Ты лжешь, — холодно заявил он.

Мелли залилась краской помимо своей воли. Пришлось встать и спрятать пылающее лицо, обратив его к огню. Миг спустя на плечи ей легли руки герцога.

— Посмотри на меня, — приказал он. Его пальцы так впились в нее, что ей осталось только подчиниться.

Она обернулась к нему, увидев в его серых, как кремень, глазах свой виноватый облик. Он вскинул руку — ей показалось, что сейчас он ударит ее, но он только взял ее за подбородок. От него пахло, как от дичи, которую он убил. Он вдавил пальцы ей в щеку.

— Говори — кто твой отец? — Голос, тихий и грозный, не допускал лжи и уверток.

Мелли в панике, зная, что времени у нее нет, прикидывала, что бы такое соврать поубедительнее. Идти на попятный было поздно. Герцог, раздраженный ее колебаниями, еще глубже вонзил пальцы ей в щеку.

— Говори, — прошипел он. В дверь постучали. Герцог, не сводя глаз с Мелли, бросил: — Я ведь приказал не беспокоить меня.

— Ваша светлость, — произнес приглушенный голос, — важные новости. Гонец прибыл из Брена.

Герцог с ругательством отпихнул Мелли к очагу.

— Входите, — нетерпеливо распорядился он.

Мелли, с трудом устояв на ногах, все же вздохнула с облегчением. Она налетела на раскаленную решетку очага и сжала губы, чтобы не крикнуть. Она ненавидела этого человека!

Вошли двое. Одного Мелли помнила по путешествию в охотничий замок, другой все еще был в плаще и кожаных латах. Ни один даже не взглянул на нее.

— Ваша светлость, Кайлок вторгся в Халькус.

— Когда?

— Неделю назад, — сказал человек в плаще. — Нынче голуби доставили в Брен эту весть.

— Какова численность его войска?

— Два батальона — третий идет следом.

Герцог сжал кулаки.

— Это не пограничное войско. Он хочет захватить не только реку Нестор. Он уже сразился с хальками?

— Пока неизвестно, ваша светлость. Но за Кайлоком преимущество внезапности. Хальки полагали, что он выступит только поздней весной.

У герцога вырвался сухой смешок.

— Ну и дураки. — Расхаживая по комнате, он произнес — скорее для себя, чем для тех двоих: — Кайлок действует быстро — не прошло и месяца со смерти его отца. У него не было времени обучить армию, но у хальков мало солдат, и это сыграет ему на руку. Кто еще в Брене знает об этом? — спросил он гонца.

— Только голубятники, лорд Кравин и я, ваша светлость.

Герцог сказал другому:

— Вечером отправишься обратно в Брен. Никто не должен узнать об этом до моего возвращения.

— Слушаюсь, ваша светлость, — ответил тот и вышел с поклоном.

— Тебя я попрошу, — сказал герцог гонцу, — проводить эту даму в ее комнату. Мне надо подумать над тем, что ты мне сообщил.

Гонец поклонился и учтиво, несмотря на усталость, предложил Мелли руку. Герцог даже не взглянул, как они уходят.

Тавалиск разбирал утреннюю почту. Письмо от его святейшества едва ли стоило пергамента, на котором было написано. Святейшего отца, да сгноит Борк его трусливую душонку, беспокоят события на Севере. Он услыхал об ополчении четырех городов, призванном защищать южные торговые караваны, и расценивает это как... что он бишь там пишет? Архиепископ пробежал глазами страницу: «Как враждебные действия, которые определенно раздуют пожар, и без того уже готовый вспыхнуть».

Тавалиск отшвырнул письмо. Нечего его святейшеству совать свой нос в светские дела. Пусть держится того, в чем понимает: молитв и поэзии. Будь у него мужество, он давно бы уж отлучил вальдисских рыцарей от Церкви. Это просто позор, что они поклоняются тому же Богу и тому же Спасителю. Пусть выдумают себе своего собственного бога. А Спасителя, так и быть, пусть оставят себе: легенда о Борке слишком уж отдает фальшью.

Будь Тавалиск на месте его святейшества, он велел бы преследовать рыцарей, как еретиков, по всему континенту. Он отнял бы у них все земли, конфисковал бы все торговые предприятия, а их предводителя сжег на костре. Тирен такой жирный, что поджарился бы не хуже откормленного тельца.

• Предыдущая
• 65/125
• Следующая